Яна молчала. Из ее глаз катились слезы. То, о чем она так мечтала, происходит. Но оказывается, что в жизни бывает слишком поздно. Даже для большой любви. Он вернулся тогда, когда она потеряла надежду. Когда у нее появился муж, а у Павлика — отец.
— Ты выйдешь за меня? — продолжал спрашивать Арсений. — Я обещаю, что остаток жизни потрачу на то, чтобы вымолить твое прощение. Я буду заботиться о тебе, носить на руках и сдувать пылинки. Возможно, после развода я уже не буду так богат, но я сделаю все для того, чтобы ты, Даша и Павлик никогда ни в чем не нуждались.
Но в глазах Яны были боль и отчаяние.
— Ты согласна?
— Он нашел мне роль в фильме, когда я еще была никем, — тихо сказала она наконец. — Он помог мне сделать карьеру даже с младенцем на руках. Я не могу просто встать и уйти… Это нечестно. Я… не просто его жена, понимаешь? Я его партнер и главный источник его дохода, понимаешь? Если я уйду, разрушу не только семью, но и его карьеру.
— Я думаю, он неплохо за работал еще на группе «Апрель». Только этих денег хватит его внукам.
— Дело не в деньгах. Точнее, не только в них. Шоу-бизнес — его жизнь, его страсть…
Арсений не мог поверить, что Яна действительно говорит все это. Как она может оставаться с другим, если их чувства все еще живы?
— Может… ты его любишь?
— Нет… Я сразу сказала ему об этом. Но мы все равно поженились. Я знала, что ты женат и была уверена, что ты никогда не вернешься. А мне… нужно было делать карьеру.
Яна едва не сказала «ставить на ноги сына», но сдержалась.
— Но ведь для этого не обязательно спать с продюсером, правда?! — вспыхнул Арсений. — Разведись с ним и продолжайте вместе работать. Я не в восторге от этого, но, если так надо, чтобы сохранить бренд, который принес вам обоим славу и деньги… Что ж, я могу это понять.
Яна покачала головой.
— Он любит меня, Сеня. И если я уйду к тебе, друг превратится во врага. И тогда…
— Да ты сама сказала, что он забирает себе большую часть доходов! Уверен, ты даже не видишь этих денег. Неизвестно, как и на кого оформлены счета…
Сеня был уверен, что Ермаков попросту использует Яну, как и других своих подопечных. Что ни о какой любви с его стороны и речи нет.
— Скажи мне, кто подписывает контракты с кинокомпаниями и с организаторами гастролей?
— Витя… Но это его работа, он мой продюсер.
— Ты хоть раз лично видела эти контракты?
— Нет… Но я и не должна…
— Что и требовалось доказать! Твой муж грабит тебя, зарабатывает огромные деньги, от которых ты, в случае чего, получишь несколько копеек. В лучшем случае. При этом поет песни о любви и заставляет чувствовать себя обязанной. Поздравляю, дорогая, ты попала в рабство!
— Ты не прав… — сказала Яна, хотя в ее голосе уже не чувствовалось прежней уверенности. — Как бы там ни было, я не могу просто взять и развестись. Он заботился обо мне все эти годы. Даже не как муж. Почти как отец…
— Ну, он в отцы тебе и годится, — буркнул Арсений. — Ему уже за пятьдесят, наверное.
Сеня был в бешенстве и даже не думал этого скрывать.
— Тем более… В таком возрасте развестись и начать новую жизнь гораздо сложнее.
— Значит… Ты… ты хочешь остаться с ним навсегда? — Арсений был в ужасе. Казалось, если Яна это скажет, его сердце просто не выдержит.
Яна плакала. Ей больше всего на свете хотелось стать женой Сени и провести остаток жизни с ним. Познакомить, наконец, с Павликом. Пригреть его несчастную дочку, лишенную материнской любви. И родить ему еще столько детей, сколько он захочет. Но… если она так поступит, если просто соберется и уйдет, Виктор возненавидит ее и будет прав. Ведь это предательство. После всего, что он сделал.
— Мне нужно время… Я… постараюсь осторожно поговорить с ним… Может быть, он поймет, даже если не сразу… Ты ведь тоже не сразу понял, что готов развестись. Ты пришел только через восемь лет.
Арсению нечего было на это возразить. Он боялся. В отличии от Яны, Сеня догадывался, что продюсер коварен и искушен в интригах. Чем больше времени у него будет, тем больше вероятность, что он так и не отпустит ее, сыграв на ее порядочности. Но и он уже не тот наивный мальчик. Он не отступит. В конце концов, самое главное, что Яна все еще любит его после всего, что было.
— Я понял… Мне это все не нравится, но если это единственный выход… Я буду ждать тебя, Яна. Сколько потребуется. Я во всем виноват сам и то, что ты не прогнала меня — уже огромное счастье. Ты даже представить себе не можешь, как я благодарен тебе.
Он подошел и поцеловал ее долгим нежным поцелуем. И Яна снова почувствовала себя юной влюбленной девушкой, певицей из ресторана на берегу.
В этот момент позвонил водитель. Он знал, что гости разъехались и не понимал, почему Яна до сих пор не вышла. Уж не случилось ли с ней чего?
— Я должна идти, — грустно сказала она. — Мне очень жаль.
— Мы снова расстаемся, — вздохнул Арсений. — Хорошо, что на этот раз ненадолго. Я позвоню тебе. Как же тяжело снова отпустить тебя… Давай хотя бы до выхода провожу.
Яна улыбнулась, но улыбка вышла печальной.
— Не надо, чтобы водитель видел.
— А мы через другой вход. Тут есть еще один, из переулка…
Яна взяла собрала вещи и они спустились по лестнице. Там на улице, у входа, которым пользовались только повара и официанты, Арсений снова поцеловал ее и она вдруг ясно осознала, что, чтобы ни случилось, будет любить этого мужчину всю жизнь.
— Теперь мы встретимся очень скоро, — шепнул он, нехотя выпуская Яну из своих объятий.
Она свернула на проспект, чтобы, сесть в машину и вернуться в свой идеальный загородный дом.
А он… смотрел ей вслед, любовался тем, как развиваются на ветру ее дивные волосы. И впервые за долгие годы снова чувствовал себя счастливым.
И ни один из них не заметил, что в дальнем конце переулка стоит, надвинув шляпу, Виктор Ермаков и не спускает с них глаз.
Глава 35
После того, как Яна скрылась за углом, Арсений еще долго стоял, кутаясь в пальто и вдыхая зимний московский воздух. Невыносимо было думать, что Яна снова вернется к Виктору будет спать с ним в одной постели. От мысли о том, что может в этой постели произойти, он заскрипел зубами.
Сеня был уверен: Ермаков как продюсер далеко не так бескорыстен, как считает Яна. Наверняка он обворовывает ее, забирает себе львиную долю доходов от съемок и концертов. А как муж он внушил ей, что она в неоплатном долгу. Неизвестно даже, что хуже…
Что хуже… А хуже то, что Сеня сам толкнул ее в объятия продюсера. Они поженились всего три года назад. Должно быть, это произошло, когда она потеряла надежду. Или когда увидела в журналах снимки «счастливой» семьи Арсения с новорожденной дочерью?
Он вспоминал, как Яна стояла у окна в серебристом платье, а он целовал ее. Он помнил, как пульсировала жилка на ее тонкой изящной шее, как русые локоны падали на плечи, какой нежной была кожа, когда он провел по щеке кончиками пальцев. За это можно убить. Ради этого счастья Сеня готов был на что угодно.
За годы в бизнесе он привык совершать невозможное. Одних только связей тестя не хватило бы, чтобы Арсений оказался там, где он был сейчас. У конкурентов тоже были связи, и даже армии головорезов. Но, на самом деле, они не умели по-настоящему воевать. А у Сени был боевой опыт. Среди конкурентов не было ни одного профессионального пилота, а Сеня летал лучше, чем ходил. Поначалу они смеялись над этими преимуществами. Потом насторожились. Потом уже опасались всерьез и пару раз даже пытались ликвидировать его физически. Но помимо прочего, Арсений был еще и сыном дипломата. Он рос в посольствах и мог договориться даже с самым непримиримым соперником. В конце концов его, вчерашнего мальчишку, начали уважать. И вот тогда он победил. Наградой стал статус, положение президента крупной компании и большие, очень большие деньги.
Теперь ему предстояла главная битва в жизни — битва за любовь и собственное счастье.
Он снова приехал домой поздно, и снова все спали. Арсений осознанно поступал так, когда не хотел сталкиваться с домашними. Он снял обувь еще в прихожей, и на сей раз не проснулась даже Лидочка.
На цыпочках Сеня пробрался в комнату дочери и склонился над ней. Обычно в таких случаях дочка продолжала крепко спать, но сегодня вдруг заворочалась в кроватке.
— Папочка, — пробормотала она потягиваясь, но не открывая глаз. — Папочка…
Дочь пошла в него — темные кудри, пронзительные карие глаза.
— Я люблю тебя малышка. И никогда не брошу, — на всякий случай сказал он, не понимая, слышит дочка или нет.
А она вдруг ухватила его за шею своими маленькими ручками и прошептала:
— Никому не отдашь?
— Никому, обещаю.
— И я тебя никому не отдам, — серьезно ответила Даша, перебираясь к отцу на руки. — Я хочу с тобой. Я тут боюсь.
— Чего ты боишься, маленькая?
— Волков.
— Но здесь нет волков, — попытался убедить ее Сеня. — Наш дом охраняют большие сильные дяди. Внизу караулит Лида, она тоже никого не пропустит. За стенкой твоя няня, она…
— Я только с тобой не боюсь.
— И я тоже рядом.
— Ты далеко, — грустно вздохнул ребенок. — Ты уйдешь и я опять буду бояться.
— Тогда идем со мной.
Так, с дочкой на руках, он спустился по лестнице и вошел в супружескую спальню. Там он тихонько положил малышку под одеяло между собой и Мариной и, раздевшись до трусов, лег рядом. Даша прижалась к нему. Рядом с папой отступили все страхи. Она и думать забыла о волках, угрожавших их элитной многоэтажке. Отец и дочь почти уже спали, когда раздался вопль:
— Ты опять притащил ее в постель?! Опять?!
Она визжала так, будто Сеня принес мышь, а не их единственного ребенка
— Марина, не кричи, пожалуйста, ты разбудишь дочку….
— Я тебе сколько раз говорила! Ребенок должен спать в своей комнате под присмотром няни!
Даша плакала, прижимаясь к Сене и слушая, как родители ругаются.