измерить — по идущей с уклоном в десять-пятнадцать градусов крайне сложной по рельефу узкой тропе, тянувшейся вдоль вертикальной стены. Очень несимпатичный участок, но откладывать на завтра то, что все еще можно было сделать сегодня, никому даже в голову не пришло. Они были уже совсем близко от цели своего путешествия, и нетерпение гнало их вперед.
Первым, как и прежде, пошел Рощин. Женщины страховали и безумно нервничали. Рощин шел медленно, с видимым напряжением, и Лиза подумала, что если бы не ее дурацкое ранение, все это происходило бы совсем иначе. Она сама прошла бы по карнизу быстрее и увереннее, чем Вадим, хотя и не в нынешнем своем состоянии. Впрочем, Рощин все-таки дошел с миром. Не сверзился со скалы и веревку на ту сторону доставил, ее длины хватило как раз на расстояние между двумя площадками. Теперь в пользу Лизы и компания работала гравитация. Немногочисленную, но неудобную для переноски поклажу переправили к Рощину самоспуском. После этого, собственно, и наступил самый неприятный момент. Страховочный конец был один, так что кому-то из двоих — Лизе или Марии — предстояло идти, лишь держась за веревку руками. И если что, на этих руках висеть и взбираться обратно на тропу, а скорее всего, и вовсе перебираться на площадку Рощина. Малопривлекательная перспектива, но никаких других вариантов не просматривалось, веревка-то одна.
— Пойду я, — решила Лиза.
— Ты ранена, — возразила Мария.
— Я даже раненая сильнее, чем ты, — покачала головой Лиза. — Я смогу, если что, повиснуть на руках и доползти, а ты нет.
Сама она в этом не была уверена. Не в том, что сказала насчет Марии, а в том, что сказала о себе. Но услышать сомнение в своем голосе не позволила.
— И вестибулярный аппарат у меня лучше, — сказала, подводя итог дискуссии. — Держи веревку натянутой, Маша, и все будет хорошо!
«Все будет хорошо! Все будет хорошо! — это был рефрен ее “выступления”. — Все… бу… дет… хо… ро… шо!»
Лиза шла медленно. Самой ей казалось — топчется на месте, но, наверное, она все-таки продвигалась по полке, держась за ненадежные «веревочные перила».
«Все будет хорошо! Все будет… Дыши, сука! Кому сказано! Дыши!»
Шаг за шагом, целую вечность.
«Все будет… хорошо, и мы… мы поженимся!»
Она все-таки дошла. Добралась до Рощина и упала ему в объятья.
— Это было незабываемо, — сказала, отлепившись от мужчины и присаживаясь в сторонке на камень. — Без меня справишься?
— Отдыхай!
С крошечного плато наверх и к водопаду вела вполне приличная дорожка. Сначала это был довольно широкий, но постепенно сужающийся карниз, являвшийся ответвлением самой площадки, а в том месте, где он сужался до полуметра, тропа уходила в пещеру и далее вела через лабиринт ходов, колодцев, тоннелей и пещер. Здесь кое-где сохранились запасы дров и факелов, так что дорога была хоть и не простая, но по сравнению с пройденным вполне цивилизованная. Шли, однако, долго, и чем дальше, тем лучше слышали неумолкающий шум падающей воды. Ну, так, собственно, и должно было быть, ведь шли они именно к водопаду. Вернее, к тому месту, откуда река срывалась вниз.
В конце концов, дошли, хотя и не сразу поняли, что вот оно «вот». В пещерах было темно, но снаружи тоже. Там наступила ночь, и когда компаньоны вышли на берег реки, то в свете факелов окружающий мир выглядел точно так же, как и прежде, то есть в лабиринте. Однако вскоре разобрались, сориентировались, и выяснилось, что тропа вывела их к бегущей воде всего метрах десяти-пятнадцати от порога, за которым река превращалась в водопад. Дальше «дорога торговцев» уходила налево, во тьму туннеля и, значит, к какому-то другому миру, а справа на берегу реки имелся узкий выступ, по которому можно было добраться до самого порога. Туда они и пошли.
В кальдере царила ночь. Высоко наверху можно было даже рассмотреть мерцающие звезды чужого мира. И там же наверху, но гораздо ближе Лиза увидела совсем другие огни — габаритные огни «Звезды Севера».
Это было даже больше того, на что они рассчитывали. Думали, что придется долго и упорно подавать сигналы огнем и дымом, и тогда, возможно, если бриг все еще цел и плавает где-то здесь, в кальдере, их заметят и спасут. Зыбкие надежды, но других идей не было вовсе.
— Ну, вот и наш бриг, — сказала она враз охрипшим голосом, — и наш единственный шанс. Кто-нибудь да заметит. Не могут не заметить!
Следующие два часа они — сначала все вместе, а потом по очереди — размахивали зажженными факелами, пытаясь привлечь к себе внимание тех, кто нес вахту на борту «Звезды Севера». И тут им реально повезло, на шестьдесят седьмой минуте упорных попыток «объясниться», с брига ответили морзянкой.
— Кто вы?
Это был лучший поворот сюжета, какой Лиза вообще могла вообразить. И к этому и она, и ее спутники были уже готовы.
— Гасим факелы! — скомандовал Рощин. — Лиза, давай!
Лиза сунула свой факел в воду. Вытащила из кармана куртки тактический фонарь Рощина и начала семафорить в том темпе, в котором способны это делать только настоящие флотские. Их стиль трудно спутать с чьим-нибудь другим. Но если бы даже спутали, Лиза не оставила места для сомнения или двойного толкования, сразу же «отстучав» свое имя.
Здесь капитан Браге! — отсемафорила она. — Повторяю. Капитан Браге. Со мной двое. Нужна помощь.
Она хотела было передать для большей надежности что-нибудь вроде SOS и «Караул!», но вовремя сообразила, что истерить в присутствии нижних чинов моветон, и от глупости удержалась.
Зато на бриге началась настоящая истерика. Там зажглись едва ли не все огни. Потом вспыхнул прожектор. Потом огни погасли, но снова заработал семафор.
Идем к вам! Держитесь!
Но тут уже Лиза не позволила им наделать глупостей.
Отставить! — приказала она. — Снимите нас утром!
Переругивались минут десять, и Лиза даже знала, с кем бодается. Это наверняка был Райт, тем более что в ее отсутствие «старший по камбузу» именно он. В конце концов, согласились на компромисс. Бриг подошел почти вплотную — двести метров для такой махины не расстояние, и осветил прожекторами реку, водопад и устье пещеры. Лиза и Рощин помахали руками, показывая, что все в порядке, и ушли вглубь пещеры отдыхать.
— По-моему, самое время обмыть успех! — предложила Лиза.
— Отличная идея! — согласилась Мария.
— Ну, и давайте под выпивку обсудим нашу легенду, — Рощин вспомнил об этом как нельзя вовремя.
И в самом деле, что и как рассказать на корабле? Но, если подумать, у них и вариантов не было. Если присутствие Марии так-сяк можно было еще обосновать, то вопрос о том, куда делись с находящегося в дрейфе брига Лиза и Рощин, оставался открытым.
В конце концов, обсудив немногочисленные варианты глупых отмазок и откровенного вранья, согласились на следующем. Лиза и Рощин и сами не знают, что и как с ними случилось. Вот только что мирно разговаривали в салоне капитана, а в следующее мгновение уже торчат у какого-то огромного озера в совершенно незнакомой стране. Одежду Лизы и оружие нашли в обломках какой-то то ли летающей, то ли плавающей машины, успев перед этим вдоволь повоевать с какими-то агрессивными партизанами. Тогда Лизу и ранило. А Марию встретили на следующий день. Она, стало быть, тоже не местная. Попала сюда случайно из другого мира. Там у них тоже нечто вроде Атлантиды и Лемурии имеется, вот Марию и затянуло в одну из пещер.
Звучало это, разумеется, вполне по-идиотски, и ни один вменяемый человек в эту историю не поверит, но, с другой стороны, а кто бы поверил, что со Стоянки Лимана вообще можно куда-нибудь попасть? Тем более в такое странное место, как эта кальдера. Но ведь попали! Причем Лиза провела сюда целый корабль. И не какую-нибудь лодку, а целый бриг! Но раз возможно одно чудо, отчего бы не случиться и другому?
Координаты: 12°33′03''N 54°42′59''E, Аравийское море, в виду острова Сукотра, девятнадцатое марта 1933 года, 08.23 по меридиональному времени.
Трудно сказать, кто и во что поверил, и поверил ли вообще. В принципе, у экипажа должно было возникнуть множество любопытных вопросов, но Райт не зря считался удачливым искателем сокровищ. Репутацию не купишь, и что правда, то правда: техасец знал много больше, чем говорил, и умел такое, о чем другим и не снилось. Среди прочего он умел улаживать конфликты интересов и решать назревшие проблемы, даже если его не посвятили во все подробности этих интересов и проблем.
— О том, кто и как провел крейсер через тоннель, — сказал он, начиная серьезный разговор тет-а-тет, — знают только те, кто находился в рубке. Ну, и еще твой Рощин, но он, полагаю, трепаться не станет. Я прав?
— Ты прав, — улыбнулась Лиза, наслаждаясь той легкостью, с какой протекал их с Ианом «серьезный» разговор. — А теперь расскажи, чем ты заткнул рот всем остальным.
— Это просто! — усмехнулся русский техасец. — Выпьешь со мной?
— Издеваешься? — подняла бровь Лиза.
И в самом деле, с чего бы ей отказываться? Или лучше спросить, «а когда, Иан, я отказывалась?»
— Попытка не пытка, разве нет? — меланхолично ответил на ее реплику арматор.
— Что будем пить?
— О! — Райт поднял вверх указательный палец и расплылся в улыбке. — Вот за что я тебя люблю, Лиза! Не подумай плохого! Как брат сестру, но все-таки люблю! Ты, Лиза, умеешь задавать правильные вопросы! Так вот, — Райт поднялся из кресла и пошел к своему чисто американскому бару, — я, конечно, не знал, о чем будет этот разговор, когда и по какому случаю, но я знал, что когда-нибудь где-нибудь нам придется поговорить с глазу на глаз и, может быть, даже не раз. Поэтому я сделал некоторые заготовки… Или заготовками называются только варенья и соленые грибы?
Как всегда наедине они говорили по-русски.
— Давай, Райт, не тяни жилы! — отмахнулась Лиза, не желавшая отвлекаться на филологические тонкости. — Показывай, что ты там такое заготовил?