Оставшиеся сброшюрованные страницы Лиза завернула оберточной бумагой, позаимствованной в магазине, и связала лентой от подарочного набора, приобретенной за гроши в какой-то попавшейся по пути лавке. Затем она зашла в приглянувшуюся ей подворотню, глубокую, сумрачную и необитаемую. Встала в пятне плотной тени у кирпичной стены, вздохнула, выдохнула, прикрыла глаза… и в следующее мгновение была уже где-то «не здесь». Изменилась температура воздуха, его запах, но не только. По мгновенному впечатлению переход состоялся, и Лиза вернулась назад. Как она это сделала, по-прежнему объяснить было сложно, если возможно вообще. Невыразимое ощущение, сродни тому, что происходит на границе сна и бодрствования. Где-то так.
«Ну, хорошенького понемножку! — решила Лиза, открыв глаза. — Оно, конечно, безумству храбрых поем мы песни, но не до такой же степени!»
Слава богу, она вернулась ровно туда, откуда сиганула к «любезному другу Федору». Вновь стояла посреди своей каюты, дышала ее воздухом, вдыхая между делом и «сладкий дым отечества».
«Дома!»
А ведь могла там, у Федора, и застрять, или прыгнуть по случаю куда-нибудь еще.
«Но ведь не прыгнула!» — остановила Лиза начавшую было набирать обороты истерику, что не сулило ничего хорошего.
«Будет!»
Она уронила на пол свои обновки и поспешила к поставцу: душевные метания надо было срочно залить алкоголем. Крепким, вкусным и без ограничений!
«Импровизации выходят у меня куда лучше!» — решила она после второй порции коньяка.
И в самом деле, прошлый визит к Федору, хоть и случился посередине беды, завершился на куда более оптимистической ноте.
«Потому что головой думать нужно, а на мочеполовой диафрагмой! — упрекнула она себя, наливая в бокал очередную порцию коньяка. — Думать, а не хотеть!»
«Хотя… — задумалась Лиза, ополовинив содержимое бокала. — Хотеть не вредно, разве нет?»
— Или да! — сказала она вслух и повлеклась к поставцу, чтобы «пополнить запасы».
В дверь постучали, как это и всегда случается, совсем не вовремя. Часы показывали восемь утра. За окном, впрочем, по-прежнему было сумрачно. Шел дождь, временами задувал ветер.
«Ну, и кого черт несет на этот раз?»
Лиза унесла в спальню компрометирующие свидетельства прогулок между мирами, открыла дверь и даже не удивилась, обнаружив в коридоре красотку Нину Аллен.
— Что, — спросила Лиза, впустив в каюту бывшую любовницу, — ночь не спала, утра дождаться не могла?
— Вроде того, — кивнула маленькая женщина. — А ты, я вижу, успела уже набраться… с утра пораньше.
— У меня выдался на редкость паскудный день, — смутилась Лиза. — Ночь, впрочем, не лучше.
— Можешь не оправдываться! — остановила ее Нина. — Ты здесь командир, а не я. Не мне тебе нотации читать. Но учти, Дэйв алкоголь чует за версту и он жутко упертый в этом смысле. Станет цепляться.
— Переживу! — криво усмехнулась Лиза. — Кстати, надеюсь, у вас фактический брак, а не пшик?
— В смысле сплю ли я с ним?
— В смысле да, — кивнула Лиза, закуривая. — В смысле даешь или как?
— Даю, — сообщила Нина и села в кресло. — Во всех позициях и так часто, как получается.
— Правильный подход, — похвалила Лиза. — Carpe diem, как говорили латиняне. Живи настоящим. В том смысле, что надо торопиться, пока здоровье позволяет.
— Мы стараемся, — улыбнулась Нина. — Но ты ведь о другом хотела спросить.
— Да, — не стала спорить Лиза. — Спрашиваю. Какого черта?!
— Хотелось попробовать, — призналась Нина, начиная краснеть.
— Почему со мной? — продолжила дожимать Лиза.
— Ну, ты такая… Большая, высокая… Глаза у тебя красивые… В общем, ты мне сразу понравилась.
— Ну и как, — не сдавалась Лиза, которой стало вдруг жутко любопытно, — понравилось тебе с женщиной?
— Не разочаровалась, — признала совершенно уже пунцовая Нина.
— То есть на два фронта собираешься воевать? — удивилась Лиза, забыв впопыхах, что и сама не без греха.
— Теперь скорее да, чем нет, — вздохнула Нина. — Мне и с тобой было хорошо, и с Дейвом кончаю через раз. Наверное, это судьба, открыть в себе что-то новое именно с тобой.
— Ладно, — кивнула Лиза, — я поняла. Но пойми и меня — на борту моего брига между нами ничего нет и не было. Ни взглядом, ни жестом, никак! Поняла?
— Так точно, командир! — вскочила Нина. — И потом, — добавила через мгновение, — у меня же тут муж под боком.
— И это хорошо! — усмехнулась ее реакции Лиза. — А теперь скажи, ты на штурмовиках летала?
— Так точно! — повторила Нина свою давешнюю реплику. — На готских «матадорах», баварских «латниках» и на техасских «команчах».
— Хочешь слетать со мной на коче?
— Это на том, который спарка?
— Именно!
— Когда летим, командир?
— А чего откладывать? — спросила саму себя Лиза, чувствовавшая, что накопившемуся напряжению требуется выход. — Давай прямо сейчас!
— А это… — смутилась Нина. — Я имею в виду… Ну, ты понимаешь, — скосила она глаза на стакан в руке Лизы. — Это не помешает?
— Да с чего бы? — удивилась Лиза, но тотчас оценила по достоинству озабоченность бывшей любовницы.
— Не волнуйся! — успокоила в тональности «Не ссы, девка! То ли еще будет!» — Я, когда подшофе, даже лучше пилотирую. В смысле осторожнее!
— Хорошо, если так, — не стала спорить Нина. — Дай мне четверть часа, чтобы переодеться, и вперед!
— Ни в чем себе не отказывай! Встретимся в ангаре, — улыбнулась Лиза и, не откладывая в долгий ящик, взялась за трубку внутреннего телефона.
Лиза позвонила в ангар, переговорила со старшим механиком Робинсом, который заверил ее, что «зубр» боеготов и может быть выведен на старт в ближайшие двадцать минут. Глаголицу на борту «Звезды Севера» разумели немногие, а вот способных расшифровать руну «Урр», как ни странно, нашлось немало. Поэтому штурмовик — по словам Райта — сразу же окрестили «Зубром», а не «Лизой», как следовало бы быть.
— Отлично! — подытожила разговор Лиза. — Спасибо тебе, Джим! Готовь машину. Я буду через двадцать минут.
Потом она позвонила в командный пункт и предупредила о вылете. А еще потом допила виски и пошла собирать вещи. Лиза сменила шерстяной блейзер на кожаную куртку «перфекто» — в СССР такие называли косухами, — прихватила кожаный шлем, гоглы и перчатки с длинными крагами, закурила и, не теряя времени, отправилась в ангар. Идти было неблизко, потому что не по прямой — через палубу, — а по трюмным лестницам и переходам.
Слух о том, что командир собирается полетать, таинственным образом распространился по бригу, как лесной пожар в летнюю засуху. К тому моменту, как Лиза взобралась по трапу в отремонтированный и порядком усовершенствованный ангар, зрители толпились везде, где позволяла техника безопасности и мелкий противный дождь. Тут же, в начале разгонной полосы, «побулькивал», разогреваясь, коч.
— Дождик не помешает? — спросил кто-то из новых офицеров.
— Мне нет, — хмыкнула в ответ Лиза, — а вам — не знаю.
Она взобралась по приставной лесенке в высоко расположенный кокпит, уселась в кресло пилота и с удовлетворением поняла, что кураж никуда не делся, а сердце рвется в небо.
— Отлично!
— Что? — переспросила взбирающаяся вслед за ней Нина.
— Ничего! — отмахнулась Лиза. — Пристегивайся давай! Сейчас поедем!
Лиза пристегнулась, надела шлем и подключила гарнитуру к разъему в подлокотнике кресла. Кто-то из механиков закрыл колпак, отсекая женщин от внешнего мира, а Лиза между тем прижала ларингофон к горлу, зафиксировала и включила связь.
— Диспетчер! — позвала она. — Здесь Стрикс[7]! Как слышите меня?
— Слышу вас хорошо, Стрикс! Назовите позывной второго номера!
— Турдус[8]! — не задумываясь, ответила Лиза.
— Дрозд? — вклинилась в разговор Нина. — Серьезно?!
— Скажи спасибо, что не воробей! — усмехнулась Лиза. — Или ты хотела быть соловьем?
— Проехали! — смирилась с неизбежным Нина.
— Ну, и славно! Башня, разрешите взлет!
— Взлет разрешаю! — сразу же ответил диспетчер. — Одна просьба, командир! Не убейтесь на радостях! Счастливого полета!
«Ну, помолясь!»
Рванули с места так, что чувствительно вжало в спинку кресла. Но это Лиза только примеривалась. Взлет с палубы в бою приравнивается к самоубийству. Самоубиваться она, разумеется, не собиралась. Собиралась чиркнуть по разгонной полосе, оторваться, прошелестеть над близкой землей в створ навигационных вышек, развернуться градусов на девяносто влево и выполнить «горку» кабрированием. Так и сделала.
— Поскака-а-али!
Штурвал на себя, мощность движка на максимум, и пусть умрут завистники!
Угол атаки сорок пять градусов, двигатель визжит, скорость, вопреки тяготению, нарастает, имельман…
«Душа моя — птица!»
— Да! — закричала она в голос, не заботясь о том, кто ее сейчас слушает и слышит. — Да, да, да! Есть! Так! Еще!
Лиза крутила машину, как хотела, а хотела она так и эдак, и еще как-нибудь, но только чтобы крышу снесло, никак не меньше!
Пробили облачность, и свет ударил в глаза! Но Лизе не привыкать.
«Так держать!»
Проморгала слезы, прикрыла глаза гоглами и поперла дальше — свечой в зенит, и далее везде!
Если верить часам — но почему бы им и не поверить? — летали всего чуть. Тринадцать минут с копейками, даже кровь вскипеть не успела! Едва начала «побулькивать».
«Разогрев!»
Лиза заложила вираж, легла на крыло, выровняла коч.
— Ты там жива, подруга? — и, не дожидаясь ответа, пошла мастерить петлю Нестерова.
— Башня вызывает Стрикс!
— На свя-ази-и! — выдавила Лиза, переживая момент перегрузки.
— Пилоты с «Византийца» интересуются, кто ты, Неясыть, есть такой и откуда взялся?
— Передайте — мистер Икс. Некто Никто, где-то так!
«Византийца» — легкий крейсер из Нового Рима — Лиза видела краем глаза, совершая очередной свой заковыристый кунштюк в трех измерениях, но не придала мимолетному видению никакого значения. Прошла мимо, вращаясь вокруг продольной оси и распевая неприличные песни. Сейчас вспомнила. Но ей нечего было сказать «православным братьям». Вот она и решила промолчать.