Дилан перепрыгнул через светящуюся в предрассветных сумерках меловую линию и побежал к дубу. Анчутка сказал, что русалки будут ждать. Сам он предпочёл до последнего отсиживаться на кухне.
— Воробушек!
Ивка с Алёной появились из-за необъятного древесного ствола.
— Уходишь?
— Я с Мидиром Гордеевичем. Анчутка тоже идёт.
— Ну, как же без него, — Алёна вымученно улыбнулась. — Вы там берегите друг друга.
— Обязательно. Обещаю.
— Возьми, — Ивка протянул Дилану кожаный мешочек на шнурке. — Это ракушка. Если тебе потребуется совет, прошепчи в неё, я услышу.
Дилан надел шнурок на шею и спрятал мешочек под рубашкой.
— Я скоро вернусь. Мидир Гордеевич сказал, что за сутки обернёмся.
— Не загадывай. Главное — возвращайся.
Они разом обняли его, поцеловали к обе щеки и вихрем улетели прочь. «Даже Анчутку не дождались, — расстроился Дилан. — Или с Мидиром не хотят встречаться?»
Он не раз замечал, что все окрестные русалки не благоволят к господину Ардагову. Но в чём причина — не удосужился узнать.
Дилан поёжился. Почему-то было зябко, как в предзимье, и хотелось спать. Он зевнул и тут же прикрыл рот ладонью. К дереву размашисто шагал Мидир. Он переоделся в зелёный сюртук и коричневые панталоны, а с высоких сапог снял шпоры. В одной руке господин Ардагов нёс дорожный сундучок, а другой поддерживал закутанную в плащ с капюшоном жену. За ними ковылял Анчутка, а замыкали небольшую процессию Хризолит, зорко оглядывающийся вокруг, и Куделька.
Дилан поклонился Этайн и пожелал ей доброго утра, но она даже не повернула в его сторону головы. Как всегда. Порой Дилану казалось, что госпожа страдает выборочной слепотой и глухотой.
— Почему мы не можем поехать верхом? — капризно спросила Этайн, плотнее кутаясь в плащ из тонкого сукна.
— Потому что так будет быстрее, любовь моя, — терпеливо ответил Мидир. — Доверься мне.
Хризолит вышел вперёд, огляделся в последний раз, удовлетворённо кивнул и волчком крутанулся на месте. Под его ногами открылся тёмный провал. Толстые корни изгибались в подобие ступеней.
— Добро пожаловать в Подземный мир, — торжественно сказал Хризолит и змеёй скользнул через край.
Мидир щёлкнул пальцами. Куделька обнюхал край ямы, тряхнул ушами и отважно запрыгал вниз по ступеням. Чуть помедлив, за ним последовал Мидир, подхватив на руки Этайн. Анчутка с тоской глянул на небо, взял Дилана за руку и они вместе ступили на подземную тропу. Над их головами земля сомкнулась.
Каменный пояс
Подземная тропа сияла под ногами золотистым светом — то прохладным, то приятно-согревающим.
— Выпендрёжники, — пробормотал Анчутка. — Столько силы даром тратится!
Дилан вздохнул. Такого потока чистой силы ему ещё не доводилось видеть. Подземные пути тилвит тэг были скромнее. И темнее. Только на перекрёстках там росли светящиеся грибы, кольцами окружающие исписанные рунами менгиры. Когда-то каменные столбы служили указателями, но со временем, напитавшись магией, начали бродить с места на место и оттого надписи потеряли всякий смысл. А ещё там было тихо, разве что изредка слышался звон колокольчиков, предупреждающий о приближении блуждающих огоньков.
На змеиной тропе постоянно слышался шум: то стук рудничных молотков, то пробирающий до нутра скрежет, а то отзвуки разудалой пирушки. Стены тоже менялись. Сначала золотые сполохи освещали серый гранит с блёстками слюды, потом полированные плиты моховой яшмы, а потом — шёлковую зелень малахита. Этайн восхищённо ахала, тонкими пальцами касаясь дивных узоров. Мидир крепко держал жену за руку и на окружающие красоты поглядывал мельком, всё внимание сосредоточив на тропе.
— Ни одной развилки, — шепнул Анчутка Дилану. — Только виражи закладываем, аж голова кружится. Как думаешь, сколько мы прошли?
— Каждый поворот — тысяча вёрст, не меньше. — Дилан не сводил глаз со стен.
— Ты чего высматриваешь?
— Двери.
— Где? — Анчутка завертел головой.
— В том-то и дело, что нигде. А должны быть, иначе откуда шум?
— Двери есть, — сказал Хризолит. Он сменил обличье и теперь то забегал вперёд, то отставал и шагал последним. — Вот только показываются они не любому. Великому Полозу нахлебники без надобности, да и соседям тоже. Всем искра нужна, талант, то бишь.
— Соседям? — переспросил Мидир.
— Подземным хозяевам, — пояснил Хризолит. — Их много, вообще-то. Но наш Полоз самый сильный.
— Слышь, — Анчутка подтолкнул Дилана локтем, — я всё думаю про этих… ну, хтонических богов. Ежели правда, что они все одна семейка, это что же получается, Полоз и Касьян — братья?
— В семье не без урода, — Хризолит сердито посмотрел на беса. — Промежду прочим, именно Полоз постарался, чтобы Касьян спал без просыпа большую часть времени.
Дилан заметил, что юный змей снова стал прежним. То, что изменило его на краткое время, ушло. Или затаилось?
— Как долго ещё идти? — спросила Этайн. — Я устала.
— Как будет угодно госпоже! — Хризолит поклонился. — Никто не может упрекнуть Великого Полоза за недостаточную заботу о гостях.
Он трижды постучал в стену. Узоры малахита задвигались и сложились в очертания двустворчатой двери с рамой из переплетающихся змей. Дверь плавно отворилась.
— Какая прелесть! — Этайн захлопала в ладоши. — Каменный сад!
Здесь было светло, как в летний полдень, только свет шёл не сверху, а снизу. Блестящие золотистые змейки танцевали между похожими на берёзы и яблони деревьями. По обочинам тропинок росла жёсткая на вид разноцветная трава. Анчутка наклонился, сорвал лазоревый стебелёк.
— Ишь ты, и впрямь каменный! — подивился он.
— Деревья тоже, — сказал Хризолит. — Вот эти, белёсые, мраморные. А те, что зеленее, — из змеевика-камня. Яблоки на них сердоликовые.
Подземный сад был одновременно и каменным, и живым. По пещерам гуляли сквозняки, и тонкие листья шевелились, тёрлись друг о друга. Звук был, как на берегу моря, когда волны перекатывают гальку.
— Я видел золотые и серебряные деревья, откованные дварфами, — сказал Мидир, — но им далеко до подобного мастерства. Из какого народа ваши умельцы?
— Из человеческого. — Хризолит усмехнулся удивлению гостя. — У нас много людей в мастерских. Силой никого не тянули — сами пришли. Только тоскливо им оказалось без травы-муравы, цветов и деревьев. Вот и смастерили себя сад, вроде как в шутку. А потом оно само разрослось.
— Гляньте-ка, солнышки! — Анчутка показал на каменные спиральные раковины, развешенные на ветках.
— Их аммонитами прозывают, — щегольнул учёностью Дилан, — по имени бога солнца из страны Та-Кемет.
— Я и говорю, солнышки. У нас на реке берег однажды осыпался после дождей, так эти солнышки прямо повылазили — видимо-невидимо. И большие были — с тележное колесо. Деревенские набежали, растащили по домам. Поп опосля сильно бранился, пугал, что это змеи окаменевшие. Только никто ему не поверил.
— И правильно, — поддакнул Хризолит. — Нечего народ в заблуждение вводить. Окаменевшие змеиные кости совсем другие. А вот и каменные цветы! — Он повёл рукой и деревья впереди расступились, открывая поляну, сплошь заросшую чёрными кустами. На угольных ветках покачивались с лёгким звоном малахитовые цветы, похожие на крупные колокольчики. В каждом мерцала сурьмяная звёздочка.
— Предивное зрелище. — Мидир, склонив голову набок, вслушивался в малахитовый звон. — Так вот какая она, душа камня…
— Эти цветы, — Этайн присела и потянулась к колокольчикам, — дают семена?
— Нет, но зато они цветут вечно, — ответил ей звучный голос из глубины сада.
Мидир резко развернулся, устремив взгляд в тени между деревьями. Анчутка придвинулся ближе к Дилану. Хризолит выступил вперёд и преклонил колено.
— Мой господин! Я привёл гостей…
— Вижу.
Два соседних дерева вскинули ветви навстречу друг другу, и в получившейся арке появился Великий Полоз. Анчутка изумлённо вздохнул. Этайн отступила за спину мужа. Подземный владыка предстал перед гостями в смешанном обличье. Выше пояса он был человеком с мраморно-бледной кожей, а ниже пояса — гигантским змеем. Кудрявые чёрные волосы с огненными прядями удерживал золотой обруч. Одежду Полоз не носил, только тяжёлый на вид пояс из окованных золотом самоцветов. У Дилана зарябило в глазах от пестроты и блеска: яшма, аметист, сердолик, турмалин…. На груди Полоза на плетёном шнурке висела синяя с золотым отсветом каменная раковина.
«Почему подземный хозяин носит символ солнца? — задумался Дилан. — Или потому и носит, что подземный?»
Анчутка метался взглядом от Полоза к Хризолиту и обратно. На подвижной физиономии беса удивление сменялось досадой.
— Обмишурился я, похоже, — буркнул он.
Не считая глаз, сходство Хризолита с владыкой Каменного Пояса было разительным. «Сын, — подумал Дилан. — Сын, а не племянник!»
Мидир склонил голову в сдержанном приветствии. Дилан чуял напряжение сида. Широко расставленные глаза Полоза сияли расплавленным золотом, но при этом никакого колдовства змей не творил.
«Он просто переполнен силой! Как его не разрывает? Или… он сам и есть сила?» — Дилану стало жутко. Одно дело рассуждать о хтонических богах, и совсем другое — встретиться с одним из них лицом к лицу.
— Добро пожаловать в мои владения! — Полоз прижал ладонь к сердцу. На Дилана и Анчутку он бросил лишь мимолётный взгляд и сосредоточил всё внимание на чете Ардаговых. — Приветствую тебя, Этайн, дочь Этара, и тебя, Мидир Великих Деяний, сын Индиу, сын Кехтаха, король сида Бри Лейт!
Куделька, жавшийся к сапогам хозяина, удивлённо тявкнул. Этайн вздрогнула.
— Это что за имя? — едва слышно выдохнул Анчутка. — У нас Мидира Гордеича никто так не величает.
Дилан только пожал плечами. В нём крепло недоброе предчувствие: их заманили в ловушку! Ну, не их с Анчуткой, конечно, а Мидира, но это всё равно!
— Поражён твоей осведомлённостью. — Господин Ардагов повёл плечами. Сюртук на нём сменился пурпурным плащом, заколотым на груди золотой фибулой с длинной иглой. Приминая плащ, за спиной на ремне появился бронзовый посеребрённый щит с золотой кромкой и золотым умбоном. В левой руке Мидира оказалось копьё с золотыми полосами по древку. Бронза пят