Дилан вытащил нож, полоснул себя по ладони, подставил лезвие, чтобы кровь с него текла тонкой струйкой. Сначала на рану Алёнке, потом её брату.
— Кровь — это жизнь, — забормотал Дилан. — Кровь — это душа. Жизнь к жизни, душа к душе. Из троих — одна. На троих — одна. Пусть живут, покуда я жив!
Нелепые, неуклюжие слова, совсем не похожие на заклинание. Но Дилан упрямо твердил их, пока ранка на ладони не затянулась.
— Быстро на тебе заживает, — с завистью сказал Хризолит.
— Я повторю, — Дилан перехватил нож в другую руку.
— Не надо… — Ивка моргнул и улыбнулся. — Всё хорошо, Воробушек…
— Ничего хорошего! — Алёнка со стоном села. — Одно радует: ты нам теперь должен! — Она ткнула пальцем в Хризолита.
— Вы зачем меня спасли? — спросил он.
— Ты что, недоволен?!
— Понять хочу.
— Да мы, знаешь ли, — Ивка подмигнул сестре, — никак не ожидали, что второй раз помрём. А иначе бы с места не двинулись, не сомневайся. Но всё к лучшему. Воробушек, ты теперь наш брат, получается.
Дилан слабо улыбнулся. Говорить не хотелось, язык отяжелел и пересох. Противная слабость охватила руки и ноги — не встать, не шевельнуться.
— Королевич, ты не надорвался ли? — Хризолит всмотрелся ему в глаза. — А ну-ка!
Он расправил самоцветный пояс, обернул Дилану вокруг талии и защёлкнул пряжку.
— Сейчас полегчает.
Дилан испуганно дёрнулся. Какое там полегчает? Да его разорвёт сейчас! Он схватился за пояс, попытался сорвать с себя. Но золотая пряжка не поддалась, звенья сжались, и весь пояс уменьшился, подстраиваясь под тощую фигуру тилвит тэг. Живительная сила потекла по телу, вытесняя слабость.
«Как же так?! У меня ведь нет права… Я и близко не бог! — Дилан растерянно посмотрел на Хризолита. Тот улыбался совсем как Полоз. — Или я изменился там, в каменном саду? С Анчутки три проклятья слетело, а я…»
— Что со мной сделалось? — жалобно прошептал он.
— Да ничего особенного, — Хризолит подхватил его под руку и помог подняться. Анчутка и русалки встревоженно топтались рядом. — Искра в тебе разгорелась, только и всего. Ну, может и кровь сказалась. Всё же ты королевского рода, да ещё и подземному владыке внук. Оттого и каменный пояс тебе впору оказался. — Он подался ближе и заговорщически шепнул: — А хочешь себе оставить?
— Как это — себе?! — подскочил Анчутка. — Ты на что его толкаешь?
— Сгинь, Беспятый, — огрызнулся Хризолит, — у меня с королевичем разговор, а не с тобой.
— Сам сгинь! — Анчутка зло прищурил кошачьи глаза. — Ты свои интриги прекращай! С самого начала хитрил-мудрил тут! Признавайся, знал, что русалки не могут носить сердолик? Хотел подарок испортить?!
— Проверить хотел.
— Чего проверить-то?
— Так я тебе и сказал! Сам думай, ежели у тебя голова на плечах, а не пивной котёл.
— Погодите! — вмешалась Алёнка. — Хризолит, ты всерьёз сейчас — насчёт пояса?
— Серьёзней некуда. Подумай, Дилан, это же сплошная выгода. Станешь королём, заберёшь под свою руку Неблагой уезд и Благой заодно. Наведёшь порядок, чтобы всё по справедливости было.
— Да какой из меня король! — возмутился Дилан.
— Преотличный! Ты столько всего сотворить сможешь! Вот хоть русалок своих возьми. Людьми ты их, конечно, не сделаешь, да и ни к чему это. Зато силой поделишься. Они Водяного с Лешим одолеют и сами хозяевами станут.
— А потом батюшка твой примчится и всех нас свергнет — прямиком в Преисподнюю!
— Не примчится. Я научу, как закрыть змеиную тропу. А всех его здешних шпионов мы переловим. Ну же, Дилан, решайся. Станешь королём, никто тебя больше шпынять не посмеет. Даже Мидир слова поперёк не скажет. И будет всем счастье — и тебе, и друзьям твоим!
— А может, и правда? — неуверенно сказал Анчутка. — Тогда Ивке с Алёнкой не придётся уходить после Купалы.
Дилан посмотрел на русалок. Алёнка потупилась и жевала кончик косы. Ивка покачал головой:
— Подумай, Воробушек. Хорошенько подумай. Ведь это воровство.
— Ой, не смеши! — фыркнул Хризолит. — А то тилвит тэг никогда ничего не воровали!
— Да какой из него тилвит тэг?
— Откуда ты знаешь? — заспорил Дилан. Он не то чтобы гордился всеми деяниями своих сородичей, но и отрекаться от них не собирался. — Ты же никогда не видел настоящих тилвит тэг!
— Ага, вот ты и признался, что ненастоящий! — Ивка засмеялся и легонько толкнул его в плечо.
Дилан вздохнул. Действительно, какой из него тилвит тэг? Тугодум неумелый. Не то что королевские заклинания, даже ни одной триады не сумел запомнить. Нет уж, ежели ума нет, так и волшебный пояс не поможет.
— А станешь королём, так всем неважно будет, кто ты есть, — вкрадчиво сказал Хризолит. — Все перед тобой на колени встанут. А кто не встанет, того мы в бараний рог согнём. Возьмёшь меня в советники?
— Нет, — Дилан расстегнул пряжку — она поддалась неожиданно легко — и снял пояс. — Вот, верни Полозу. Так будет правильно.
Хризолит страдальчески закатил глаза, но больше спорить не стал.
— Ладно, будь по-твоему. Покедова, неудачники!
Он перепрыгнул через корень и с разбегу нырнул в подземный лаз.
— Вот зараза! — пробурчал Анчутка. — Смылся и не расплатился!
— Ничего, — сказал Ивка. — Встретимся ещё. Непременно встретимся.
Эпилог
День накануне Купалы выдался пасмурный, с утра по окраинам неба громыхало, а вечером заморосил дождь. Проклиная погоду, Степан Алексеевич Неклюдов, кутаясь в рыбацкий плащ, пробирался через мокрый некошеный луг к заветному холму. Пакет с отчётом он завернул в кусок провощённой кожи, чтобы не отсырел. На этот раз было о чём написать. И про исчезнувшего ревизора, о котором почему-то все разом забыли, словно и не было его вовсе, и про срочный отъезд лучших людей Пустовойска в Петербург… Насчёт «людей» исправник, по правде говоря, сомневался, но сомнения свои держал при себе, а в отчёте просто перечислил фамилии. В конце он поведал о новом судье. Господин Ардагов, хоть и не перебрался в город, но обещал приезжать еженедельно и разбирать дела со всем тщанием.
«Знать бы, как это новая метла мести будет? Ох, грехи наши тяжкие…»
Исправник добрался до холма, огляделся и присел на корточки. С замиранием сердца протолкнул свёрток в тесную нору. Не раз и не два случалось ему нащупывать в глубине живое чешуйчатое тело и отскакивать с воплем… Нет, обошлось! Пальцы нашарили только мягкий мешочек. Как обычно, шёлковый, вроде кисета, вышитый каменным бисером.
Степан Алексеевич развязал витой шнурок, вытряхнул на ладонь три золотых империала. Больше в мешочке ничего не оказалось.
«Как же так?! — метнулась в голове заполошная мысль. — Ведь обещано было! Защита на трижды девять лет!»
— Вечер добрый, Стёпушка! — пропел девичий голос за спиной исправника. — Вот мы и свиделись.
Обмирая, Неклюдов поднялся, неуклюже переступая ослабевшими ногами. Она стояла в трёх шагах, скалила в дразнящей улыбке острые зубы. Статная, красивая, в насквозь промокшей рубахе и жемчужном ожерелье. Эту девицу он уже встречал — каждый год на Русальской неделе. И каждый раз она махала призывно, звала за собой. Но тогда он был под защитой, а сейчас…
Исправник в отчаянье схватился за крест:
— Изыди, нечистая сила!
Русалка рассыпчато рассмеялась.
— Не обижай меня, Стёпушка, не то пожалеешь. Ну же, иди ко мне…
Дилан, пока собирал цветы для венка, весь промок. Но дождь был тёплый, под таким в радость побегать. Да и закончился быстро, в аккурат когда Дилан добрался до озера. На берегу было пусто. Русалки в этот раз собирались у моста, плясали там с троллями. Но Ивка и Алёнка обещали прибежать, чтобы вместе плести венки.
— Светлой ночи, королевич!
С валуна Дилану махал Хризолит. В длинном зелёном плаще-крылатке, из-под которого виделись концы золотистого шёлкового кашне, змей смотрелся столичным денди. Внизу стояли два туго набитых саквояжа, перетянутых ремнями.
— Итебе того же, — растерянно ответилДилан, остро ощущая собственный непрезентабельный вид. Сюртук промок, рубашку он вообще не надел, штаны все в пятнах, копыта грязные и тиной пахнут. — Ты откуда? Путешествуешь?
— Не совсем. — Хризолит спрыгнул с валуна. — Полоз меня к тебе послал. Учиться.
— Да чему я могу научить? Ты же старше и умнее!
— Разберёмся, не переживай. Всё лучше, чем на посылках быть.
— А ты… — Дилан замялся.
— Что, тоже интересуешься, почему он меня не признал? — Хризолит дёрнул плечом. — Промежду прочим, он не сомневается, что я его сын. Совсем наоборот.
— Как это?
— А так. Сказал, что я на него слишком похож. Я вроде зеркала, понимаешь? Легко копирую, особенно Полоза. А ему это не нравится. Говорит, что я не копирую, а искажаю. Вот и отправил к тебе. Сказал, мол, королевич правильный, его не исказишь, так что отражай, сынок, может, и в тебе что-нибудь задержится. Ты как, не прогонишь?
— Оставайся. Только не называй меня королевичем и помирисьс Анчуткой.
— Да видел я его уже. Договор заключили, взаимовыгодный.
В чём суть договора, он не пояснил, но Дилан подозревал, что речь идёт о раскрывающих силу леденцах. Небось, торговлю решили наладить.
— Ой, — спохватился Дилан, — а где ты жить будешь? Вдруг Мидир не пустит тебя на усадьбу?
— Да куда он денется? Полоз с него услугу затребовал за пояс. Вот пусть и расплачивается.
Весело перекликаясь, подошли Ивка с Алёной и Анчутка. Все мокрые и с охапками цветов. Завидев Хризолита, Алёнка фыркнула:
— Опять ты! Что, из дома выгнали?
— Радуйтесь, долг вам отдам. Только чур, одно желание на двоих!
— Это нам подумать надо, — протянул Ивка. — Посмотреть, на что ты способен. Гуляй пока. Тебя, небось, Любаша ждёт?
— Нет, она этой ночью исправника завлекла.
— У него же мощевик! — не поверил Анчутка. — Как ни старайся, не заморочишь.
— Ах, какая незадача! — Хризолит хлопнул себя по жилетному карману. — Совсем забыл отдать ему.