Проходя через рукоплескавшую толпу аристов с Меджидом и Мэри Энн чуть позади, Джен разглядывала принца Каспара. Он оказался гораздо моложе, чем она ожидала. Собственно, это был просто юноша ее возраста, а может быть, и моложе. К тому же, с интересом заметила она, принц Каспар был самым красивым мужчиной, когда-либо встречавшимся ей. Его вытянутое, чуть скуластое лицо было обрамлено черными волосами до плеч, гладкая кожа казалась неестественно матово-белой, а карие глаза — необычайно большими.
Леди Джейн, сидевшая чуть позади принца на возвышении, была копией сына, только старше. Такое же удлиненное красивое лицо, с идеальной формы скулами и бледной кожей, только глаза были не карие, а голубые. И, в отличие от глаз сына, они были холодны.
Когда Джен, Меджид и Мэри Энн подошли к помосту, принц Каспар и его мать встали. Оба были одеты в черное, за исключением белого кружевного воротника и манжет принца и кроваво-красного рубина на груди леди Джейн. Принц поднял руки, и аплодисменты сразу смолкли. Он взглянул на Джен — сверху вниз — и улыбнулся. Это была очаровательная улыбка. Джен улыбнулась в ответ. Тут принц Меджид ткнул ее пальцем в спину, и Джен вспомнила. Неловко встав на колени, она склонила голову, как научила ее Мэри Энн.
Принц Каспар заговорил:
— Джен Дорвин из Минервы, все мы, здесь присутствующие, искренне благодарны тебе. Если бы не твои самоотверженные действия против вторгшегося на борт Хаццини, «Властелин Панглот» был бы уничтожен. — Принц говорил тихо, но чеканя каждое слово. — Поэтому мы с радостью прощаем тебе все прежние преступления и даруем тебе не только свободу, но и почетный статус аристы. Эта значит, что отныне ты будешь пользоваться всеми правами и привилегиями одной из нас, за исключением права выйти замуж за ариста. Добро пожаловать, Джен Дорвин. И спасибо тебе.
— Спасибо вам, ваше высочество, — сказала Джен, постаравшись, чтобы ее голос звучал как можно искреннее.
Принц Каспар поднял руки, и аплодисменты возобновились. Джен вновь преклонила колени и поклонилась. Она едва удерживала слезы. Ей было стыдно. «Богиня-Мать, прости меня, — молилась она. — Я не виновата. Я вовсе не хотела спасать „Властелин Панглот“!»
В то время, как Джен представляли ко двору, Мило лежал на койке и видел сон…
Его бронированный флиппер приземлился ни усыпанной гравием дорожке перед особняком Кагена. Когда он вышел, двуногий кибероид остановился, на мгновение обернулся к нему и, успокоенный, снова принялся обходить стену. Сам Каген, сопровождаемый клонированным воином с тупым застывшим лицом, поспешно вышел из дома и приветствовал его. Он был явно взволнован. Мило разглядывал его с непонятным интересом. Каген настолько модифицировал себя, что в нем уже не осталось ни одной внешней черты прежнего Кагена, и только походка выдавала его. Он по-прежнему ходил как грузный, приземистый человек. Одним словом — толстяк.
— Рад, что тебе удалось приехать, Хейз. Ты не будешь разочарован! — сказал он, пожимая руку Мило. — Пойдем, посмотришь… Я и не надеялся, что получится, — еле справляясь с одышкой, говорил он, сопровождая Мило к парадному входу. — Первые три плода погибли во время ускорения процесса роста. С четвертым повезло. Белые халаты праздновали неделю подряд.
Их путь лежал вниз, в подвал. У металлической двери, которую охранял другой клонированный воин, они остановились. Каген положил руку на опознающий замок, и дверь открылась. За ней была темнота.
— Она не любит света, — объяснил Каген.
В тусклом свете из коридора Мило увидел очертания сидящей на кровати женской фигуры. Женщина, на первый взгляд, обыкновенная. Две руки, две ноги, одна голова…
Потом Каген включил свет.
Женщина — точнее, девушка — вскрикнула и закрыла глаза рукой. Мило пристально смотрел на нее.
— Уникум, правда? Прямо для коллекционера, — гордо сказал Каген.
Ее кожа была прозрачной. Под ней ясно виднелись пульсирующие артерии и вены, слои подкожного жира, мышечные ткани…
— Эй, девчонка, убери руку и смотри сюда! — скомандовал Каген.
Она неохотно послушалась. Из-под прозрачных век смотрели испуганные глаза. Два зеленых живых озера на недоделанном, сыром черепе.
Каген повернулся к Мило:
— Ну, что скажешь?
Мило проснулся и сел. Сжав голову руками, он застонал. Потом наклонился вперед, и его вырвало на до блеска вымытый пол.
Джен почувствовала облегчение, когда непрерывно и без устали щебетавшая Мэри Энн попрощалась и оставила ее одну в спальне. Сняв остальное белье — Мэри Энн перед этим помогла ей снять штуку под названием корсет, — она набросила на себя халат из нежнейшей ткани. С усталым вздохом Джен опустилась на мягкую постель и стала смотреть в единственный иллюминатор комнаты на беззвездную ночь. После представления ко двору она очень устала. Все эти улыбки, поклоны — в то время как внутренний голос неустанно нашептывал ей: «Они убили твою мать, твоего отца, твоих подруг… они уничтожили Минерву». «Но у меня не было выбора! — оправдывалась она. — Я должна, как сказал Мило, воспользоваться ситуацией. У него есть план».
В тот день, когда она проснулась и увидела в кабине здоровенную фигуру цехового мастера, Джен пришла в ужас. Поначалу она решила, что осталась наедине с этим чудовищем, и боялась худшего, но потом разглядела за его спиной Мило и надсмотрщика. Джен боялась, что Баннион заберет ее с собой, но, как оказалось, он только выполнял поручение аристов. С напыщенным видом мастер объявил ей, что «Властелин Панглот» решил милостиво вознаградить ее за героизм, даровав свободу. Как только она окончательно поправится, ее доставят в резиденцию Верховного Канцлера, принца Меджида, и там она будет жить. Потрепав ее по щеке, он с сожалением произнес:
— Какая потеря, дорогая моя. У меня были на тебя другие виды.
Когда Баннион с трудом протиснул свою огромную тушу в узкую дверь кабины, Джен ошеломленно уставилась на Мило. Вид у него был веселый.
— Поздравляю, — сказал он и уселся в свое плетеное кресло.
— Я не хочу уходить и жить с аристами.
— Хочешь остаться рабыней? Работать стеклоходкой и в конце концов стать игрушкой Банниона? Такая карьера тебя устраивает?
— Нет, — признала она. — Но…
— Ага, понятно. Не хочешь расставаться со мной.
— Чепуха, — выпалила Джен и тут же пожалела, что так поторопилась. Но Мило продолжал улыбаться. Его реакция озадачила ее. — А ты, кажется, не очень расстроен моим неизбежным уходом. Я думала, у тебя тоже на меня «виды».
— И правильно думала. Но теперь они другие.
Джен нахмурилась.
— Не понимаю.
— Теперь я имею виды не на твое тело, а на твою карьеру в нашем воздушном обществе. Ты займешь положение, которое принесет мне большую выгоду.
— Какую именно? — подозрительно спросила она, заранее представив, как она ворует для Мило столовое серебро и драгоценности.
— А именно — возможность сделать то, к чему я стремился все три долгих года, которые вынужденно провел на борту этой воздушной тюрьмы. И если ты поможешь мне, я обещаю тебе выполнить два твоих самых потаенных желания.
— Какие же?
— Свобода и месть «Властелину Панглоту».
В дверь Джен постучали. Она мысленно застонала, решив, что вернулась Мэри Энн. Однако, к счастью, за дверью оказалась Цери. Она была одета в белое неглиже, с неубранной прической. Джен решила, что она прямо из постели.
— Госпожа просила меня посмотреть, не нужно ли вам что-нибудь, — сказала Цери. — Отныне считайте меня своей служанкой.
— Мне ничего не надо — благодарю, и я вовсе не собираюсь обращаться с тобой как со служанкой, — твердо сказала Джен.
— Я предпочитаю делать то, что говорит госпожа, — сказала Цери. — Так спокойнее жить.
— Она тебя обижает?
Цери слегка пожала плечами.
— Нет, я бы не сказала. Но если она не получает желаемого, то может наделать неприятностей.
— А принц Меджид?
Цери снова пожала плечами.
— Он тоже лучше, когда доволен, — загадочно ответила она.
Джен указала на кровать рядом с собой.
— Садись. Мне хочется поговорить с тобой. Если ты, конечно, не хочешь поскорее вернуться в постель.
— Нет. — Цери подошла и села. Они оглядели друг друга.
— Ты очень красивая, — сказала Джен.
— Спасибо. Вы тоже.
После недолгого молчания Цери спросила:
— Вам понравился сегодняшний вечер?
Джен поморщилась.
— Просто пытка. Странный народ эти аристы. С кем ни заговоришь, все — только о себе. Дежурный вопрос — пришла я в себя после нападения Хаццини — и этим их интерес к моей персоне исчерпывается; остальной разговор — об их личных проблемах. Хотя, кажется, настоящих проблем у них нет.
— Нет, они живут в своем мире. Все, что лежит за его пределами, их не интересует. Аристы только и делают, что играют, смотрят свои «развлекалки», занимаются любовью и льстят наперебой принцу Каспару и его матери, — сказала Цери. — Кстати, вас представили им? Принцу и леди Джейн?
— О да. А потом я с ним немного поболтала. Он меня пригласил на завтра на обед в его личной резиденции. Идти не хочется, но, видимо, у меня нет выбора.
— Как он вам понравился? — спросила Цери.
— Очень красивый. Для мужчины… — Намек повис между ними в воздухе. Джен внезапно ощутила непреодолимую потребность обнять Цери. Ей необходимо было утешение в объятиях женщины! Так давно…
Она поддалась импульсу. Наклонившись, она прижалась к Цери, уткнувшись лицом в ее шею.
— Обними меня, — попросила она.
Цери обвила Джен руками, но некрепко. Несколько минут они оставались в таком положении, потом Цери тихо спросила:
— Вы хотите, чтобы я спала с вами?
— О да, да, — вздохнула Джен. — Больше всего на свете.
Цери осторожно высвободилась из рук Джен, встала, сняла через голову белую ночную рубашку и бросила на пол. Под ней ничего не было. Она стояла и смотрела на Джен. Потом холодно произнесла: