— Еще… Чуть не забыла! — воскликнула вдруг Надя. — Просто в голову не пришло. Тут тебя презент дожидается…
— Какой презент? От кого? — заинтересовалась Лиза, почувствовав, что не все с этим презентом так просто, как слышится.
— Презент со смыслом, — чувствовалось, что Надежда подбирает слова, и это было более чем странно. — В общем, не телефонный разговор.
— Ну, хоть что-то же ты можешь мне сказать? — настаивала Лиза.
— Понимаешь, Лизонька, что ни скажу, все лишнее будет, — туманно объяснила Надежда. — Давай сделаем так. Разреши дать твоему новому поклоннику телефон постоялого двора, где ты остановилась, и подожди в Амстердаме пару дней. В смысле не уезжай. Думаю, пары дней ему должно хватить. Ну, пусть будет с запасом. Три дня. Мы договорились?
— То есть ты мне настоятельно рекомендуешь этот презент принять?
— Не пожалеешь!
— Ладно тогда! — согласилась Лиза. — Можешь дать ему мой телефон в отеле. Записывай…
Она продиктовала номер телефона и название постоялого двора, передала привет всем, всем, всем и поцелуи Клаве, затем положила трубку на рычажки.
«Что бы это могло быть? И от кого?»
На самом деле, это могло быть что угодно, и кто угодно мог быть тем, кто это что-то ей презентовал. Бриллианты от влюбившегося аристократа? Искупительная жертва от кого-нибудь из прикосновенных к делу адмиралов? Документ… Патент, скажем, или грамота на владение, или еще что. Дарителем ведь мог оказаться не отдельный человек из плоти и крови, а какое-нибудь учреждение.
«Адмиралтейство? Министерство? Чья-нибудь канцелярия? Контрразведка, лопухнувшаяся с ее то ли мнимым, то ли реальным похищением, ЦК партии? Но тогда какой партии? И что они мне могут презентовать?»
История более чем странная, но если Надя рекомендует принять, то отчего бы и не принять. А уезжать из Амстердама в ближайшие дни Лиза все равно не планировала. Она только-только начала входить во вкус. Да еще и подружку завела, что есть гуд, поскольку от одиночества все беды, а на миру, как говорится, и смерть красна!
Правду сказать, знакомство с Ниной оказалось для Лизы большой удачей. Рядом с этой неглупой, независимой и невероятно раскованной маленькой женщиной она снова начала улыбаться, и не приличия ради — потому что так положено, — а потому что хочется. И смеялась, когда было смешно. И грустила не от того, что вспомнила рубку авиаматки, — и не из-за Паганеля, которого ей иногда отчаянно не хватало, особенно ночью, — а потому что услышала мелодию в тональности ре минор или посмотрела «душещипательную» франкскую фильму.
Между тем в Амстердаме установилась хорошая погода. Днем иногда бывало даже жарко, и тогда они с Ниной садились на траву где-нибудь в городском сквере, пили пиво и разговаривали обо всем и ни о чем. Разумеется, публичное распитие пива дамами — да к тому же прямо «из горла» — в известной степени шокировало консервативных голландцев, но в том-то и заключалась вся прелесть нидерландского менталитета, что приставать к дамам с поучениями никто из них и не подумал. В отличие от себерцев, здесь ограничивались укоризненными взглядами и прочей нелицеприятной мимикой, которая Лизу не задевала. Совсем.
Так прошло несколько дней — магазины, прогулки, обеды с икрой и шампанским, театр, казино, варьете, — пока Лиза не сообразила вдруг, что Нина общается с ней на особый манер. Иначе говоря, Лиза наконец-то поняла, что новая знакомая ее попросту клеит. То есть ухаживает за Лизой, как парень за девушкой, ненавязчиво подводя отношения к тому, что у флотских без затей называется «койкой».
Казалось бы, ну и что? Лиза и сама не далее как несколько дней назад размышляла о том, что неплохо бы завести себе мальчика или девочку и расслабиться на полную катушку. Но одно дело думать, а совсем другое — исполнять. Девушки как вариант, на самом деле, Лизой не рассматривались, однако именно женщина вела сейчас в их «аргентинском танго». И не то чтобы грубо или прямолинейно. Напротив, уверенно, но ненавязчиво, с уважением к партнеру, хотя и однозначно.
— Нина, — осторожно начала Лиза вечером пятого дня знакомства, когда они возвращались из оперы, — скажи, это ведь то, о чем я думаю?
В принципе, Нина могла отшутиться. Самое простое — спросить, а о чем ты думаешь? В этом случае Лиза вряд ли озвучила бы свои подозрения. Но женщина пошла на обострение.
— Вообще-то да, — Нина смотрела ей прямо в глаза. Снизу вверх, но только потому, что ниже ростом. Без смущения, но с чувством.
— Понимаешь… — попыталась объясниться Лиза, у которой в прошлом имелся уже не слишком богатый, хотя и удачный в целом опыт такого рода. — Понимаешь…
— Понимаю, — улыбнулась Нина. — Но почему бы не попробовать? У тебя есть кто-нибудь?
— Был, — нехотя призналась Лиза.
— Ушел?
— Выгнала.
— Меня тоже прогонишь?
«Прогнать?»
Но прогонять не хотелось. Хотелось спустить пар, и было абсолютно непонятно, с чего вдруг такая нерешительность! С Полиной — женой Григория — получилось ведь совсем неплохо. Даже по сравнению с Лизиным бывшим мужем Петром, а Лиза тогда умудрилась за одну ночь переспать с обоими. И хотя бесспорно, мужчины нравились ей в этом смысле больше, чем женщины, в такого рода отношениях — пусть и осуждаемых обществом и церковью — имелись свои приятные моменты. Как без них!
Раздумывая, что ответить, Лиза вспомнила, что на самом деле одной Полиной ее опыт не ограничивается. Надежда и Клавдия тоже пару раз вовлекли ее в любовь «де труа». На пьяную голову, допустим, и с близкими подругами. Но из песни слов не выкинешь, не правда ли?
— Не прогоню, — сказала она вслух. — Но давай не будем торопить события! И к слову, это не потому что ты женщина. Была бы ты мужчиной, я бы сказала то же самое.
Маленькая ложь для большего блага. Ложь во спасение, так сказать, и ничего больше.
— Идет! — рассмеялась Нина. — Я тебя, Лиза, не смогла бы «принудить» к близости, даже если бы очень захотела. Ты крупнее, и силы у тебя — уж прости, — как у хорошего мужика.
— Это мы еще с тобой не дрались! — улыбнулась Лиза, ничуть не обидевшаяся на двусмысленный комплимент. — И дай бог, не придется! Дерусь я точно как мужик!
— Откуда такие умения? — удивилась Нина, и не зря.
Косить под мальчика — это одно, а ни в чем не уступать парням — совсем другое. Лиза, например, не носила при Нине брюки-галифе. Ей в ее нынешних обстоятельствах даже нравилось ходить в платьях. И поведение ее во все эти дни было скорее женским, чем наоборот. Единственное исключение, о котором знала Нина, — оружие. Но страсть к охоте никак из образа светской дамы не выпадает. В Европе, как и в Себерии, у многих дам из общества имеется охотничий опыт. Иногда отнюдь не малый. Охота — пусть и оригинальное, но вполне приемлемое времяпрепровождение. Другое дело — кулачный бой или не успевшие войти в этом мире в моду восточные единоборства. Эти виды спорта женскими еще не стали. Даже суфражистки и прочие эмансипе до такого ужаса пока не додумались.
— Я, Нина, росла среди мужчин, — пожала плечами Лиза. — Брат у меня есть, сводный. Или как там это называется? Тот еще отморозок, между нами! Так что я, Нина, все детство проходила в синяках, но зато умею теперь за себя постоять.
История так себе. Но не придумывать же для легких вакационных отношений — даже если это настоящий отпускной роман — полномасштабную, непротиворечивую и детализированную «по самое не могу» легенду?
— Знаешь что, — сказала мгновение спустя, резко ломая линию беседы, — поехали завтра в Брюгге! Как смотришь?
— В Брюгге?
— Есть возражения?
— А почему именно в Брюгге? — недоуменно посмотрела на Лизу новая знакомая.
Рассказывать об истинной причине поездки в Брюгге явно не стоило. Однако пришло время переговорить приватно с ученой девушкой — Мари Нольф.
— А почему нет?
— Полетим? — а вот это уже вопрос по существу.
— Зачем? — усмехнулась Лиза, уже предвкушая немереные удовольствия, которые обещала ей эта деловая в своей основе поездка. — Я хочу взять в аренду какой-нибудь локомобиль, большой, надежный и со всеми удобствами. Спешить-то нам некуда, или у тебя другие планы?
— Да нет, — улыбнулась Нина. — С чего вдруг?
— Если ехать через Утрехт, — добавила она, немного подумав, — Бреду и Антверпен, то можно заскочить еще и в Гент. Но там никак не меньше двухсот миль…
«А карту ты держишь в уме так, на всякий случай?»
— Я никуда не спешу, — повторила Лиза. — Посмотрим Утрехт, заночуем в Антверпене. Как думаешь?
— Думаю, может неплохо получиться. Я, к слову, этот маршрут уже рассматривала, когда думала, куда отправиться после Амстердама. Там должно быть красиво, во Фландрии, и визы не нужны: у них с Нидерландами договор…
«Ну, извини, милая! — мысленно покаялась Лиза. — Я уже во всех вижу шпионов и заговорщиков!»
— Значит, решено! — сказала она вслух и только теперь вспомнила, что уехать из Амстердама не может, так как ждет звонка от мистера Икс. — Ох, нет!
— Что такое? — встревожилась Нина.
— Да, ерунда, — отмахнулась Лиза. — Но ты уж извини, уехать завтра не получится. Я совсем забыла, что жду посылку.
— Посылку?
— Ну да! Должны передать с оказией, — объяснила Лиза. — Но это всего день или два, — успокоила она новую подругу. — А потом я свободна как ветер.
На том и сошлись, договорившись, что на следующий день наймут катер и поедут кататься по Шельде и каналам.
— Устроим пикник на воде! — предложила, прощаясь, Нина.
— Отличная идея! — поддержала подругу Лиза и велела извозчику ехать в отель.
Однако человек предполагает, а располагает только Бог. В семь часов утра, когда светские дамы все еще сладко спят «после вчерашнего», в апартаментах Лизы раздался телефонный звонок.
— Браге у телефона! — ответила Лиза, прервав упражнения на растяжку.
Звонили с коммутатора. Кто-то — вероятно, ночной портье — вежливо извинился, что «взял на себя смелость побеспокоить госпожу Браге в столь ранний час». Однако абонент, связавшийся с отелем, настоятельно просил соединить его с постоялицей, обещая, что госпожа Браге гневаться не станет.