Собственный канал у Сусаноо существовал уже третий год.
В дело его втянул Джахангир, знакомый турок. Дела они вместе вели давно – но до поры исключительно в рамках закона. Поставлял Джахангир в Приморск и золото, и дубленки, и сланцы-купальники, и фрукты. Брак не подсовывал, по срокам не подвел ни разу.
А когда оборот настолько расширился, что Сусаноо, чтоб товар перевезти, корабль целиком зафрахтовал, Джахангир и заикнулся: не взять ли тебе, дорогой русский друг, до кучи малую партийку?
Сусаноо сразу понял, о чем речь. Странно, что Джахангир раньше не предложил. Турция-то Афганистану сосед, и наркотиков там хватает.
Прежде он никогда с дурманом дела не имел. Не потому, конечно, что принципиальный. Просто издавна так сложилось, что в крае наркотиками другая группировка ведала. И затевать с ними войну не хотелось.
Но раз уж сейчас само в руки идет, он решил: отказываться глупо.
Продумал все тщательно. Рисковать и везти груз втайне, перемешав с легальным товаром, он не станет. Слишком велик шанс в первую же ездку прогореть. Решил, будет разумнее прежде мосты на родной таможне навести.
Там ребята оказались понимающие. И сумму, чтобы партию пропустить, запросили разумную.
Со сбытом вопрос он тоже решил грамотно. Местных, кто ведал наркотой, решил не раздражать. Да и самому не хотелось светиться. Потому договорился, что примут его товар в Москве – город тот, как бочка бездонная, сколько угодно готовы взять.
И пошло потихоньку дело. Партийки небольшие, но прибыль приносили стабильно.
А потом вдруг власти прижимать стали. Хорошо, друзья на таможне успели предупредить: больше с наркотой в порт не суйся. Пропустить не сможем.
Однако бросать дело обидно. Когда и поставщик надежный, и товар качественный, и покупатели имеются.
Тут-то шустрый мальчишка Эдик ему и подвернулся со своей детской, на первой взгляд, идеей, как таможню обойти. Предложил: пусть ваш человек, кто груз из Турции сопровождает, не ждет, пока корабль на рейд перед городом встанет. А скидывает наркоту в море еще до таможни, по пути в порт. Герметично упаковать, привязать груз, чтоб сразу вниз, на дно, потянуло. А с другой стороны посылочки закрепить трос метров на пятьдесят и на нем – буек.
Сбросил человек аккуратно товар. И сообщил соратникам на берегу точные координаты. Всех дел – подъехать на моторной яхте и груз забрать. А погранцы сейчас патрулируют кое-как, не заметят.
Тоже, конечно, риск, что возьмут при подъеме груза. Но через порт ведь вообще невозможно провезти стало.
И Сусаноо решил попробовать. Эдику, естественно, не докладывал. И прошло все как по нотам!
Соображает мальчишка!
И вдвойне умен потому, что никаких вопросов не задает, судьбой своего проекта не интересуется. Вновь о наркотиках зашла речь, только когда Сусаноо сам разговор завел.
И спрашивает парень вкрадчиво:
– А что вам шлют? Героин? Опий-сырец? Морфин?
– Тебе какая разница? – буркнул босс (он не любил праздного любопытства).
– Да мне никакой, а для вас есть, – поджал губешки Эдик. – Опий-сырец по одной цене продают. Героин, да еще беленький, хорошо очищенный, совсем по другой. А я, если вы помните, по диплому инженер. Химик.
– Предлагаешь лабораторию открыть? – хохотнул Сусаноо.
– Почему нет? Я уже просчитал. Всех затрат, на оборудование и прочее, не больше двадцати тысяч долларов. Окупится за неделю.
Про производство на месте героина высокой степени очистки Сусаноо и сам думал. Интересовался – насколько сложен процесс. И выяснил: главный прекурсор для героина – ангидрид уксусной кислоты. А его достать чуть ли не сложнее, чем наркотики. Хотя заводы по производству есть, но ребята из наркоконтроля всех прижали. Заставляют о каждой официальной сделке информировать. А за неофициальными сверхбдительно наблюдают.
О том он и сказал пытливому юноше.
Но Эдик в ответ лишь непочтительно хмыкнул:
– Чтоб вы знали, существует как минимум восемь способов этот самый ангидрид элементарно произвести. Практически в домашних условиях. Например, окислением ацетальдегида в присутствии меднокобальтового катализатора. Или связать уксусную кислоту с неорганическими галогенангидридами. Или…
В общем, божился и клялся, что нужно ему лишь помещение. Оборудование. Охрана. Да безобидные мелочи вроде ацетона и соляной кислоты. Ну, и товар, конечно.
– А лабораторию, – продолжил свою азартную речь Эдик, – предлагаю у нас сделать.
– У вас? – Сусаноо даже не понял сначала.
– Да, в Институте моря!
– С ума сошел?
– Зато никто не ожидает, – усмехнулся парень. – А помещений заброшенных полно. Лабораторий тоже, и каждый норовит себе собственную выбить. Вот и я займусь, благо кандидат наук, право имею! – Он довольно потер руки. – Докторскую диссертацию стану писать!
И даже про свою долю не спросил.
Сусаноо давно заметил в парне полезное качество: его прежде всего дело захватывало. Новое, необычное. И прибылью он интересовался, конечно, но без фанатизма.
И снова босс повелся на искушающие речи. И снова волновался, потому что чувствовал: Эдик – талантливый экономист. И, возможно, неплохой химик. Однако наркотики не бизнес и не наука. Дело смертельно рискованное. Где за малейшую ошибку кара – смерть или долгие годы за решеткой.
Однако Эдичка Смолянинов долгое время проявлял себя не только хорошим ученым, но и человеком осмотрительным, ответственным. И товар производил выше всяких похвал.
А накладки, если и возникали – то не по его вине.
Самая неприятная – старикашка Крамаренко. Люди Сусаноо, сопровождавшие груз, засекли его, когда он ошивался – на утлой лодчонке своей! – возле места, где груз оставили. Счастье, что старик был один и поделиться информацией ни с кем, кажется, не успел.
Убрать его удалось чисто. Официальная версия – для всех, даже для Эдика, – вышел в шторм в море и утонул. Бывает такое. Особенно когда человек в преклонных летах.
…Столичный журналист представлялся Сусаноо противником, куда более серьезным.
Неизвестно, что парень знает.
Всего лишь кто на самом деле погубил юную Лидку? И столкнул с обрыва капитана Матвея? Или он разнюхал гораздо больше? Не зря же возле лаборатории ошивался. И, когда увидел охрану, на рожон благоразумно не полез. Успел скрыться.
Парень вообще оказался тертый калач. Из гостиницы исчез. А когда его разыскали, отправили по адресу исполнителя, писаке опять повезло. Выжил – только ранили его. А ночью еще и из больницы скрылся. И где находится сейчас – неизвестно, хотя Сусаноо всю свою команду на ноги поднял.
И в такой ситуации рисковать он не мог. Позвонил Эдичке, велел бизнес сворачивать. Немедленно.
Мальчишка, конечно, взвился. Орал ему про технологию, что машина запущена и процесс прерывать нельзя. Времени, чтоб все закончить, ему нужно всего сутки. А если все остановить в разгаре работы – это бред и трусость. И прямого убытка на несколько миллионов.
Однако лучше потерять миллионы – чем все.
А Эдиково мнение интересовало Сусаноо в последнюю очередь.
Он готов был уже отдать приказ: лабораторию в течение часа ликвидировать. И в этот момент ему позвонили.
Милютин позвонил, когда Женя уже приближался к «Факелу». Коротко отрапортовал:
– Достал. Подваливай.
И когда встретились в прежнем кафе, протянул конверт. В нем на ощупь было что-то плоское, твердое. Понизил голос:
– Магнитный ключ. Повезло тебе – у охраны запасной есть. Но они очкуют, боятся, что Эдик узнает. Так что вернуть надо не позже двух ночи.
А сейчас уже девять вечера. И еще аппаратуру надо взять. И, как назло, телефон звонит. Женя взглянул на определитель: Надежда. Ждет лекарство для милого своего. Волнуется.
Соловец досадливо сбросил вызов. Секунду подумал и выключил аппарат вовсе. Не до нее сейчас.
Нервы, беготня, духота, дурдом – короче, работа наконец позади. Молодой мужчина в самом соку – сорок один, золотой возраст! – предвкушал приятнейший вечер. Откупорил ноль пять ледяного пива. Отхлебнул. Закусил божественным, только с мангала, шашлыком. Жара спала, из парка тянуло прохладой. За столом друзья, а совсем рядом красавица-стажерка, влажные, манящие губки, пышная грудка, внимает ему, как богу.
Что еще надо?
Ах да. Выключить телефон, чтоб и здесь не достали. Нарушение инструкций, конечно, но ничего, переживут. Он заслужил хотя бы один вечер обычной, как у всех, жизни.
Но не успел – раздался звонок. Слава создателю, хоть не с работы. Почти от друга.
Он шепнул льнувшей к нему стажерке: «Две секунды!»
Весело приветствовал позвонившего:
– Здорово, отпускник!
Слушал и хмурился все больше. А когда закончил разговор, отодвинул пиво. Отстранил девушку. Отошел от развеселой компании в сторону, к леску.
Задумался.
Доказательств у парня, конечно, никаких нет. Только домыслы красивые, как в кино. И вообще его версия – абсолютно фантастична. Особенно вечером, под пиво.
Если бы не единственное «но».
Про таинственный (и абсолютно неуловимый) южный канал он уже слышал. От коллег. И знает, что канал беспокоит их чрезвычайно.
Потому даже не сомневался: звонить надо, и срочно.
И, когда коллеги информацию восприняли, стали горячо благодарить, он совершенно не удивился.
…Завершил телефонный разговор. Вернулся к столу.
– Ты все наконец? – обиженно поджала губки стажерка.
Он махом хватанул свои пивные ноль пять, но вкуса не почувствовал. Согрелось, да и настроения уже нет.
– А шашлык твой съели. Хочешь, свеженького принесу? – проявила заботу мимолетная подруга.
– Тащи, – велел он.
Имел полное и законное право продолжить приятный вечер. Тем более чувствовал: малышка (он обхаживал ее уже месяц) сегодня ему точно даст.
Девчонка вернулась. Поставила перед ним тарелку. Мужчина прильнул к ее прохладному, свежему тельцу. Вдохнул молодой, развратный запах. Поцеловал, смакуя, нежные губки. Ох, жаль оставлять – уведут!