Светило медленно поползло в сторону – точнее, дирижабль начал разворачиваться, и когда солнце оказалось точно за кормой, лег на новый курс.
А теперь… Ева пересекла каюту и остановилась у другого иллюминатора. Теперь они, кажется, летят на север. Что же заставило Макалистера повернуть? О ком говорил Гильермо?..
Глава 5Трансатлантическая гонка
На аэродром ехали молча. Аскольд с Батистом на заднем сиденье, впереди шофер и секретарь.
Сначала Аскольд хотел потребовать, чтобы секретарь остался в особняке или добирался до места самостоятельно, но Батист объяснил: без Янгера старт гонки невозможен, тот подготовил торжественные речи для всех членов правления SPAD и попросту обязан присутствовать на мероприятии согласно протоколу, иначе возникнут ненужные осложнения и подозрения.
Когда паровой фаэтон вкатился через ворота порта на летное поле, там уже толпился народ. Зеваки собрались у веревочного ограждения по периметру площадки, где самолеты ожидали выезда к линии старта. Вдоль ограждения прогуливались, заложив руки за спину, суровые жандармы с красными повязками на рукавах. Слева от площадки, у сколоченной из бруса трибуны, выстроились в ряд дорогие авто владельцев авиакомпаний и конструкторских бюро. Около автомобилей скучали шоферы, а на трибуне царило заметное оживление: Аскольд насчитал с десяток лакированных, блестящих на солнце черных цилиндров и столько же офицерских фуражек, расшитых золотом лавровых венков. Над трибуной был растянут ярко-оранжевый транспарант, на флагштоках за ним полоскались разноцветные вымпелы компаний.
Да тут вся элита мировой авиапромышленности собралась! Известные предприниматели и естествоиспытатели, высокие военные чины и почетные гости готовились дать старт гонке.
При виде аэропланов последних моделей у Аскольда захватило дух, проснулось щемящее чувство – воспоминание о нереализованной мечте стать воздухоплавателем. Конец девятнадцатого и начало двадцатого столетий были вехой свершений, рекордов и научных открытий. Аскольд для того и поступал в Петербургский технический, чтобы постоянно быть на волне времени. Только родной дядя, Матвей Федорович Скороход, почетный инженер-механик, до сих пор состоявший на службе при Министерстве путей сообщения, в депо на Николаевском вокзале Петербурга, настоятельно рекомендовал пойти на философско-юридический. Тогда, да в принципе и сейчас, конкурс на факультет был рекордным, а отличнику-выпускнику юридического, как говорится, все дороги открыты. К концу учебы Аскольд это хорошо усвоил и нисколько не пожалел – дядя дал мудрый совет, предопределив дальнейшую судьбу, что никоим образом не помешало племяннику посещать факультативно авиакружок, где удалось неплохо поднатореть в летных дисциплинах, схемах строений самолетов и принципах управления.
Их фаэтон запарковался в одну линию с авто организаторов гонки. Батист, отослав секретаря на трибуну, вылез из фаэтона вслед за Аскольдом.
– Вы хорошо помните наши договоренности? – тихо спросил его Аскольд, улыбаясь проходящим мимо людям в дорогих костюмах.
– Конечно.
– Тогда отведите меня к палатке пилотов. И попрошу – без фокусов. При таком росте вы отличная мишень.
Батист приподнял цилиндр, приветствуя облаченного в светло-коричневый кожаный костюм господина, в котором Аскольд признал самого Эдуарда Ньюпора, одного из владельцев компании «Ньюпор-Дюплекс», главного конкурента SPAD.
– Отличный день для полетов, Эдуард! – воскликнул Батист.
– Да, вы, как всегда, правы. – Пилот-авиастроитель отсалютовал, коснувшись козырька шлемофона.
– Лично участвуете в гонке?
Батист пошел к самолетам рядом с Эдуардом Ньюпором, и Аскольду ничего не оставалось, как последовать за ними.
– Нет. Я сегодня на разогреве, – сухо ответил пилот. – Только предварительные проверочные полеты. От нас полетят лейтенанты Фарнер и Пети.
– Тогда моей компании сильно повезло! – Батист хохотнул. – Даете шанс на победу.
– А кого выставили вы?
Они остановились по просьбе фотографов, дежурящих у выхода на стоянку самолетов. Аскольд прикрыл лицо рукой, делая вид, что поправляет шляпу, когда замелькали магниевые вспышки.
– У нас летят капитан Гепард и… – Батист оглянулся.
– И? – Ньюпор махнул журналистам, давая понять, что съемка окончена.
– Вы не знаете этого человека, он новичок.
– Хорошо. Рад, что старик Гепард еще в строю. Прошу прощения, но мне нужно поговорить с техниками. До встречи на трибуне.
Ньюпор откозырял, Батист вновь приподнял цилиндр. Аскольд незаметно для репортеров подтолкнул его в спину и прошептал:
– Уйти отсюда скорее в ваших же интересах.
– Я знаю, что делаю, – процедил сквозь зубы Батист, кому-то кивнув в толпе. – Хотите, чтобы все прошло гладко, – не вмешивайтесь.
Он направился в обход стоянки аэропланов к палаткам вдалеке. Жандармы в оцеплении провожали их внимательными взглядами, но не задерживали, так как границу охраняемой ими площадки Батист с Аскольдом не нарушали. Однако перед палаточным лагерем пилотов все-таки возникли трудности: встретивший их молодой лейтенант из охраны аэродрома извинился и, хотя он явно узнал Батиста, все равно попросил предъявить документы.
– В чем дело, господин офицер? – поинтересовался Батист, доставая мандат участника мероприятия.
Аскольд тоже сунул руку за лацкан пиджака, но вместо кармана пальцы легли на рукоять револьвера.
– Усиленные меры безопасности. – Офицер взглянул на документ и уставился на Аскольда. – Вы разве не знаете?
– Что именно мы должны знать? – раздраженно бросил Батист.
Лейтенант кашлянул и сообщил:
– Вчера случилась катастрофа. На севере от столицы упал «La France 3». Вам не докладывали, месье Батист?
– Что?! Как упал? – Батист брызнул слюной и выпучил глаза на лейтенанта. – Когда?
– Ночью. Была гроза… Я думал, вы…
– Почему я узнаю́ об этом от вас?!
Только сейчас Аскольд понял, что Батист играет. На самом деле он уже осведомлен о случившемся – наемники использовали дирижабль в Швейцарии, едва не устроили крушение поезда в предгорьях Альп и вернулись в Париж, где решили окончательно замести следы.
– Месье Батист…
– Молчать! – Батист навис над лейтенантом, как пожарная каланча, заставив его слегка прогнуться назад. – Кто отвечал за полеты ночью?
– Я…
– Вы?!
– Никак нет! Я хочу сказать, что…
– Ваша фамилия, господин офицер?
Молодой служака начал хватать воздух ртом, и Аскольд рискнул вмешаться:
– Месье Батист, вы же видите – господин лейтенант при исполнении. Вряд ли он причастен к происшествию. Наверное, стоит выяснить ситуацию у ответственных за полеты лиц?
– Да, – выдохнул офицер, с благодарностью взглянув на спасителя.
– Сейчас мы побеседуем с пилотами нашей команды, – продолжил Аскольд, – и я, как поверенный месье Батиста, немедленно займусь вопросом катастрофы. Если, конечно, нам позволят пройти.
– Конечно! Прошу вас, господа! – Лейтенант отступил и кивнул караульным, державшимся на почтительном расстоянии.
Побагровевший Батист молча направился к дальней палатке в первом ряду. Аскольд, понизив голос, но так, чтобы Батист услышал, обратился к лейтенанту:
– Катастрофы случались и раньше. В связи с чем такие серьезные меры безопасности?
Офицер быстро зашептал:
– Вчера на аэровокзале были еще происшествия. Кто-то незаконно проник на летное поле. Но не в этом главная причина. Рухнувший дирижабль принял на борт людей и груз, а когда первые прибывшие осмотрели место катастрофы, там не обнаружили погибших, среди обломков не нашли тел, и грузовой отсек оказался пуст.
– Неужели? – Аскольд изобразил на лице крайнее удивление.
– Да, месье поверенный. Не понимаю, как такое возможно…
– Вы очень помогли. – Аскольд пожал ему руку и поспешил за Батистом.
– Что это было? – поинтересовался тот, когда Аскольд догнал его возле палатки.
– Импровизация.
– Я же просил не вмешиваться.
– Тогда излагайте ваши планы заранее.
Батист взялся за полог, повернулся к Аскольду и тихо сказал:
– В палатке сейчас лишь штурман. По протоколу гонки до старта приближаться к самолетам имеют право только экипаж и техники из числа аккредитованных лиц.
Аскольд смотрел на Батиста, не понимая, к чему тот клонит.
– Ну что вы медлите? – прошипел предприниматель. – Действуйте. А я постою на шухере.
Батист откинул полог, и Аскольду ничего не оставалось, как, пригнувшись, нырнуть в палатку.
Внутри на земле были разбросаны вещи: инструменты, мотки веревок, спецовки, вскрытые консервы и куча всякого хлама, который привезла для подготовки летная команда SPAD еще ночью. По кругу стояли сундуки. На одном, перед картой Атлантики, закрепленной на широкой фанерной доске, спиной к выходу сидел мужчина в кожаной куртке, отороченной мехом. На коленях у него лежал планшет, в руке был карандаш, с предплечья свисал пристегнутый ремешком шлемофон.
Аскольд шагнул вперед. Мужчина не обернулся – был поглощен работой с картой, фрагмент которой держался на прищепках раскрытого на коленях планшета. Приподнимая голову, незнакомец то и дело сверялся с большой картой Атлантики, водил линейкой по своей, чертил карандашом линии, прокладывая разные курсы. Аскольд продвинулся еще немного вперед, вытянул из-под пиджака револьвер, замахнулся им и сделал шаг.
Под ногой звякнула консервная банка. Штурман резко обернулся на звук – удар пришелся ему в лоб вместо затылка.
Тьфу, черт! Аскольду пришлось ударить еще раз, теперь уже ногой в подбородок снизу вверх. Клацнув челюстью, штурман взмахнул руками и свалился с сундука на траву, едва не опрокинув доску с картой.
Оркестр снаружи грянул торжественный марш. Хлопнул полог палатки, Аскольд крутанулся на месте, вскинув револьвер.
– Вы! – Он убрал оружие. – А если б я выстрелил?!
Батист пропустил вопрос мимо ушей.
– В чем дело? – насторожился Аскольд.