[12] или ледяные смерчи долины Стикса!
Таковы были относительно неплохо изученные земли. Однако две трети территории материка вообще оставались до сих пор неисследованными. Настоящая Терра инкогнита[13], одно сплошное белое пятно. Туда, в глубину Лемурии — посуху ли, по воздуху — удавалось проникнуть лишь немногим. Что уж говорить о тех, кому посчастливилось вернуться! Впрочем, иногда они все-таки возвращались. Случалось также, что не с пустыми руками. Рассказы о странных местах, где побывали эти люди, будили воображение и возбуждали зависть, но так же заставляли думать о том, что у вернувшихся с «той стороны» попросту не все дома. Однако если романтика неизведанных земель привлекала в основном незрелое юношество, то золотые самородки, драгоценные камни и меха неизвестных животных как магнитом тянули в Лемурию не только искателей приключений, но, прежде всего, искателей сокровищ.
— Мы пойдем через Охотничью падь, — ответила Лиза на вопрос Штоберля. — Это на северном побережье.
— Ну, на северном так на северном, — откликнулся полковник. — Но если у вас и у Райта нет какого-нибудь особого повода идти именно через Охотничью падь, я бы рекомендовал другой маршрут.
— И смогли бы его обосновать? — поинтересовалась заинтригованная Лиза.
— Непременно!
— Что хотите взамен?
— Как всегда, долю в доходах и вашу дружбу.
— Сколько?
— Двадцать процентов.
— Где?
— Стоянка Лимана.
— Стоянка Лимана? — переспросила удивленная этим заявлением Лиза. — Вы сошли с ума?
Стоянка Лимана давным-давно считалась тупиком. Гиблое место, кладбище надежд — в прямом и переносном смысле, — а не дверь в страну чудес, как думали многие, когда в 1871 году экспедиция Джозефа Лимана притащила из внутренних районов Лемурии три килограмма изумрудов, самый маленький из которых весил четыре с половиной карата. И если бы только изумруды! Бивень животного, которое не являлось ни слоном, ни мамонтом, шкура и череп саблезубой кошки неизвестной палеонтологам трибы и несколько золотых самородков весом от ста десяти до двухсот пятидесяти граммов. Эти сокровища стали сенсацией и породили волну энтузиазма, закончившуюся в девятисотых годах двадцатого века полным разочарованием. Все попытки проникнуть вглубь материка через Стоянку Лимана закончились неудачей и множеством смертей. Так что следующие четверть века об этом месте никто даже не вспоминал.
И вот теперь о нем вспомнил Штоберль.
— Я не сошел с ума, — сказал он. — Я нашел дневник Лимана, и это, Лиза, меняет всё.
— Что ж, — обдумав слова Штоберля, ответила Лиза, — я поговорю с Райтом сегодня же и дам вам знать о принятом решении.
«Стоянка Лимана? Вот уж никогда бы не подумала! Но чем черт не шутит, когда бог спит?»
Часть IIНа дальних берегах
Глава 1В дорогу
Сентябрь 1932 года
Из Роттердама вышли пятнадцатого сентября, в дождь. Поэтому Лиза сразу же подняла «Звезду Севера» выше уровня слоисто-дождевых облаков. Их верхняя кромка находилась на высоте две тысячи восемьсот метров. Высоковато, конечно, для старенького брига, но терпимо, — учитывая выполненные работы по реконструкции, — и видимость отличная. Отметившись в службе контроля движения, «Звезда Севера» заняла эшелон три тысячи метров, сразу над облачным морем, и легла на курс зюйд-ост. На скорости семьдесят узлов — чуть больше ста двадцати километров в час — бриг за десять часов дошел до австрийского Граца и в 17.05 по среднеевропейскому времени ошвартовался на аэрополе Flughafen Graz-Thalerhof в восьми километрах к югу от центра города. Здесь их уже ждал полковник Штоберль. Его тяжелый и мощный локомобиль «Майбах 12 Цепелин» стоял на парковке рядом со зданием аэровокзала, а сам полковник сибаритствовал на веранде ресторана, попыхивая сигарой и любуясь пасторальным пейзажем.
— Рад вас видеть, господа! — приветствовал он Лизу и Райта. — Выпьете что-нибудь или сразу перейдем к делам?
— Пока не знаю, но через пару минут скажу точно! — Лиза кивнула мужчинам и ушла к телефону.
Доктор медицины Юлиус Нейперг из университета имени Карла и Франка занимался органической химией, в той ее части, которую все чаще стали называть фармакологией. За прошедшие дни Лиза уже несколько раз беседовала с профессором Нейпергом по телефону, и, кажется, они смогли прийти к взаимовыгодному соглашению. Именно для завершения намечавшейся сделки Лиза и звонила теперь в его лабораторию в старом корпусе медицинской школы.
Трубку подняли достаточно быстро.
— Вас слушают!
— Герр профессор?
— Да, это я, — откликнулся Нейперг. — Госпожа баронесса, я полагаю?
— Здравствуйте, профессор! Я в Граце.
— Отлично! Как быстро вы сможете прибыть в лабораторию?
— В течение часа. Вас это устроит?
— Вполне. Жду вас у себя, баронесса. Адрес вы ведь знаете?
— Знаю. До встречи!
Положив трубку на рычажки, Лиза вернулась к мужчинам.
— Вынуждена вас покинуть, господа! — сказала она, не присаживаясь к столу. — У меня образовалось небольшое, но важное дело в университете.
— В университете? — переспросил полковник.
— Да, полковник, именно в университете, но к нашему общему делу моё никакого отношения не имеет. Мне просто надо кое с кем там встретиться для приватного разговора. Буквально на четверть часа.
— Что ж, — пыхнул сигарой Штоберль, — как я понимаю, с вами, Лиза, всегда так… интересно. Вас подвезти?
— Не стоит! — улыбнулась Лиза. — Я возьму извозчика.
— Хорошо! — не стал спорить Штоберль. — В семь часов вечера мы будем ждать вас у входа в здание библиотеки. Вас, Лиза, устраивает время и место?
— Да, Фридрих, — кивнула Лиза, — вполне. До встречи!
Она вышла из ресторана, села в такси — так здесь называли извозчиков — и через полчаса была уже около здания медицинской школы. Медицинский факультет в университете Карла и Франка ничего примечательного собой не представлял: красный кирпич, узкие высокие окна, три этажа и крутая черепичная крыша. Все просто, функционально и совершенно без претензий.
«Типично для эпохи Франца Иосифа… — мимолетно отметила Лиза, направляясь к главному входу в корпус, и тут же спохватилась, что называется, поймав себя за язык. — Эпоха Франца Иосифа? Серьезно? Господи, ты боже мой, а это-то откуда взялось?»
Но ведь взялось. И не в первый раз. Такое случалось с Лизой сплошь и рядом, даром, что в большинстве случаев она перестала обращать на это внимание. Не замечала, не рефлектировала по пустякам, в общем, «проходила мимо, не оборачиваясь». Но зато когда все-таки замечала эти игры не своей памяти, удивлялась, а то и ужасалась по новой. Похоже, что от Елизаветы Браге Лизе досталось куда больше, чем она думала вначале.
«Ну, и кто же я тогда на самом деле? Ни то ни се какое-то!»
И в самом деле, в поведении Лизы было теперь много такого, о чем она раньше и не помышляла. Елизавета Браге, впрочем, тоже.
«Но я-то существую! И я такая, какая есть! Как говорится, не нравится, не кушайте!»
Лиза поднялась по гранитным полукруглым ступеням к парадному входу, потянула на себя массивную створку двери и вошла в вестибюль. Там она представилась старичку консьержу, дождалась, пока он найдет ее имя в гроссбухе журнала посещений, и, наконец, отправилась, получив все необходимые объяснения, в лабораторию Нейперга. Прошла по длинному сводчатому коридору вдоль высоких дверей, расположенных слева от нее, и окон с частым переплетом — справа, поднялась по каменной лестнице с длинными маршами на третий этаж и снова пошла по коридору. Только теперь двери и окна поменялись местами. Но что поделаешь! Лестница-то одна, а лаборатория, как назло, расположена в противоположном конце коридора.
Нейперг, что любопытно, ждал ее в коридоре. Стоял около открытой двери в лабораторию и смотрел, как приближается к нему Лиза. Невысокий, худощавый, в распахнутом белом халате, под который был надет старомодный костюм-тройка. Ну, и все остальное в том же ветхозаветном стиле: стоячий воротничок накрахмаленной белой рубашки, черный галстук, золотая часовая цепочка от третьей пуговицы жилета до кармашка, в котором наверняка прятался какой-нибудь допотопный швейцарский механизм.
— Добрый вечер, профессор! — поздоровалась Лиза, подходя. — Чем порадуете?
— Главное, что не огорчу! — ухмыльнулся в густые моржовые усы профессор. Он был немолод, во всяком случае, остатки волос на голове и усы были у него совершенно седыми, а лицо изборождено множеством морщин.
— Значит, у вас получилось? — Лиза надеялась, что так и случится, но одно дело надеяться и совсем другое — знать наверняка.
— Получилось, — кивнул Нейперг, — и это хорошая новость, баронесса.
— Переходите к дурной!
— Я не знаю, что это такое!
— Я тоже, — пожала плечами Лиза. — Главное, что оно есть.
— Вы не понимаете, баронесса, — покачал головой старый профессор. — Я смешал вам эти яды, но не знаю ни того, на что они воздействуют, ни того, как они работают!
— Яды? — переспросила Лиза.
— О нет! — всплеснул руками Нейперг. — Не в этом смысле! Яд в данном случае не синоним отравы, а синоним лекарства. Так говорили у нас в Каринтии в старину… Могу я спросить, баронесса, для чего вам эти смеси?
— У меня есть друг, — спокойно объяснила Лиза, — а у него случаются временами приступы невыносимой боли. Причина болей, на первый взгляд, на поверхности: множественные переломы. Однако с медицинской точки зрения там нечему так болеть, да и боли, как я уже сказала, не имеют постоянного или регулярного характера. Приходят по неизвестным причинам и так же внезапно исчезают. Никакие из известных средств, кроме разве что чистого морфия, ему во время приступа не помогают. Но морфий вызывает привыкание, а эти порошки, насколько я поняла, нет. К тому же сознание остается ясным, и мой друг может продолжать работать. Он, видите ли, физик-теоретик…