Можно поехать в Англию, родить ребенка и отдать его на усыновление. На это уйдет меньше года. Но зачем рожать ребенка, если ты хочешь его отдать? Испытывать мучения, чтобы мечта какой-нибудь неизвестной тебе пары стала явью?
Если бы она жила в далекой деревне на западе Ирландии, община простила бы красивую девушку, полюбившую эсквайра и родившую от него ребенка. Это было бы немного стыдно, но все же приемлемо.
В рабочих кварталах Дублина внебрачному ребенку обрадовались бы. Он рос бы, считая своей матерью бабушку.
Но на Мейпл-Гарденс это было невозможно. Выбившиеся из низов Махоны и их соседи превыше всего ценили респектабельность. А для Нэн и Эм это было бы концом мечты.
Получалось, что никаких вариантов у нее нет.
Для утреннего токсикоза было еще рано. Но завтракать Нэн не стала.
Эм смотрела на нее с тревогой.
— Сегодня вечером ты встречаешься с Саймоном, верно? — спросила она, надеясь, что лицо Нэн засветится от радости.
Но ее ожидало разочарование.
— Эм, я не видела Саймона уже несколько недель.
— Но мне казалось, что ты говорила…
— Когда кажется, крестятся. Заруби себе на носу: после Рождества я с Саймоном Уэстуордом не встречалась.
Эмили Махон уставилась на дочь открыв рот.
Вздернутый подбородок и стиснутые зубы Нэн говорили, что для нее это очень важно.
Эмили покорно кивнула, но ничего не поняла. Одно из двух: либо Нэн лгала ей тогда, когда рассказывала о шикарных местах, которые она посещала с Саймоном, либо лгала сейчас.
Джек пришел в «Аннекс». Бенни, сидевшая за столиком, бодро помахала ему рукой. Она охраняла стул, положив на него не только шарф, но и книги.
Бенни так радовалась ему, что у Джека возник комок в горле.
Похоже, никто не сказал ей, что он несколько часов танцевал с Нэн. Он слегка боялся, что Кармел, дежурившая на кухне, сочтет своим долгом сообщить об этом Бенни.
Но глаза Бенни сияли от радости.
— Как прошла вечеринка?
— Знаешь, эти вечеринки всегда проходят одинаково. Все радуются и веселятся. — Они отмечали две победы университетских команд и благодаря Шону сумели выбить деньги. Джек рассказал ей это и добавил некоторые подробности вечера.
— Как жаль, что ты не смогла остаться в Дублине.
— Но я осталась в Дублине. Помнишь, я говорила тебе, что магазин закроется рано и мама отправится отдыхать?
— Совсем забыл, — признался Джек.
Наступила пауза.
— Но, конечно, ты ничего не знала о вечеринке.
— Знала. Потому что столкнулась с Кармел в магазине, где она покупала хлеб. И Кармел мне рассказала.
Взгляд у нее был неуверенный. Джек снова ощутил чувство вины. Не потому что вчера вечером обнимался с Нэн, а потому что Бенни думала, что он нарочно не пригласил ее.
— Я был бы рад, если бы ты пришла. Просто забыл. Честное слово. Я так привык, что по вечерам тебя нет… Что ты делала?
— Ходила с Евой в кино.
— Ты должна была позвонить мне.
— Я позвонила, но слишком поздно.
Сегодня утром Джек даже не посмотрел на блокнот, где мать записывала имена всех звонивших.
— Ах, Бенни, мне очень жаль. Боже, какой я дурак! — Он с силой ударил себя по лбу.
Джек очень расстроился.
— Ладно, ничего страшного не случилось, — ответила Бенни.
— Мы случайно столкнулись с Нэн. А поскольку она была свободна, я пригласил ее вместо тебя. Кажется, ей понравилось.
Бенни широко улыбнулась. Все в порядке. Он просто забыл. Не пытался врать. Не выкручивался. И обрадовался бы, если бы Бенни была с ним вчера вечером.
Слава богу, что он встретил Нэн и пригласил ее.
Волноваться было не из-за чего.
Глава восемнадцатая
Джек проснулся с безумно колотящимся сердцем. Ему приснился страшный сон. Такой реальный, что от него было трудно избавиться. Отец Бенни, мистер Хоган, стоял над каменоломней и сталкивал с обрыва «моррис-майнор», принадлежавший доктору Фоли.
Вместо глаз у мистера Хогана были горящие угли. Он громко рассмеялся, когда машина с грохотом разбилась о дно каменоломни.
Этот грохот и разбудил Джека.
Теперь он лежал и отдувался.
Рядом с ним лежала Нэн, спавшая как младенец, подложив руки под щеку и слегка улыбаясь.
Они лежали в коттедже Евы, куда он приезжал на вечеринку после Рождества.
Нэн сказала, что им нужно куда-то поехать. Есть одно безопасное место. Там никто не ходит. Ключ лежит в выемке каменного забора.
Нэн была великолепна. Такая спокойная, практичная. Сказала, что им нужно будет взять с собой спиртовку, простыни и полотенца.
Джек никогда не думал об этом. Она сказала, что нужно будет плотно задернуть шторы и спрятать машину на площади, чтобы ее никто не видел. За навесом стоянки автобуса есть место, куда никому и в голову не придет заглянуть.
Она была очень наблюдательна.
Говорила, что не считала себя способной на такую пылкую страсть.
Конечно, Джек очень волновался, но она сказала, что все будет в порядке. Иначе они только будут дразнить друг друга. А она хочет любить его честно и по-настоящему. Все было чудесно, намного лучше, чем с той девушкой из Уэльса, слишком торопливой и неловкой. Прекрасное тело Нэн в его руках было послушным как воск. Казалось, ей нравилось то же, что и ему.
Наверное, в первый раз Нэн было больно, но она не жаловалась. Однако больше всего его возбуждало то, какой спокойной была Нэн, когда они встретились в университете. Невозмутимая, свежая и безукоризненная Нэн Махон была той самой девушкой, которая прижималась к нему и дарила неземное блаженство.
Это был их третий визит в коттедж.
Он все еще ничего не сказал Бенни.
Потому что просто не знал, что сказать.
В школе устраивали пасхальную мистерию, и Хитер хотела в ней участвовать.
— Мы обещали твоему брату, что ты не будешь принимать участия в обрядах, — сказала мать Фрэнсис.
— Но это не обряд. Это драма. Просто зрелище, — взмолилась Хитер.
Представление устраивали для того, чтобы внушить детям понятие о Пасхе с помощью изображения Страстей Христовых. Мать Фрэнсис вздохнула.
— Кто объяснит это твоему брату? Ты или я?
— Не думаю, что ему вообще стоит что-то говорить. Он сейчас злой на весь свет. Мать Фрэнсис, можно мне сыграть Гитлера? Пожалуйста!
— Кого?
— Э-э… Понтия Пилата. Я все перепутала…
— Посмотрим. Но сначала я должна обсудить это с мистером Уэстуордом.
— Слишком поздно, — ликующе сказала Хитер. — Сегодня он уплыл в Англию. В Гэмпшир. Искать себе жену.
Мосси Руни расчистил задний двор магазина Хогана, и теперь тот выглядел так, словно всю жизнь был садом. Бенни и Аннабел решили посадить там цветы и даже кусты.
Мосси сказал, что там можно будет поставить садовую скамью. Место красивое и тихое. Патси ответила ему, что если у ее хозяйки есть хоть капля здравого смысла, она продаст Лисбег и переедет в магазин. Комнат там хватает, а зачем человеку пустой дом? Чтобы слышать собственные шаги?
Если они переедут в магазин, Патси будет легче приходить туда и делать часть работы. Это куда проще, чем присматривать за большим домом, в котором никто не живет. Аннабел Хоган не признавалась в этом даже себе самой, но когда она стояла рядом с Бенни, поливавшей фуксии, которые они по просьбе Евы взяли из коттеджа, то начинала думать, что это действительно самое разумное решение.
Наверное, было бы приятно подниматься по лестнице из магазина и сразу оказываться у себя. Ложиться на диван и протягивать усталые ноги.
Но время еще есть. Об этом можно подумать позже. Сейчас и так хлопот хватает.
Бенни не торопилась обживать второй этаж и кладовку, в которой стояла швейная машинка с деньгами. Сначала туда никто не заходил. Но мало-помалу она избавилась от хлама. А потом начала не торопясь перевозить вещи из Лисбега. Постепенно они с Патси превратили большую комнату в место, где можно было посидеть и провести вечер. Они принесли туда радиоприемник и несколько кресел, из которых не торчали пружины. Отполировали поцарапанный старый стол и положили на него циновку. Вскоре они начали там обедать. Шеп постоянно что-то вынюхивал в переулке, носился по маленькому саду, который считал своей спортплощадкой, и с видом собственника сидел в магазине, нравившемся ему куда больше пустого Лисбега.
Скоро магазин действительно станет их домом.
И тогда Бенни почувствует себя свободной.
Декко Мур спросил доктора Джонсона, правда ли, что миссис Хоган может расстаться с Лисбегом.
К нему часто приходят клиенты, жители больших городов, люди с деньгами, и спрашивают, не продаются ли здесь хорошие старинные дома.
— Дайте им еще несколько месяцев, — ответил доктор Джонсон. — Думаю, Хоганы переедут к концу лета, но торопить их не следует.
Декко сказал, что в городе уже и так происходит что-то странное. На днях он зашел в магазин за парой носков, а оставил там целое состояние.
Нэн и Джек бегом преодолели отрезок, отделявший дорогу к каменоломне от площади. «Моррис-майнор» был спрятан за навесом автобусной остановки. Им повезло в третий раз: рядом никого не было. Часы показывали шесть тридцать утра. Машина тронулась с места, и вскоре они выехали на дублинское шоссе.
— В одно прекрасное утро двигатель не заведется, и тогда мы пропали, — сжав руку Нэн, сказал Джек.
— Мы очень осторожны. Нас не поймают, — ответила Нэн, глядя в окно на мелькавшие мимо поля и фермы.
Джек вздыхал, вспоминая ночи и ранние утра, проведенные ими в узкой кровати Евы Мэлоун.
Однако риск, которому они подвергались, пугал его до судорог. Ева убьет их обоих, если узнает, как они используют ее дом. Нокглен — это деревня. Рано или поздно кто-нибудь их увидит. Но это не просто деревня. Это родной город Бенни.
Бенни.
Он пытался не думать о ней. В последние две недели они встречались только на глазах у других людей. С тех пор, как начался его бурный роман с Нэн. Похоже, Бенни ничего не замечала. Он разговаривал с ней в присутствии Билла, Эйдана или Джонни; если друзей поблизости не было, Джек подзывал кого-нибудь другого.