Солнечный свет заливал поляну Совета. Воздух полнился утренней свежестью, хотя солнце стояло уже высоко. Силы земли и небес, которые редко смотрят на обитателей подлунного мира, с удивлением видели: рыженький голенастый подросток, забыв обо всем, гладит чистый, лишенный коры ствол тайхи, как живое существо, нуждающееся в утешении и защите. Так оно, в сущности, и было. Этому дереву не цвести по весне — корни его перерублены. Но ему предстоит стать надеждой, опорой для нескольких человек, пронести их через океанские волны.
«То, что лишилось корней, обретает иную задачу...» — послышалось Алю.
Он вздрогнул, тряхнул головой, отгоняя непрошеное.
«Так никуда не годится, — сказал себе мальчик. — Иначе до слез станет жалко и тайху, и нас всех, застрявших на острове, и даже старого Вана».
Корабельная тайха являла собой совершенство. Очень плотное, легкое, гладкое дерево. На стволе — ни сучка, ни задоринки. Но мальчика, пожелавшего строить корабль, сейчас волновало не это. На поверхности дерева выступал тонкий, почти невидимый глазу узор. Как поры на коже. Да, живое — оно совсем разное. У него, Аля, рыжие волосы. У Теда — иссиня-черные. У Йерена — белые.
Вспомнив о гибели Йерена, мальчик не выдержал и наконец-то расплакался. Смахнув слезы, он посмотрел на вершину поваленной тайхи. На высоких ветках трепетали зеленые листья с бархатной серебристой изнанкой. Аль приложил ладони к поверхности дерева. Она была теплой. Ствол гудел изнутри, как струна, и полнился силой. Весенние соки бродили в нем.
«Ты такая красивая, — обратился мальчишка-художник к поваленной тайхе. — Тебя расчесывал ветер, поили дожди. Земля скрывала твои корни, словно сокровище. Каждой весной ты цвела. А теперь мы срубили тебя. Смерть пришла к Йерену. Но пришла не одна. Она захватила подружек, и тайхи порублены».
Аль сжал сухие губы. Голова закружилась. И мальчику вдруг показалось: на листьях запрыгали яркие сполохи, по стволу дерева потекли змеистые радуги. Казалось, сама древесина вдруг стала блестящей, как зеркало, и теперь отражает все вокруг: землю, небо, его, Аля, рыжую шевелюру... В листьях тайхи как будто запутались частые звезды. Мир вокруг точно ожил. Заиграл яркими красками. Восточный бриз, налетев, растрепал кудри мальчишки. Впереди — долгий путь! Разногласия пусть отправляются к демону! Йерен сказал нам...
Аль поднял глаза. Солнце почти не слепило. И горе внезапно ушло.
«Мы обещаем тебе, что пойдем до конца», — шепнул он.
Ветки единственной несрубленной тайхи слегка колыхнулись. Аль обвел взглядом поляну Совета и прикусил губу. День в разгаре, а рядом никого нет. Где Тед? Он обязан прийти! Не мог же он бросить дело.
Со вчерашнего дня Тед разительно изменился. Вокруг него встала незримая стена отчуждения. Все — сам, всюду — сам. И взгляд — властный, жесткий. Как будто приказывает. Не подойдешь. При мысли об этом Аля слегка передернуло. Он вспомнил, что будущий капитан сегодня встал до рассвета. Сказал, что направляется к северным скалам. Пятеро молодых мужчин, не ответив ни слова, поднялись с места и пошли за ним. Увязался и Эйр. И мальчика не отправили спать, все словно забыли, что ему всего двенадцать. Со вчерашнего дня он приклеился к Теду. Неудивительно — парни похожи. Оба — зохровой крови. Молчаливые, очень упрямые. А внутри — как сжатые пружины. Только сила в них разная. Что у Теда внутри — до поры и неведомо. Глянешь в глаза — и мурашки по телу идут. Сразу становится ясно, что момента, когда развернется пружина, лучше не видеть. Целее будешь. А Эйр — тот калибром помельче. Постоянно срывается. Словом, движением, взглядом. Неудивительно. Тед — крепкий пятнадцатилетний подросток, к тому же закаленный невзгодами. А Эйру — двенадцать. Тростинка, растущая веточка. Хоть и умен не по годам. Скажет что-нибудь — взрослые рты открывают.
Перебрав в уме эти мысли, как прибрежные камушки, Аль тихонько вздохнул. Во всем наблюдалась какая-то дисгармония.
«Капитан у нас есть. Юнга есть. А корабль не строят, — подумал он с легким упреком. — Все отправились к северным скалам».
Рыжий парень слегка потянулся, расправил мышцы, затекшие после вчерашнего, и собрался идти за своим капитаном. Если Теда где-то демоны носят, то его, Аля, прямая обязанность выяснить, где. Но идти не понадобилось.
За ближайшим холмом раздался лязг железа о камни. Даже по звуку чувствовалось, что железяка, которую кто-то волок, старая и неудобная. Аль встрепенулся, вскочил на ноги. И тут его взгляду предстала картина, достойная кисти художника: вверх по склону холма бежал Тед. Он несся большими прыжками, волоча за собой здоровенную ржавую железку. За всю свою жизнь Аль не видел настолько нелепой конструкции. К тому же еще и с педалями. Цепляясь за валуны и булыжники, педальная штука производила немелодичные звуки.
— Уф! — выдохнул Тед, положив железяку на землю и садясь рядом.
— Что это ты приволок? — спросил Аль оживленно. Юный зохр молча переводил дыхание.
— Пилу, — наконец произнес он. — Она делает ровные доски. Два часа по чуланам искал...
Аль скептически хмыкнул, присев рядом с этим чудом механики. Взялся рукой за педаль, провернул ржавую цепь.
— Осторожно, — предупредил Тед. — Не смазана.
— Вижу, — разочарованно сообщил рыжий. — Пойдем поищем что-нибудь другое. А то эта штука нам все перепортит.
— Есть четыре тупые ножовки! — оживленно сказал Эйр, вырастая из-за кустов. — Но Рад Скала категорически запретил их использовать.
— Если так, то тогда где же он сам? — Аль вздернул подбородок.
— Смотался, — хмуро бросил Тед. — Сказал, что сейчас его помощь не надобна, мы и сами со всем этим справимся.
Рыжий, услышав это, перестал обращать внимания на товарищей. Взяв из рук Эйра масленку и старую тряпку, он начал стирать пятна ржавчины с допотопной пилы и промазывать цепь с шестеренками.
— Масленку на место поставь, — брякнул Эйр. — Масла мало.
Аль закусил нижнюю губу, быстро глянул на мелкого зохра, потом перевел взгляд на Теда.
— Где вас демон все утро носил? — спросил он, поставив масленку на землю.
— Я тренирую команду, — тяжело уронил юный зохр.
— И как? — бросил рыжий.
— Паршиво...
— А точнее?
— Я сказал бы, чего у них нет, — зло произнес Тед. — При качке повалятся за борт.
— Понятно. А что у них есть?
— Сила есть. Правда, мало. И подчиняться умеют, — ответил будущий капитан. По его виду чувствовалось, что он не желает сейчас обсуждать эту тему.
Рыжий, посмотрев на зохра, потупился и приуныл. Губы мальчика сжались.
«Если уж капитану противно смотреть на команду, то дела плохи. Но Тед не отступится. Раньше идея побега была только нашей. Теперь это — общее дело, но от этого лишь тяжелее...» — рассуждал Аль, продолжая заниматься делом.
— Мы их посадим на весла! — вдруг выпалил Эйр. — Аль, а у нас весла будут?
— Не знаю пока, — протянул тот, нехорошо посмотрев на пилу. — Нам сырые деревья пилить этой штукой…
— Нормальная штука, — уверенно сообщил Эйр. — Это велосипед.
— Пила с велоприводом, — терпеливо сказал Тед, поднимая конструкцию. — Рад Скала говорил: это просто. Садишься и едешь.
Аль набычился, закусил губу и смолчал. Он принялся вдумчиво и осторожно пристраивать режущий диск велопилы к торцу спиленной тайхи.
— Этот велик не едет, — вдумчиво произнес Эйр. — У него нет колес. Значит, поедут деревья.
Рыжий кивнул. Он уже разобрался в конструкции. Спереди входит ствол, сзади выходят две половинки. Понятно и просто.
Аль уже собирался влезть на сиденье, как Тед взял его за плечо и сказал:
— Начну я. А ты ствол подержи.
Кораблестроитель Лаока, похожий на тонкое юное деревце, согласился и спрыгнул на землю. Тед решил, что он, капитан, самый сильный. Ну и пусть. У него, Аля, сил ненамного больше, чем у кузнечика. Надолго, опять же, не хватит. Зато голова на плечах имеется!
— Эйр! Держи ствол! — крикнул рыжий, отскочив от причудливой пилы—«велосипедки».
— Есть, первый помощник! — весело отозвался мальчишка и взялся за дело.
Пила издала истерический визг, перешедший в рычание. Колесо провернулось, и диск впился в дерево.
А Аль, сделав пару огромных прыжков, находился уже за холмом. Затем он, подпрыгнув на месте от нетерпения, рысью направился к северным скалам. Если «команда», то есть вчерашние сильные парни, находится там, то, считай, дело сделано. Теду найдется замена.
Когда первый помощник, царапая голые пятки об острые скалы, добрался до места, все оказалось немного не так, как он думал. Вернее, совсем не так. На северном побережье, где они с Тедом тренировались всю осень и зиму, сидел дядя Сиг. Он присматривал за пятерыми мужчинами. Лицо Сига выражало терпение, он выговаривал цифры. Посмотрев на площадку для тренировок, Аль застыл в недоумении. Понятно теперь, почему Сиг считает так медленно. Четверо взрослых парней застыли в неловких позах, отдаленно напоминавших борцовские стойки. Пятый просто сидел, тупо глядя на землю. Не хватило партнера для спарринга. Разумеется, в случае, если это и вправду была тренировка. Похоже, мужчины, мнущиеся на прибрежном песке, сомневались, что это именно так.
— Раз, два, три, четыре, — произносил Сиг механически.
— Привет, дядя Сиг! — звонко сказал рыжий.
— А! Здравствуй, птенец! — повернул голову тот.
— Первый помощник, — поправил Аль аккуратно.
— Здравствуй, первый помощник, — добродушно кивнул Сиг. — С чем пришел, говори.
— Мы пилим тайхи, чтобы строить корабль.
— А, ну молодцы, — кивнул мужчина. — Давайте пилите.
Рыжий открыл рот и захлопнул. Он не знал, что на это сказать. Что Тед устал? Что он скоро из сил выбьется? Нет. Принято думать, что капитаны — железные. А о возрасте не говорят. Если Тед назвал себя старшим, значит, он старший.
— Сядь, — сказал Сиг.
Аль сел на валун. Сосредоточенный вид собеседника удивлял. Все на острове думали — Сигнар прост. Проще пареной куйги[7]