А на следующий день явились они.
– Четыре дня?! – заорал Кахир Веласкес.
Ирмтон Пини стоял в дверях, вымотанный, уставший и жаждущий лечь спать. Он не смыкал глаз уже сутки. Битва у дома мистера Эрвина Фрейра закончилась еще ночью, но отдохнуть ему не удалось: нужно было следить, чтобы все убрали, отправить самого мистера Фрейра в тюрьму, побеседовать с ним, разузнать то, чего он еще не знал. Написать отчет и принести фельдмаршалу Кахиру Веласкесу. Время уже близилось к вечеру. Ирмтон серьезно кивнул.
Фельдмаршал Веласкес схватил со стола первый попавшийся предмет и швырнул в Ирмтона. Промахнулся.
– Да ты с ума сошел! За четыре дня они поднимут на воздух весь город, если не всю страну! Демон бы тебя побрал, безмозглый ты идиот! – не унимался Кахир Веласкес.
– При всем уважении, – утомленно ответил Ирмтон Пини, – но я знаю их лучше вас. Солнечная Принцесса не бросит своего обожаемого отца. Но я не мог дать им меньше времени, потому что Кровавый Император психически неуравновешен. Дай я им один или два дня, и он бы убил остальных, включая меня. И тогда мы бы точно их не увидели. А сейчас, фельдмаршал Веласкес, нам нужно набраться немного терпения. Я уверен, что через три, максимум четыре дня они явятся сами. По крайней мере, трое из них точно. А двух других без основной тройки поймать будет проще простого. А теперь разрешите идти, я слишком устал.
– Да уж лучше бы он убил тебя… – прошипел фельдмаршал Кахир Веласкес. – Алана дала адрес, куда отправила их. Эта сучка посмела им помочь, чтоб ее! Я отправлю солдат за ними. В отличие от вас, Ирмтон, я понимаю, что ваши действия грозят нам полным провалом, за который я бы ответил головой. А теперь пошел вон!
Ирмтон Пини не ответил, кивнул и вышел. Кто он такой, чтобы спорить с главнокомандующим армии Форты.
Кахир Веласкес немного успокоился, когда остался один, задумался. План Ирмтона Пини выглядел безопасным. Им не надо было рисковать солдатами, да и Ирмтон был прав: он знал их лучше Кахира, разбирался в ходе их мыслей, в их желаниях.
Он окончательно успокоился. Ему тоже следовало немного отдохнуть, а уже после – принимать решение.
У фельдмаршала Кахира Веласкеса не было права на ошибку.
Иначе полетит его голова.
Глава 23На пути к новой жизни
Отойдя на приличное расстояние от Партума, все немного успокоились. Никто, включая Герсия, до конца не понимал, как именно работает магия разума и в какой момент охранники осознали бы, что с ними сотворили.
– Каково это – подчинить кого-то себе? – спросил Эверлинг так внезапно, что все остановились.
Все, кроме него.
Герсий не имел никакого желания обсуждать свои чувства и свою магию, тем более после безумной ночи, когда они чудом остались живы. Он махнул рукой вперед, негласно прося замять разговор и идти дальше. Эверлинг не настаивал, остальные – тем более.
Прежде чем он ответил, прошло несколько долгих минут. Идя впереди всех, он обернулся на Эверлинга. Они с Эванжелиной держались друг за друга, как и всегда. Герсий слабо улыбнулся: они были похожи внешне и действительно напоминали брата и сестру, но по чистой случайности принадлежали к разным слоям населения и никогда бы не встретились, если бы не арена.
– Магия разума – такая же магия, как и любая другая, – глухо ответил Герсий.
Эверлинг фыркнул:
– Ты сам-то в это веришь?
Герсий не верил. Но Эверлингу об этом знать было необязательно.
Остановок они не делали. Была уже середина дня, когда они дошли до Рахту. В чем-то он напоминал большую деревню. Прошли спокойно, Герсий подчинил полусонного-полупьяного дежурного, и посмотрел на карту, Эверлинг заглянул ему через плечо.
Найти нужный дом не было проблемой. Уставшие, вымотанные и готовые рухнуть в любой момент прямо там, где стояли, они зашли в открытые ворота.
С виду здание не выделялось, такое же непримечательное, как и все в Рахту.
Джодера сжала руку брата и улыбнулась. А потом обогнала всех и мягко отодвинула застывших у дверей Герсия и Эверлинга. Эванжелина рассматривала окна на первом этаже, но шторы оказались задвинуты. Джодера несколько раз позвонила в колокольчик, висевший у двери: назойливо, громко и немного раздражающе.
Дверь им открыли не сразу. На пороге появился напуганный и бледный парень примерно их возраста. Сначала Джодере в глаза бросились растрепанные, немытые волосы русого цвета и сразу после – заживающая царапина, пересекающая бровь. Она подумала, что ему было бы неплохо привести себя в порядок, а потом открывать кому-то двери. Хотела спросить, где же ее тетя и дядя, но вместо этого с губ слетело нелепое:
– Здравствуйте.
Парень отшатнулся от нее.
За ним появилась женщина в темном платье и бежевом фартуке. Она забрала волосы в пучок, положила ладонь на плечо парню, и он отошел, пропуская ее. Женщина остановилась.
– Чем я могу вам… – она не договорила. – Джо? – неверяще спросила женщина.
Джодера кивнула.
Они помолчали, ошарашенно рассматривая друг друга, а потом кинулись обниматься.
Дакота Элберз мечтала об этом моменте не один год. Она представляла в мыслях, как снова встретится со своей племянницей и племянником, как они обнимутся, как соберутся за одним столом. У них было мало времени. Брат Айлея, отец Джодеры и Джейлея, не разрешал им часто видеться. Вернее, не разрешал вовсе. Дети просто иногда сбегали к ним.
А потом их забрали. Она не знала, кому из них было больнее: Джейлею и Джодере, которых лишили детства и нормальной жизни, или ей и Айлею, у которых забрали любимых детей.
Они обнимались долго. Джейлей проковылял к ним и хрипло, устало окликнул:
– Дакота?
Она отстранилась от Джодеры и протянула ему руку. И они обнялись втроем.
Никто не решался их прерывать, пусть даже время поджимало. Никто не нарушал тишины. Парень рядом с Дакотой окинул всех пришедших подозрительным взглядом, но промолчал.
– Как вы здесь оказались? – послышался удивленный мужской голос.
Смуглый мужчина прохромал к ним. Джодера что-то пискнула, а потом ринулась к Айлею. Джейлей остался рядом с Дакотой, она поглаживала его спину. Джодера чуть не сбила Айлея с ног, они с трудом устояли, и оба радовались неожиданной встрече.
– Долгая история, мы все вам расскажем! – воскликнула Джодера.
У нее открылось второе дыхание, она улыбалась и смеялась, и снова заобнимала Айлея.
– Конечно, расскажете! – ответила Дакота. – Но сначала помоетесь, поедите и поспите, – твердо изрекла она.
Джейлей обнялся с Айлеем.
– Нет, тетушка, сначала мы познакомим вас с нашими… – Джейлей запнулся, обернулся на Эверлинга, Эванжелину и Герсия, не зная точно, как их представить, но решил сильно не задумываться. – С нашими самыми близкими людьми.
– Что происходит? – С лестницы, придерживаясь за перила, спускалась девушка, исхудавшая и вспотевшая. Ее бил озноб.
Так началось их знакомство, до ужаса странное и при необычных обстоятельствах.
Эверлинг Рагнар по прозвищу Кровавый Император. Маг крови. Убийца. Преступник.
Эванжелина Фрейр по прозвищу Солнечная Принцесса. Магичка света. Несостоявшаяся целительница. Беглянка.
Герсий Мидос, в узких кругах известный как Жрец. Маг разума. Эмпат. Манипулятор.
Джодера Элберз. Магичка металла. Та, кто должна была умереть. Выжившая.
Джейлей Элберз. Маг металла. Тот, кто должен был умереть. Сбежавший.
Лиара Тиавейн. Магичка природы, не знающая о своей магии природы. Магичка крови, не умеющая контролировать магию крови. Жертва экспериментов.
Нэйтан Назарио. Обычный человек, оказавшийся не в том месте и не в то время. Непогибший. Похищенный.
Дакота и Айлей Элберзы. Маги природы. Лекари, имеющие собственную аптеку. Еретики. Революционеры.
Нэйтан смотрел на всех волком. Лиара слабо улыбалась и старалась удержать внимание, но получалось плохо. Она ушла обратно в спальню меньше чем через полчаса, смущенно улыбнувшись.
Джейлей, у которого тоже открылось второе дыхание, представил всех дяде и тете. Джодера залезла на диван без спроса и улеглась. Дакота достала аптечку, чтобы обработать всем раны. Нэйтан неохотно стал ей помогать.
Эванжелина медленно начала рассказ о том, что случилось. Дакота и Айлей слушали молча, не перебивая.
У них толком не было времени, чтобы познакомиться. Дакота и хромой Айлей обрабатывали всем раны, Нэйтан носился от одного к другому и помогал, скрывая непонятно откуда появившееся отвращение и стараясь не обращать на него внимания. Он видел их впервые, но чувствовал, как внутренности сворачиваются в тугой комок.
Герсий, на котором не было ни одной царапины, то и дело бросал в сторону Нэйтана недоверчивые взгляды. Улавливая в нем жгучую неприязнь, Герсий невольно отдалялся, стараясь сторониться его, и в конце концов забрался в дальний угол просторной гостиной. Нэйтан ему не нравился.
Если быть откровенным, то Герсию вообще редко кто-то нравился. Он до сих пор не понимал, как, оказавшись на арене, вдруг привязался к Эверлингу, вечно недовольному и хмурому. Они толком не разговаривали, просто волей случая или судьбы то и дело находились рядом друг с другом. Эверлинг был настоящим, и это первое, что Герсий в нем почувствовал: необузданную искренность, правду, которую все старались скрыть, а Эверлинг, не стесняясь, демонстрировал.
– Ты говорить умеешь хоть? – бросил ему одиннадцатилетний Эверлинг, когда после недели пребывания на арене Герсий не произнес ни слова.
Он тогда молча кивнул. Эверлинг говорил грубо и резко, но двенадцатилетний Герсий, на которого еще не надели ошейник, не чувствовал в нем враждебности – только желание помочь.
Ошейник на Герсия надели в тот же день, когда они с Эверлингом первый раз поговорили, будто бы Ирмтон Пини вспомнил, что привел в «Небесный берег» нового мага.
Тот день давно не всплывал в памяти.
Кто-то протянул ему чашку с горячим напитком. Он поднял взгляд, увидев Нэйтана. Они ничего не сказали друг другу, Герсий даже не поблагодарил за чай, забрал чашку, но пить не стал. Дакота тем временем обрабатывала рану Джодере. Та морщилась, попискивала и зажимала ладонью рот.