— А то, что в девице ни капли крови не осталось — это тоже дело житейское?! Брина, я тебя последний раз предупреждаю: не обуздаешь свои вампирские страсти, собственными руками в бочке святой воды утоплю!
— Хуже всего, что нам придётся искать нового судью, — лорд Дэниель лицемерно вздохнул. — Старый не выдержал позора и повесился. Да и городничего того и гляди от страха удар хватит.
— Подменить его и всех дел, — проворчал гругаш, имени которого никто не знал. Весь заросший чёрными волосами, он служил при особняке дворником, однако на совете занимал почётное место рядом с лордом Дэниелем. Спрашивать королеву о причинах такого фавора желающих не находилось.
— Подменить? — Элис Робертовна задумалась. — Неплохая идея. Но кем? Все наши перевёртыши при деле, изображают прислугу в трактире, где поселится ревизор.
— Не только мы способны принимать человеческий облик, — Брина заискивающе улыбнулась королеве. — Я слышала, что в одном уезде Леший явился на бал в обличье предводителя дворянства. И никто не заметил подмены.
— С Лешим сейчас лучше дела не иметь, — вмешался Мидир. Благодаря Анчутке он знал все лесные новости. — Они сВодяным всё никак не помирятся. Три дня назад очередная обида случилась. Леший от соседа возвращался, со свадьбы, прилёг отдохнуть, да ненароком в ручей макнулся. Так лицо у него ровно смыло или глиной замазало. До сих пор в чаще прячется, в себя приходит.
— А что если всех горожан превратить в птиц? — предложил лорд Дэниель. — Чтобы ничего лишнего сказать не могли. А вместо них бесов нанять.
— Бесов один раз пусти, потом не выгонишь! — рявкнул гругаш. — Проще ревизора подменить. Все бумаги, какие надобно, от его имени написать и в столицу отправить, а уж потом, на обратной дороге, устроить несчастный случай. Да такой, чтобы от тела только обгорелые кости остались да орден. А чего? Прежде и не такие дела обделывали. Ух, только подумаешь, так кожу обдирает!
— Обдирает? — Элис Робертовна радостно улыбнулась. — А ведь ты прав, мой верный слуга. Обдериха, вот кто нам нужен! Как приедет ревизор, так прикажи для него баню натопить, да пожарче. А потом, как с него обдериха кожу снимет, мы его подменим.
— И кто согласится на себя чужую кожу натянуть? — спросил Мидир.
— О, желающие найдутся. Вот младший сын лорда Дэниеля не единожды выражал желание совершить подвиг…
Её слова заглушил треск. Двери в столовую слетели с петель. Мигнули и погасли свечи в канделябрах.
— Кто посмел?! — Королева вскочила на ноги. Столовый нож, лежавший у неё под рукой, вытянулся в тонкий кинжал.
В темноте кто-то глухо рассмеялся:
— Честь имею представиться, дамы и господа. Касьян Егорьевич Подземцев, ревизор из Петербурга.
Он шагнул из дверей к онемевшим фэйри — огромный, как тролль, в тяжёлой шинели, подбитой медвежьими шкурами. Обрюзглое лицо обрамляли седые бакенбарды, сходившиеся под подбородком. Глубоко запавшие глаза прикрывали тяжёлые веки.
Душная, подавляющая волю сила поползла по комнате. Еда на тарелках стремительно чернела, покрываясь плесенью.
— Довольно! — Королева вскинула руку. — Ты показал себя. Теперь скажи, что тебе нужно?
— Скажу, как ни сказать. За тем и приехал, — Подземцев распахнул шинель. Блеснули пуговицы вицмундира и красный четырёхконечный крест с золотой каймой на шейной ленте. — Я, как вы изволили убедиться, не человек. А большего вам про меня знать не надобно. Довольно и того, что в моей власти извести весь ваш Неблагой уезд под корень — и людей, и нелюдей.
— Не слишком ли много на себя берёшь? — Гругаш встал навстречу страшному гостю. — Здесь не твои владения, плесень подземная!
— Не мои, — согласился ревизор, — но это нетрудно исправить.
Он шевельнул короткими, словно бы обрубленными пальцами. Тьма сгустилась вокруг гругаша, сдавила. Старый фэйри захрипел, разрывая когтями кожу на горле.
— Отпусти его, — сказала королева. — Хватит угроз. Мы тебя выслушаем, даю слово.
Подземцев снова шевельнул пальцами. Гругаш ничком рухнул на стол. Все молчали.
— Буду краток, — Касьян обвёл Неблагой совет давящим взглядом. — Скоро война. А я обещал государю императору победу. Для этого мне нужна сила — много, чтобы хватило с лихвой. И вы мне эту силу обеспечите.
— А если нет? — оскалился лорд Дэниел.
— Тогда я напущу на ваш уезд Чуму. Знаю, вашему племени она не страшна. Но вам нужны люди, а кто станет жить в чумном уезде? А ежели этого мало, так я ещё кое-что припас. В министерстве военно-сухопутных сил весьма интересуются железными дорогами. Проект готовят, государю императору на подпись. А где ближайшая дорога пройдёт — через ваш уезд или соседний — зависит от меня.
Мидир почувствовал, как содрогнулась королева. Фэйри притерпелись к железу, но одно дело перочинный нож или лошадиные подковы, и совсем другое — пудовые рельсы, отравляющие землю и воздух. Кто из неблагих выдержит постоянный запах железа — раскалённого от мороза зимой и от солнечного жара летом? Мидир с горечью подумал, что такое испытание и ему не по силам.
— Я же сказала, хватит угроз, — Элис поморщилась. — Что именно ты хочешь?
— Жертвы, — Касьян поднял сжатые кулаки. — Десяток сильных нелюдей каждый месяц. Не мелких бесов, сильнее.
— И как передавать их тебе?
— Я всё продумал. Имение Почечуевых отошло казне. Наследник у них оказался не жилец, последовал за батюшкой с матушкой. На месте деревни поставят заводик, будут канаты делать и парусину. На реке первым делом устроят причал. На пароходе мои люди ходить станут, вот им и передавайте гостинцы.
— На пароходе из твоих жертв вся сила утечёт, — резко сказал Дэниель. — Слишком много железа.
— Я приготовил специальные ящики, — Касьян Егорьевич ухмыльнулся, показав жёлтые зубы, — доплывут, как в колыбельках.
— И сколько времени ты намерен требовать с нас дань? — спросила королева. — Год?
— Восемь лет. Потом закончится срок моего договора с императором. И я… уйду.
Мидир быстро подсчитал про себя. Восемь лет — это девяносто шесть месяцев, то есть, девятьсот шестьдесят жертв!
— Благой уезд, — тихо сказала Брина, подавшись к Элис.
Королева кивнула. Благой двор так и не оправился после охоты на ведьм. В своём уезде за рекой они жили разрозненно и, когда умер последний король, не удосужились выбрать нового. Опрометчивая беспечность. Теперь даже некому за них заступиться.
Дэниел и Брина переглянулись с предвкушающими улыбками.
«Им не привыкать, — Мидир припомнил историю Неблагого двора. — Было время, платили дань демонам. Теперь будут платить Касьяну. Но кто же он такой?»
— Когда ждать пароход? — деловито уточнила королева.
— В следующем месяце. А пока что, не в службу, а в дружбу, расстарайтесь для гостя. Проголодался я с дороги.
— Что ж, — она улыбнулась, — наш двор славится своим гостеприимством. И чтобы отпраздновать наше знакомство, позволь предложить тебе особое угощение…
Мидир всё понял до мгновение до того, как Элис повернулась к нему. Он вскочил, пинком отбросив кресло. Чёрная молния, сорвавшаяся с кинжала королевы, пролетела мимо, расколов стекло в окне.
— Ты совершаешь ошибку, Элис! Остановись, пока не поздно!
— Нет, это ты ошибся, Мидир! Когда твой выкормыш сжёг мою ведьму, неужели ты думал, что это сойдёт тебе с рук?
— Да что с ним разговаривать! — прорычал Дэниел. — Придушить и всех дел!
Оскалив длинные клыки, он перескочил через стол. За ним ринулась Брина.
— Стоять! — В правой руке Мидира появилось пятиконечное копьё, а в левой — посеребрёный щит с золотой кромкой. Его атрибуты, за тысячи лет ставшие привычными, как части тела.
«До чего нелепо я сейчас выгляжу, — царапнула досадливая мысль, — в визитке с жабо и с копьём!»
Неблагие фэйри остановились, заколебавшись. Как сражаются сиды, они знали не понаслышке.
— Надо же, каков удалец! — Касьян двинулся вокруг стола к Мидиру. — Дай-ка посмотреть на тебя.
Тяжёлые веки приподнялись. Мидира ожгло жуткое воспоминание: поле битвы при Мак Туиред, вождь фоморов Балор, с его смертоносным взглядом единственного глаза… Веко ему поднимали шестом… Анчутка тоже что-то говорил про дурной глаз!
Мидир поднял щит, закрываясь от взгляда Касьяна и метнул копьё.
Пока Дилан ощупывал вывернутые в суставах ноги Анчутки, бес молчал, только дышал рвано, со всхлипами.
— В голос кричи, — посоветовал Хризолит, удерживая его за плечи. — Легче будет.
— Тебя бы так! Советчик хренов! — сорвался на визг Анчутка. Как раз в этот момент Дилан вправил ему вывих на левой ноге.
— Всё уже, всё, — приговаривала Алёна. Прикасаться к бесу она не решалась, чтобы не мешать лекарской волшбе, но сидела рядом. — Потерпи ещё немного… Воробушек, у него и со второй ногой что-то неладное.
— Вижу, — Дилан вытер взмокший лоб. — Держись, сейчас больно дёрну.
Анчутка заорал, выгибаясь в хватке Хризолита. Окружившие их русалки сочувственно вздыхали.
— Суставы я вправил. Но он весь избитый, нужно смазать, а бальзама у меня с собой нет.
— И не надо, — сказал Ивка. — Теперь его озеро вылечит.
Русалки подхватили Анчутку, всей толпой потащили к воде, окунули с головой.
— Это правда поможет? — спросил Хризолит.
— Должно. Это ведь его озеро. — Дилан поднял пропылённый армяк Анчутки. Заботливо отряхнул. — Но кто его так? За что?
— Словно взяли за ноги да об землю шваркнули, — змей передёрнул плечами. — Или волокли по камням. Хорошо хоть крылья уцелели.
Он выглядел раздосадованным, и Дилан догадывался, отчего. На груди Любаши поблескивало ожерелье из стекла и жемчужин, а прибежала она вместе с Хризолитом.
«За ноги и об землю… — Дилан попытался представить, кто сумел поймать беса в птичьем обличье. — Неужели Леший?»
— Ну вот, оклемался болезный! — Русалки со смехом вели Анчутку обратно. Он подволакивал ноги, но ссадины перестали кровоточить и подживали на глазах.
— Зачем ты вылез?! — кинулся к нему Дилан. — Хоть до утра полечись!