Вольф служил в элитном подразделении. Пятьдесят вторая истребительная эскадра была сформирована в 1939 году, она состояла из трех групп – Gruppe. Каждая группа была примерно равна советскому истребительному авиаполку и включала в себя три эскадрильи – Staffel. Пилоты эскадры Jagdgeschwader-52 летали исключительно на «мессершмиттах» Bf-109 практически всех модификаций. Они в совершенстве владели этим грозным боевым самолетом, не раз добиваясь весьма значительных побед. Среди десятков выдающихся пилотов, которым привелось служить в Jagdgeschwader-52, были Вилли Батц с 237 победами, Герман Граф с 212 победами, Гельмут Липферт с 203 победами. Все они имели чудовищный счет – 1580 сбитых самолетов противника. Но кроме них были и простые «середнячки» с тридцатью-сорока победами, а то и меньше.
Вот именно для них Герман Вольф и был живой легендой. Всем своим существованием он доказывал, что важно не прямолинейное «набивание трофеев», а опыт и летное мастерство. Что важнее – истребить с десяток старых тихоходных бипланов или уже подраненных самолетов или вести воздушный бой на пределе сил и возможностей техники?..
Те, кто общался с Германом Вольфом, делали свой выбор однозначно.
Как раз сейчас и был такой случай. Герман Вольф резко взял ручку управления самолетом на себя и передвинул вперед рычаг командного прибора. На немецких истребителях управление газом двигателя и установкой шага винта было объединено. Таким образом, при установленной мощности мотора автоматически выбирался наиболее оптимальный режим для воздушного винта.
Светящиеся молнии русских трассеров вились вокруг кабины и плоскостей Bf-109F-4 «Фридриха». Пара «лавочкиных» насели на немецкого «охотника». Натужно ревел перегретый двигатель – температура масла по приборам уже давно зашкалила все мыслимые пределы. Еще немного, и он заклинит! Werdammt! – Проклятье! А другого Вольфу и не оставалось в создавшейся ситуации. Небо и земля поменялись местами, когда Вольф выполнил переворот через крыло в высшей точке мертвой петли. Эта фигура называется «переворот Иммельмана». Таким маневром Герман Вольф «разменял скорость на высоту» и почти сумел оторваться от пары русских истребителей. Однако на вертикалях русские истребители «Ла-5ФН» могли тягаться на равных с Bf-109G-6 «Густав», а «Фридриху» – лишь чуть-чуть уступали. И сейчас Герман Вольф выжимал из этого «чуть-чуть» все, что только возможно.
Пара «лавочкиных» загнала в капкан «Вервольфа» после того, как он попытался атаковать подбитую «пешку». Герман Вольф увидел краснозвездный пикировщик, когда тот ковылял на одном двигателе. Второй оставлял за самолетом черный, косматый шлейф дыма.
С первой попытки сбить даже подбитый бомбардировщик Пе-2 оказалось невозможно. Злая «пешка», которая создавалась изначально как тяжелый истребитель, сполна проявила свой крутой норов. Навстречу «Мессершмитту-109» с оскаленным волком на фюзеляже хлестнули тугие плети раскаленного свинца. Турельные пулеметы штурмана и стрелка-радиста в хвосте не давали приблизиться Герману Вольфу на дистанцию уверенной стрельбы. Снизу к русскому самолету тоже было не подобраться: размещенный на нижней турели крупнокалиберный пулемет УБТ бил очень точно. Герман только каким-то чудом сумел переворотом уклониться от очередной огненной плети. Экипаж «пешки» оказался опытным, летчик постоянно маневрировал, давая возможность штурману и стрелку вести огонь под наиболее выгодными углами. Хотя только с одним работающим двигателем это было довольно сложно сделать.
– Dummkopf! – снова выругался «Одинокий Волк».
Выполняя вираж, он успел заметить два «лобастых» силуэта, вывалившихся из облаков. И это были явно не «фокке-вульфы-190»! Теперь уж майору люфтваффе пришлось окончательно оставить подбитую «пешку» в покое и уходить от преследования двух краснозвездных «ястребков». Русские дожимали истребитель с черными крестами и вздыбленным волком на фюзеляже. Герман Вольф отчаянно виражил, однако «стряхнуть с хвоста» их не получалось. Но все же «Фридрих» был более маневренным, легким, чем русские истребители.
После иммельмана майор Вольф пошел вниз и на развороте все же зашел в хвост отставшему от ведущего «Лавочкину». Концентрические круги коллиматорного прицела Revi перечеркнули силуэт русского истребителя. Герман ручкой управления подтянул нос вверх и нажал на гашетки пушки и пулеметов – дымно-огненные плети стеганули по фюзеляжу и крыльям «Суперраты». Крутясь, отлетела левая плоскость с красной звездой. Испещренный пробоинами и объятый пламенем фюзеляж завалился вбок. Герман Вольф наклонил свой «Мессершмитт-109», наблюдая, как падает сотворенный им же метеор. На фоне земли мелькнул белый купол парашюта – невероятно, но летчику удалось покинуть пылающий обрубок некогда грозной боевой машины! Что ж, он заслужил жизнь…
Герман Вольф развернул свой истребитель и пошел на свой аэродром. До аэродрома оставалось совсем немного, когда внезапно истребитель затрясло, как в лихорадке. Стрелка температуры масла на циферблате полностью ушла вправо. Verdammt! (Проклятье!) К тому же заклинило правый элерон, истребитель «потяжелел», стал управляться плохо. И летчику пришлось «налегать на ручку». Он сориентировался по карте в планшете: до аэродрома оставалось всего несколько километров. Дотяну! Проклятье! – я дотяну.
Вот и аэродром. Раскачиваясь, словно пьяный, и оставляя за собой черный шлейф дыма, «Мессершмитт» Bf-109F-4 начал заходить на посадку. И без того капризный на взлете и посадке «Мессершмитт-109» словно взбесился! Его раскачивало, тянуло в сторону, перегруженный поврежденный мотор захлебывался. Пилот в задымленной кабине отчаянно сражался с управлением.
Верный «Фридрих» Bf-109F-4 не подвел – самолет плюхнулся на «брюхо» и пробороздил собой взлетное поле. Герман Вольф аварийно сбросил фонарь и выбрался наружу. Он побежал прочь от подбитой машины, а ему навстречу уже неслись пожарные с брандспойтами и огнетушителями. Летчик упал прямо в траву, а потом перевернулся на спину, жадно ловя раскрытым ртом воздух. Полежав немного, он поднялся и пошел к штабу своего штаффеля[11].
Возле блиндажа стояли летчики. Увидев Вольфа, один из них молча протянул пачку папирос, другой – бензиновую зажигалку.
– Как вылет?
– Живым с того света вернулся, а, Герман?
– Danke. (Спасибо.) Да почти что так. Меня атаковали две «суперраты», одну из них сбил, – скупо ответил Герман Вольф. Он всегда придерживался поговорки: «Kurze Rede, gute Rede» («Краткая речь – хорошая речь»). – Русские сейчас сильны, как никогда, но мы сокрушим их!
– Och, gut! «Одинокому волку» потрепали холку?! – К пилотам люфтваффе подошел молодой щеголь.
– Die scheize Acht! (Говенная задница!) – Герман и не собирался прятать свое чувство брезгливости. Этот молокосос только пару месяцев назад получил «крылья» пилота-истребителя люфтваффе, а уже корчит из себя «эксперта».
Стоящие рядом летчики переглянулись. Вызывающие манеры молодого пилота и холодная и яростная невозмутимость опытного «Оборотня» постоянно приводили к конфликтам.
– Майор Вольф, не забывайтесь! Я граф и лейтенант люфтваффе.
– Adel liegt im Gemüte, nicht im Geblüt. Ein gut Gemüt ist besser als ein gut Geblüt (Благородство не в крови, а в характере. Доброе сердце лучше хорошей крови), – спокойно и даже немного отстраненно ответил Вольф старой немецкой поговоркой.
Ein finstrer Blick kommt finster zurück. – Мрачный взгляд в ответ на мрачный взгляд. Так можно было охарактеризовать отношения между Ein-zammen Wolf – «Одиноким волком» и молодым заносчивым лейтенантом Манфредом фон Штрахвитцем. Этот сукин сын успел надоесть до печенок всем пилотам истребительной эскадрильи. Сын весьма влиятельного в кругах командования люфтваффе генерала, он вообразил, что ему все позволено.
Он не понимал, что награды просто так не даются. А тем более – сейчас, когда русские существенно усилили свои позиции.
Что ж, совсем скоро щенок наберется опыта, только вот сумеет ли он применить то, чему научился? Успеет ли?
Глава 4Удар на рассвете
Утро нового дня началось с рева моторов гитлеровских «охотников». Целое звено истребителей-бомбардировщиков «Фокке-Вульф» Fw-190F-2 пронеслось над летным полем советского аэродрома.
«Аэрокобры» майора Волина как раз выруливали на взлет. Александр Волин вместе с Олегом Погореловым уже начали разбег, когда в наушниках раздался голос руководителя полетов:
– Леопард-1, осторожно, они сзади!!! Четверка «фоккеров» у тебя за спиной.
– Вас понял, Клен, продолжаю взлет, – спокойно, как ни в чем не бывало ответил Волин. – Ведомый, подтянись, не отрывайся от моего хвоста.
– Понял тебя, Леопард-1, – голос молодого летчика дрожал, он сдерживался из последних сил, однако вел свой истребитель на взлет вслед за ведущим.
– Всем Леопардам – рассредоточиться по рулежным дорожкам и запасным полосам! Взлетать самостоятельно и вести бой парами!
Между тем Александр Волин продолжал взлет, мотор ревел на максимальных оборотах, летчик строго выдерживал режим, буквально миллиметровыми движениями рычага управления двигателем и изменением шага винта. Сейчас требовалось абсолютное хладнокровие – сравнимое с температурой абсолютного нуля! Иначе – смерть. Бывшему штрафнику не привыкать под смертью ходить, но сейчас он балансировал на острие ножа, который был готов перерезать тонкую нить его жизни. Сейчас взгляд Волина был прикован к стрелке тахометра[12] и к указателю скорости. Сто восемьдесят километров в час, 190, 200, 250, 280, 300, 320…
Волин видел в зеркало заднего обзора, как к его истребителю приближается смертоносный огненный ковер разрывов снарядов. Позади на взлетной полосе взметнулся в утреннее небо огненный фонтан. Две «аэрокобры» пораженные огнем гитлеровских «охотников», столкнулись на полосе. Оба молодых летчика погибли.