– Ну вот и всё. – Магистр вернулся к Аскольду. – Утешайте себя мыслью о том, что умрете прежде, чем перфектум плеснет вам в лицо. Когда штольня закончится и бур начнет вгрызаться в породу, с вас наверняка сдерет кожу и переломает кости. Но если выживете, умирать придется мучительно долго. Свойства этого необычного вещества мне досконально не известны. Знаю одно: алюминий оно не берет. А вот плоть, в отличие от всего остального, – он сорвал с левой руки перчатку, – поражает крайне избирательно.
Аскольд невольно скривился, наблюдая за тем, как самопроизвольно шевелятся и щелкают искалеченные пальцы на руке Небесного Механика. В некоторых местах на фалангах не было кожи и мяса, виднелись фрагменты тонкой кости.
– Вот что могут сделать несколько капель перфектума. Я почти не чувствую эту руку и не всегда могу ею управлять. – Уродливыми пальцами магистр коснулся цилиндра. – Мое почтение. Командуйте, Гильермо!
Получив приказ, от строя отделились двое наемников с коробом в руках. Они подошли к тележке, водрузили на нее короб и намертво прикрутили его болтами, скрыв от взгляда все механизмы. Гильермо лично проследил за этим. После чего подошел к Аскольду, сдвинул шляпу на лоб и с силой надавил себе на висок. Одно его глазное яблоко при этом выдвинулось чуть вперед, в зрачке раскрылась и щелкнула диафрагма, лицо исказила гримаса боли.
– Фотографию потом пришлешь? – поинтересовался Аскольд.
Гильермо, не ответив, вернулся в строй и кивнул нанимателю.
– Может, будут какие-то пожелания? Последняя просьба? – осведомился тот.
– Сдохни! – выдохнула Ева.
– Как невежливо, баронесса! Ну а вы, мистер Пантелеев, чего желаете?
– Ответьте на вопрос. Когда прогорят запалы-замедлители?
– Весьма странная предсмертная просьба… – Магистр переглянулся с Гильермо.
– Хочу знать, сколько мне осталось.
– О, тогда понятно. Как видите, это не люксовый швейцарский скорый, в вашем распоряжении максимум час.
– А где север, где юг? – уточнил Аскольд. – Отвечайте.
Гильермо раздраженно переступил с ноги на ногу, поглядывая на нанимателя.
– Это уже вторая просьба! – возмутился магистр. – Неужели планируете вырваться отсюда? Гильермо, вы хорошо его обыскали?
– Да.
– А знаете что, ноги тоже стоит приковать. Излишняя самоуверенность – удел идиотов. Все должно пройти гладко, без сбоев.
– Принесите еще кандалы! – крикнул Гильермо.
– Ты что? – прошипела Ева, склонив голову к плечу. – Зачем их дразнишь?
На самом деле у Аскольда и в мыслях не было дразнить преступников. Он лишь хотел прояснить для себя обстановку. Но пока не представлял, каким образом вырваться из плена. Походный набор остался в Европе, отмычек, инструментов и раскладного ножа у него нет. Если чудом сломать штифт между оковами, это ничего не даст. Цепи в проушинах держатся на расклепанных стальных гвоздях в палец толщиной…
К ним подошли наемники, замкнули на ногах кандалы и приковали цепями к бортам по углам. Теперь у пленников остались два положения на выбор: сидеть или лежать. При этом ноги не согнуть, вперед не наклониться – цепи слишком короткие.
– Я бы уложил их валетом и надел ошейники, – сказал Гильермо.
– Это уже лишнее, – отмахнулся магистр и сообщил Аскольду: – Штольня ведет на юг. За спиной у вас север.
– Благодарю.
– Пускайте состав, Гильермо.
По команде все те же двое наемников, крепившие короб на тележке, взяли кувалды и стали вышибать стопорные башмаки из-под колес. Вскоре локомотив дернулся, отзвенели сцепные муфты на вагонетках, и «поезд смерти» медленно покатил вперед.
– Мерзавцы! – крикнула Ева. – Лживые ублюдки, горите в аду!
Но ее уже никто не слушал. Частная армия Небесного Механика цепочкой потянулась к выходу из подземной залы.
Глава 17Нужно успеть
Когда вагонетки заползли в штольню, Аскольд за спиной у Евы начал сильно дергать руками, пытаясь высвободиться из оков.
– Перестань! – воскликнула она. – Да прекрати же, мешаешь!
– Чем?
– Не дергайся. Я могу нас освободить.
Аскольд замер:
– Как?
– Дай немного времени.
– У нас максимум час.
– И помолчи.
Ева сложила щепоткой пальцы левой руки и, медленно поворачивая кисть, попыталась вытянуть ее из железного браслета. Сложность заключалась в том, что самостоятельно вывихнуть большой палец у нее не получится ни при каких обстоятельствах. Штифт в кандалах не давал свести ладони вместе. Такому трюку – избавляться от наручников – ее научил Лео Фогт. Ева была достаточно гибкой, тренировалась, но сейчас уменье применить не могла, хотя и старалась. Вообще-то изначально она планировала поступить иначе: достать трубку с жидким огнем из сапога и обрезать цепи. Но дурацкие вопросы Аскольда и настороженность Макалистера спутали все планы – ноги им тоже приковали, почти обездвижив.
– Что вы делаете? – все-таки спросил Аскольд.
– Не мешай. – Ева засопела, морщась от боли.
Кожа на запястье содралась, саднила кисть. Одновременно заболела правая рука, которую приходилось прижимать к груди – злосчастный штифт между браслетами был тому виной.
Сейчас бы масла, любого, несколько капель… Ева перестала тянуть и перевела дух. Нет, так ничего не получится. Она задумалась. Как выйти из положения?
– Ну, как дела? – поинтересовался Аскольд.
– Плохо.
Состав медленно полз по темной штольне. Вход пропал из вида, мрак окутывал их.
Аскольд сплюнул от досады и опять начал дергаться, звеня цепями.
– Прекрати! – потребовала Ева. Она поплевала на кисть и вновь потянула руку изо всех сил, пытаясь провернуть ее в оковах. Локоть уперся в широкую спину русского. – Наклонись вперед, – кривясь от боли, просипела Ева.
В суставе громко хрустнуло, она сжала челюсти, скрежетнув зубами, и шумно выдохнула, когда рука выскочила из браслета.
– Как вам удалось?! – Аскольд в темноте не видел, что случилось, но почувствовал, что Ева освободилась.
Она прижала сломанный палец к губам, ощутив языком кровь. От боли перед глазами плавали круги. Ей предстояло новое испытание: поврежденной рукой вытащить трубку из сапога.
– Эй, вы в порядке? – забеспокоился Аскольд.
Ева невнятно промычала, чтобы замолчал. Теперь голенища, плотно обхватывающие икры, не казались столь удачно скроенными: если раньше они надежно скрывали от взгляда украденную вещь, то сейчас были серьезным препятствием на пути к свободе.
Она сумела дотянуться до края сапога, запустить туда пальцы, но лишь коснулась трубки, предусмотрительно запрятанной глубоко.
От отчаяния и боли на глазах выступили слезы. Ева вновь подалась вперед, засопела от напряжения и сумела-таки ухватить трубку. Медленно вытащила ее, но не целиком. Отдышалась и взяла в руку.
В суставе снова хрустнуло, Ева вскрикнула, выронив ключ к спасению. Судорожно начала шарить рукой по доскам паллета – трубка могла провалиться в щель, тогда о спасении точно можно забыть…
Наконец пальцы наткнулись на металл, застрявший между досками. С величайшей осторожностью Ева достала трубку, вложила ее в правую руку и согнула, уперев конец в подбородок. Нащупала пальцем выскочившую кнопку на рукояти.
Уф, теперь надо обрезать цепи. Она с трудом перехватила получившийся пистолет левой рукой, приставила ствол к звеньям цепи у запястья правой, а вот нажать на кнопку не смогла. Большой палец не подчинялся – нестерпимая боль пронзала сустав при малейшем движении.
– Осторожно, потолок! – выпалил Аскольд.
Ева не поняла, о чем речь. По затылку сначала чиркнуло, затем надавило сильнее. Она невольно пригнулась, случайно угодив подбородком по кнопке. Из трубки с шипением брызнула сияющая голубым жидкость – натянутая цепь между оковами оборвалась, и Ева едва не опрокинулась с вагонетки.
– Объясните, что вы делаете? – снова не выдержал Аскольд. – Быстрее, впереди преграда!
– Сейчас… – Ева срезала поочередно цепи на кандалах, слезла с вагонетки и зашагала рядом. – Вот, держите. Только осторожно. – Она протянула Аскольду трубку.
– Что это?
– Устройство, заряженное перфектумом. Приставляете стволом к цепи, давите на кнопку…
– Понял.
Аскольд справился с кандалами в два счета и спрыгнул с вагонетки. Его смутный силуэт растворился в темноте.
– Эй, ты куда?!
Донесся шорох удалявшихся шагов. Ева внимательно смотрела в сторону, куда ехал поезд. Внезапно мрак озарило голубое сияние. Зазвенел и заскрежетал металл – Аскольд срезал болты на крышке локомотива и откинул ее. Вновь засиял перфектум, вырвавшись из трубки, направленной на аккумуляторные батареи. Локомотив буром уперся в сколоченный из досок щит, легко проломил его и остановился.
Аскольд бегом вернулся назад.
– Спасибо! – в благодарном порыве он взял Еву за руки.
Она вскрикнула от боли.
– Простите… Что с вами?
– Большой палец, – простонала она. – Кажется, сломала, когда освобождалась от оков.
– Еще раз извините! Нужно наложить повязку.
– Потом. Что теперь? – Ева взглянула на замершие вагонетки. – Ты понял, что собирается сделать Макалистер?
– Кто?
– Ах да, ты же не знаешь… – И она зачастила: – Безумец в цилиндре – сэр Роберт Александр Честер Макалистер. Похоже, он из Ирландии. Учился в Луизиане, там у него вышел спор с преподавателями, и ему не дали докторскую степень, поэтому он называет себя магистром…
– Ценная информация, – перебил Аскольд. – Давайте по существу.
– Если я правильно поняла, подслушав его разговор с Гильермо, о твоем полете через океан Макалистера предупредил некто Янгер.
– Вот как? Янгер?!
– Ты его знаешь?
– Однажды встречались.
– Это сын Макалистера, он живет в Париже. А еще у Макалистера были отношения с моей матерью.
В темноте Ева не видела глаз Аскольда, но почувствовала его удивленный взгляд и угадала мысли:
– О нет, он не мой отец! Он подлец, заслуживающий смерти. Вместе с камердинером Парсонсом Макалистер придумал план, чтобы завладеть всеми записями моей матери. Она была ученой, преподавала в Нью-Йоркском