Грудь сдавило, на ногах будто вериги. Не шевельнуться, не вздохнуть. Она пыталась вырваться. Подняться, убежать. Но тело, каменное, мертвое, не слушалось.
Надя в отчаянии застонала.
И вдруг почувствовала, как лицо обожгло холодом. Вода! Ледяная, пахнет смесью болота и лимонада.
И только веки подались – Митрофанова с трудом разлепила глаза. Первое, что увидела, – покореженную и пыльную бутылку из пластика. А дальше – боже мой! Над ней склонился Дима. Всклокоченный, весь в грязи, но, кажется, целый. Брызгает ей на лицо, улыбается.
– Дима? Что? А где машина наша? – невпопад непослушными губами вымолвила она.
– Нету, – усмехнулся он. И укорил: – Много ешь, Митрофанова!
Смахнул со лба грязь и пот, добавил:
– Еле дотащил тебя.
– Но что случилось?.. – начала она.
И лишь сейчас вспомнила. Удар, их «Лада» пробивает ограждение, мат Полуянова, а дальше – чернота.
– Мы же должны были разбиться, – пробормотала она.
– Бог, видно, уберег, – серьезно откликнулся Полуянов. И нежно коснулся ее руки: – Все хорошо, Надюшка. Все позади.
Надя попыталась осмотреться – ночь хотя и черна, но в свете луны видно: автомобиль их всмятку. Счастье, что не загорелся.
Они с Димой на склоне. Не отвесном, но крутизны изрядной. И удерживаются лишь потому, что Полуянов и сам на дерево опирается, и ее на ствол втащил. Наверху приглушенно шумит дорога, слышен, пока издали, вой милицейской сирены. А внизу – девушка боязливо взглянула и тут же отвернулась – обрыв. Полетели бы туда – верная смерть.
И Надя выкрикнула:
– За что они нас?!
– Наверно, мы им не понравились, – хмыкнул Полуянов.
Митрофанова перевела взгляд на останки машины, прищурилась, разглядела: «Приора» их упирается правым бортом в толстенный ствол многолетнего дуба, видно, и остановившего их роковой полет.
Она нежно взглянула на Диму:
– Ты… ты специально машину в дерево направил?
Тот развел руками:
– Видит бог, я старался. Но вообще – она неуправляемая была. Просто нам повезло.
И укорил:
– Ты тоже хороша! Чувств она, видите ли, лишилась! Нашла время. Татьяна Ларина, блин! Кости-то целы?
Однако под напускной грубостью Надя услышала искреннюю заботу. Осторожно, держась руками за дерево, поднялась на ноги. Жалобно взглянула на Диму:
– До сих пор трясет всю. Но вроде ничего не сломала.
Хотела спросить Полуянова, как она выглядит – но не стала. Наверняка кошмарно.
Милицейские сирены выли совсем уж рядом, и Дима деловито произнес:
– Ты номер той «девятки» запомнила?
Надя не сомневалась ни секунды:
– Да. Н 200 Н К. Двадцать третий регион. Я сразу, как они к нам прицепились, посмотрела. На всякий случай.
– Умничка, – расплылся в улыбке Дима. – А то у меня в памяти провал. Только помню, что местные, краснодарские. Но основные цифры из головы вон, хоть убей.
– Ну, ты же водитель, на дороге сосредоточен, а я твой штурман. Мне по должности положено все детали запоминать. – Надя тоже растянула губы в слабой улыбке.
– Значит, гаишники найдут мерзавцев в два счета, – продолжил свою мысль журналист. – Тем более что их тачка тоже теперь битая.
А Надя задумчиво произнесла:
– Хорошо же в Краснодарском крае учат «чайников».
– Хорошо, если бы все было так просто, – процедил Полуянов.
В этот миг завизжали автомобильные тормоза. Сверху, с дороги, полыхнул прожектор, донесся мужской крик:
– Есть кто живой?
– Не прошло и получаса, – с иронией констатировал журналист. – А ведь за нами поток машин шел. Видели, конечно, что случилось. Но никто не остановился. Добрые в России люди.
– Я б сама не остановилась. Ночью, в горах, – малодушно призналась Надя.
– Мы здесь! – замахал руками Полуянов.
– Носилки нужны? – крикнули с дороги.
– Нет! – прокричал в ответ Дима.
А Митрофанова неожиданно для себя самой расхохоталась.
– Ты чего? – удивился Полуянов.
Но девушка не ответила. Просто вдыхала горный воздух, грелась в холодном свете звезд, ощущала шершавую кору древнего, много повидавшего дерева. И была счастлива: несмотря ни на что, она жива. И рядом с ней Дима.
Формальности тянулись бесконечно долго. Первым делом, хотя Надя с Димой и отнекивались, обоих отвезли в травмпункт. Переломов и вывихов не обнаружили, констатировали лишь многочисленные ссадины и синяки. И сотрясение мозга, конечно. Велели:
– Ждите в коридоре, сейчас справки выпишем.
– Да зачем они нам? – Наде хотелось поскорее сбежать из учреждения, несмотря на поздний час, наводненного болящими.
– Как – зачем? – удивился травматолог. – Вы попали в аварию, получили легкие телесные повреждения! Потом с виновника взыщете по суду расходы на лечение и за моральный ущерб.
– Вряд ли мы с ним судиться будем, – усмехнулся Полуянов.
– Мое дело документ вам выдать, – пожал плечами врач. На секунду взглянул в Надино осунувшееся лицо и посоветовал Диме: – Водки ей купи и выпить заставь. Тут за углом ларек.
– Ох, я и сам бы выпил, – оживился журналист, когда они вышли за дверь.
«Будет, что об отпуске вспомнить, – мелькнула мысль у Нади. – Ночь, провинциальный травмпункт, и мы с любимым человеком пьем паленую водку из ларька!»
Но вслух она произнесла:
– Лучше не надо, Дим. Мы ж еще в ГАИ не были – вдруг тебя заставят в трубочку дышать?
– Да, Надька. Ты, как всегда, мудрая, – грустно вздохнул Полуянов. И лукаво добавил: – Но скучная смертельно!
– О тебе, дураке, забочусь, – ответила девушка ему в тон.
Впрочем, беспокоилась зря – о том, чтоб дыхнуть, речи на посту ДПС не зашло. Деловитый (и сам с запахом спиртного) капитан чуть ни с порога огорошил:
– Пробили мы уже ваших обидчиков. Порадовать нечем – номера на их тачке краденые. Сняты позавчера в Геленджике, с 412-го «Москвича», заявление об утрате поступило тогда же. А просто черную «девятку» искать бесполезно. – Он развел руками. – Их в крае зарегистрировано больше десяти тысяч.
– Эта вся навороченная была, – вспомнила Надя. – Диски такие красивые, глушитель хромированный.
Гаишник лишь хмыкнул:
– Полезная, конечно, деталь.
Мазнул взглядом по Наде, хмуро воззрился на Полуянова. Подытожил:
– Так что дела у нас с вами хреновые. Виновника аварии установить невозможно. И свидетелей нет.
– Перед нами «Мазда» ехала, красная. Новенькая совсем, – вспомнила Митрофанова. – В номере, кажется, единичка была. И восьмерка. Может, ее найти? Они наверняка все видели. Хотя бы в зеркало заднего вида.
– И кто этим будем заниматься? – хрюкнул капитан.
Надя растерялась:
– Как – кто? Вы. Ну или не вы, а группа разбора.
Тут и Полуянов улыбнулся. А гаишник ласково, будто ребенку, сказал:
– У группы разбора в производстве – полсотни дел. С летальными исходами. С наездами на пешеходов. А у вас – легкие телесные.
– Вы еще скажите, что мы сами во всем виноваты, – буркнула Митрофанова.
– Чем вы недовольны, вообще не понимаю, – пожал плечами капитан. – Сами целы. Машину чинить не надо, возмещать ущерб тоже. Вы ведь тачку напрокат брали?
– Ну, – коротко кивнул Полуянов.
– Значит, застрахована она по расширенному КАСКО. Вне зависимости от причины аварии, возмещается полная стоимость. Так что заявляйте завтра с утра в контору, где машину арендовали, берите у них новую, если дадут, и нам голову не морочьте.
– Вот и поговорили, – подытожила Надя, когда они вышли из будки поста. Повернулась к Диме: – А ты-то чего молчал?
– Потому что сразу понял: дело тухлое, – вздохнул журналист. – И расследовать его никто не станет. Если мы, конечно, денег не предложим.
– За зарплату менты – или кто они теперь, полицейские? – значит, не работают, – протянула Митрофанова.
И внимательно посмотрела на Диму:
– А ты сам-то что думаешь? Хулиганство? Случайность?
– Боюсь, что нет, – поморщился он.
– Я тоже боюсь, – согласилась Надя. – И что нам теперь делать?
– Как – что? – Журналист взглянул на нее даже с недоумением. – Естественно, самим разбираться. Кто нам эту случайность устроил и зачем.
И всем своим видом показывает: он не отступится, он – герой. А ей вот – особенно сейчас – совсем не хотелось быть героиней. Зарыться бы носом в подушку или хотя бы прижаться к Диминому плечу и просто выплакаться.
Надя поежилась – по спине полз противный холодок.
– Замерзла? – Полуянов накрыл ее плечо своей лапой.
– Да нет. От нервов, наверно, – жалобно вымолвила девушка. – Еще и ночь бессонная…
Дима взглянул на часы, неохотно признал:
– Поспать, конечно, надо.
– Только сначала как-то домой бы добраться.
– Куда? – Полуянов спросил с удивлением.
– Ну, в смысле, в гостиницу, – поправилась она.
– А я вот думаю… – начал Полуянов, но договорить не успел.
Из милицейской будки выскочил давешний капитан, крикнул:
– Эй, пострадавшие! Не уехали еще? Сюда давайте. У меня экипаж в Приморск едет, подбросит вас.
Отказываться они не стали.
И к четырем утра уже миновали неизбежное на въезде во все небольшие городки кладбище.
– Куда вам в Приморске? – неохотно поинтересовался милицейский водитель.
«Ворчать будет, что до гостиницы от трассы крюк».
Надя обаятельно улыбнулась и приготовилась его уговаривать.
Однако Полуянов ее опередил:
– На автостанции выйдем. Она через километр, прямо на шоссе.
– Знаю, – кивнул гаишник и сразу повеселел.
– Но… – Девушка удивленно взглянула на Диму.
– Нормально, Надя. Прогуляемся.
И зыркнул сурово: не спорь, мол.
Надя обиженно отвернулась.
И набросилась на него, лишь когда вышли из милицейского «Форда»:
– Что ты с ними миндальничаешь?! Отвезли бы, не расклеились!
– А ты что, действительно собралась возвращаться в гостиницу?
– Не понимаю тебя, – растерянно пробормотала Митрофанова.