ожно уже говорить о возрождении Атлантиды, о воссоздании храма красоты и чистоты, который единственно противостоит варварству и беззаконию, наступающим на нас с Востока».
Ключевое слово было произнесено, и циничный Мяэ едва сдержал смех. Он с самого начала догадывался, к какому итогу приведут все эти разговоры об Атлантиде и тайном Ордене, но не ожидал, что так быстро. Русофобия, взращённая и взлелеянная после «поющей революции»,[39] расцвела махровым цветом и заплодоносила. И плоды её можно было теперь увидеть где угодно. Например, в новом учебнике истории для пятого класса под редакцией Марта Лаара. Или в публичном пересмотре итогов Второй мировой войны. Или в «политике интеграции» русскоязычного населения. Или, наоборот, в «программе репатриации неработающих иностранцев», вокруг которой на днях разгорелся нешуточный скандал.
Сам Яан Мяэ относился к русофобии спокойно. Он был чистокровным эстонцем, таллиннцем в четвёртом поколении, и его процессы, которые кому-то казались «угрожающими», не задевали совсем. Ещё он хорошо помнил, как в юношеские годы приходилось ходить стенка на стенку с русскими пацанами, а потому был рад, что этим подросшим «пацанам» воздалось по заслугам.
И тем не менее, когда в очередной раз очередная идея сводилась к примитивному, почти что на животном уровне, реваншизму вкупе с национализмом Яану делалось смешно. В конце концов, неужели в мире не осталось идей, более интересных, чем мечта о выселении русских до самого Владивостока? Евреев вон тоже выселяли, выселяли, а они в результате гонений не только сохранили свою культуру, но и построили одно из самых сильных государств в мире.
Официанты принесли блюдо с медвежатиной и на некоторое время пришлось прерваться, чтобы вкусить этот дорогостоящий деликатес. Когда собеседники утолили первый голод, замминистра выпил финской настойки, закурил и продолжил свою речь так:
«Наверняка, господин Мяэ, у вас возникли вопросы. Попробую упредить некоторые из них. Вы, должно быть, думаете, какое отношение этот Парве имеет к Атлантической Традиции? Отвечу: самое прямое. Я – один из членов Ордена, хранитель Традиции, переданной нам жрецами Сааремаа. Совсем недавно я и такие как я находились в подполье, однако теперь к нашему мнению прислушиваются, мы становимся той силой, которой уготовано управлять обновлённой Эстонией. Вы, наверное, хотите знать, насколько мы сильны, чтобы претендовать на подобный статус? Отвечаю: мы очень сильны. Наше Братство Сааремаа – лишь часть Ордена Традиции, члены которого живут и работают по всему миру. Мы пользуемся безусловной поддержкой братьев в развитых странах Европы и в самой Америке. Скажу больше: наши братья на Западе не только помогают нам словом и делом, они всё чаще прислушиваются к нашим советам и идеям. Ведь мало кто из них может похвастаться обладанием наследия Атлантиды и некоторыми из Предметов Силы».
«Что это за Предметы Силы?» – спросил Мяэ, чтобы как-то продемонстрировать замминистра свой интерес, который на самом деле угасал всё больше.
Журналист, специализирующийся на криптоисторических изысканиях, разумеется, был наслышан о Предметах Силы, однако следовало поддерживать беседу – хотя бы в знак благодарности за вкусный ужин в дорогом ресторане.
«Существует легенда, – ответил Парве с удовольствием, – что некоторые предметы несут на себе отпечаток прикосновения высших сил – тех сил, которые сотворили Вселенную и человека. Этих предметов немного, но они действительно способны влиять на процессы, происходящие в обществе, в природе и даже в неодушевлённом мире. В это трудно поверить, но это правда. Я сам когда-то сомневался в действенности Предметов Силы, пока не увидел, как они „работают“ собственными глазами. Потрясающее зрелище…»
Я вам и не такое могу показать, подумал Яан, которому и эти фокусы были не в новинку.
«К сожалению, – говорил замминистра, – самые мощные Предметы Силы не принадлежат нам. Великая Пирамида, Всевидящее Око, Чаша Грааля и Ковчег Завета, о котором вы так много писали, господин Мяэ, были утеряны или находятся в распоряжении других национальных отделений Ордена. Однако и у нас имеется кое-что…»
«Что же это?»
Эйно Парве хитро улыбнулся и до конца ужина не проронил ни слова. Мяэ легко перетерпел этот «интригующий» период, поскольку так ему было проще наслаждаться экзотическим деликатесом.
Через полчаса замминистра вытер губы и руки салфеткой и предложил Яану продолжить беседу на загородной вилле:
«Сегодня все дела в Таллинне я уже закончил, и мы можем пару часов посидеть у меня. Потом, если пожелаете, Юхан отвезёт вас домой».
Яан чувствовал себя расслабленным после плотного ужина, в голове приятно шумело от выпитой настойки, и хотя ему уже изрядно надоел этот замминистра с завиральными теориями, он легко согласился. К тому же, ещё не было сказано самого главного: зачем Братству Сааремаа потребовалось открывать свои «великие тайны» молодому журналисту. И сколько они готовы заплатить ему за то, чтобы он донёс «идеи и планы» Братства до нации.
Ещё полчаса ушло на то, чтобы добраться до резиденции Эйно Парве. Всю дорогу замминистра болтал на отвлечённые темы, расспрашивал Мяэ о жизни литературной богемы и особенностях работы внештатного сотрудника периодических изданий. И только после того, как они оказались внутри виллы (Яан отметил, что она находится в престижном районе, неподалёку от загородного дома президента Эстонии) и устроились в холле первого этажа с бутылкой «Вана Таллинна» и фруктовым десертом, беседа вернулась в прежнюю колею.
«Сейчас я вам кое-что покажу, – пообещал Эйно Парве с заговорщическим видом. – Вас это должно поразить».
Он зачем-то оглянулся на плотно занавешенные окна, за которыми сгущалась ночь, а потом снял свой френч и расстегнул сорочку. Мяэ успел было испугаться, что попал в лапы к старому извращенцу, который специализируется на белокурых мальчиках, однако быстро сообразил, что замминистра вовсе не собирается устраивать стриптиз и демонстрировать ему различные части своего волосатого тела. Под сорочкой обнаружился амулет – довольно большой и плоский предмет в кожаном чехле. Парве снял амулет с шеи и положил его на столик. Потом раздёрнул змейку чехла, и Яан увидел, что внутри находится затупленный наконечник копья.
«Это Копьё Судьбы, – благоговейно объявил Эйно Парве, и глаза его просияли. – Копьё Лонгина. Один из великих Предметов Силы. На нём кровь Сына Божьего, и он приносит победу в войне. Им владели многие европейские правители, и последним из них был Адольф Гитлер. Теперь Копьё принадлежит Братству Сааремаа».
Яан Мяэ, пока ещё не веря, протянул руку, чтобы притронуться к копью, но замминистра сразу же спрятал наконечник в чехол, а сам чехол повесил на шею.
«Вы пока ещё не один из нас, – объяснил он журналисту мотивы своего поступка. – Вам нельзя к нему прикасаться. Все Предметы Силы необычайно чутки к человеческим мыслям и пожеланиям. Пока вы не научитесь контролировать своё внутреннее я, прикосновение к Копью может быть опасно для вас».
«А я где-то читал, что Копьё Лонгина находится в Вене», – Мяэ откинулся на спинку кресла, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.
«Это ошибка, – заверил Парве, застёгивая сорочку и вновь надевая френч. – В Вене подделка. Офицеры СС вывезли подлинное Копьё на секретную немецкую базу в Антарктиде, откуда мы забрали его».
«Победа в войне… – повторил Яан, словно пробуя эти слова на вкус. – Зачем Эстонии победа в войне? Мы ведь не собираемся ни с кем воевать. Или я ошибаюсь?»
«Мы не собираемся, – согласился замминистра, – но у нас, как я уже говорил, есть могущественные братья, которые собираются. И мы должны сделать всё, чтобы они победили. Иначе Эстония погибнет, а храм Атлантической Традиции будет разрушен…»
«Вы говорите о НАТО?»
«Тс-с-с, – Эйно Парве поднёс указательный палец к губам и покачал головой. – Не всё сразу, господин Мяэ. Прежде чем продолжать, я должен быть уверен, что вы готовы примкнуть к Братству Сааремаа и пройти соответствующие процедуры».
«Но зачем вы говорите мне всё это? Что я должен буду делать в Братстве?»
Главный вопрос был наконец-то задан, и Яан даже придержал дыхание.
«Вы напишете книгу. Книгу с большой буквы. В ней вы расскажете подлинную историю эстов и острова Сааремаа. Мы – маленький, но гордый народ. И мы претендуем на то, чтобы нас знали и уважали во всём мире. Наше Братство должно стать не одним из множества отделений Ордена, а руководящим магистратом. Вы напишете такую книгу?»
«Но где я буду брать материал?»
«О, это просто. Я познакомлю вас с документами и археологическими находками. Организую частные встречи с интересными людьми, которые много знают. Если у вас получится книга, Братство озолотит вас. Вы будете очень богаты и знамениты. А с учётом вашего юного возраста, у вас ещё останется время на то, чтобы принять участие в политической борьбе и стать… быть может, президентом Эстонской республики».
Яан сомневался, что у него достанет прыткости занять президентский пост, но даже если сбудется половина из того, что сулил замминистра, перед журналистом открывалось захватывающее будущее. И то ли от этих блистательных картин, то ли от употреблённого алкоголя у Мяэ закружилась голова.
«Я напишу книгу, – сказал Яан. – И я буду готов вступить в Братство Сааремаа после того, как вы расскажите мне условия членства в нём. Права и обязанности, пожалуйста».
«Ваша хватка мне нравится, господин Мяэ, – вновь похвалил Эйно Парве молодого журналиста. – Вы правильно ставите вопрос. Что же, если вы готовы слушать, то я…»
Он не закончил. Входная дверь внезапно распахнулась, и в холл не вошёл, а буквально влетел директор Музея древней истории Юхан Мяльк. По инерции он сделал ещё несколько шажков, а потом колени его подогнулись и Мяльк рухнул ничком на ворсистый ковёр. Несколько раз дрыгнул ногами и затих.
«Что за чёрт?!» – успел воскликнуть замминистра, и тут погас свет.