– Результат?
– Результаты есть, – полковник Вайкшнорас позволил себе улыбнуться, поскольку к шести часам вечера Штабу обороны наконец-то удалось узнать, что произошло на шоссе Е-77. – Мы перекрыли не только границу, но и некоторые из дорог, по которым проще всего проехать в направлении Калининграда и Белоруссии. В течение последних часов дорожной полицией было зафиксировано несколько попыток преодолеть мобильные блок-посты без досмотра. Во всех случаях нарушителей удалось задержать. Кроме одного. Мини-вэн марки «рено» проскочил мимо поста, установленного на трассе, ведущей в Таураге. При этом устроил целое побоище. Преступники использовали крупнокалиберный пулемёт, что было зафиксировано в полицейском протоколе. И этого же пулемёта они обстреляли две патрульные машины, которые пытались осуществить преследование. Непосредственные свидетели происшедшего утверждают, что в мини-вэне находилось от пяти до семи человек, и, возможно, – Вайкшнорас поднял указательный палец, – одним из пассажиров была женщина!
– Где теперь находится этот мини-вэн? – Риан наклонился вперёд, его глаза сузились.
– К сожалению, отыскать его пока не удалось, – признался Вайкшнорас. – Но это вопрос времени. Очевидно, русским пилотам, похитившим госпожу Олбрайт и американского лётчика, помогают. Здесь возможны два варианта. Первый вариант – наземную поддержку операции захвата осуществляют российские спецслужбы, используя сеть агентов-«нелегалов». Второй вариант – в Литве действует пророссийское подполье из числа русскоязычного населения.
– У вас есть доказательства? – подал голос агент Грин.
– Чего именно?
– Что русским пилотам помогают.
– Прямых доказательств нет. Но настораживает быстрота, с какой пилоты сумели собраться и покинуть место падения «Ганзы». Кроме того, их снабдили оружием. И они явно используют мобильную связь!
– Боже мой! – агент Грин вдруг порывисто хлопнул себя по высокому лбу, а потом сказал по-русски: – И на старуху бывает проруха!
Игнорируя удивлённый взгляд Вайкшнораса, человек, представившийся агентом Грином, выхватил из кармана мобильный телефон и принялся жать на кнопки.
– Что всё это значит? – спросил полковник у Риана, но тот только покачал головой.
Громова разбудил звонок мобильного телефона.
– А? Что? – спросонья забеспокоился он.
– Это у тебя, Костя, – отозвался Лукашевич, который всё ещё рулил, ведя «рено» по просёлочным дорогам.
Громов полез в нагрудный карман. За всей стрельбой, беготнёй и нервотрёпкой он совершенно забыл про маленький плоский «мобильник» с оплаченной на год вперёд SIM-картой, который вручил ему сам Фокин перед отправкой. Как и Лукашевичу, как и Стуколину.
«На всякий пожарный случай», – сказал капитан ФСБ тогда.
Значит, наступил такой случай.
Громов взъерошил волосы и поднёс трубку к уху:
– Алё.
– Фокин на связи, – услышал он знакомый и трижды проклятый голос. – Где вы, парни?
– Мы тебе не парни, – ответил Громов. – Подставил нас, урод?
– С чего вы решили, что я вас подставил? – Фокин искусно разыграл изумление. – Всё ведь прошло как надо. Как и планировали. Надеюсь, Олбрайт жива? Она с вами?
– С нами, с нами. Что можешь предложить? У тебя есть окно на границе?
– Слушайте внимательно, товарищ подполковник, – в голосе Фокина зазвучали твёрдые нотки. – Я нахожусь в Штабе обороны Литвы. Это в Вильнюсе. Мы ждём вас всех здесь. Полиции и военным отданы соответствующие распоряжения. Немедленно сдавайтесь властям. Слышите? Немедленно. Вас доставят по назначению.
Громов ещё не совсем проснулся, но ему вполне хватило рассудительности, чтобы сказать просто и прямо:
– Иди ты в задницу, Фокин!
Ангеле, прислушивавшаяся к разговору, прыснула в кулак.
– Иди ты в задницу, Фокин! – сказал Громов, после чего из трубки послышался женский смех и связь оборвалась.
Фокин невидяще огляделся вокруг. Риан, Фоули и полковник Вайкшнорас ждали резюме, но не дождались.
– Сволочи! – ругнулся Фокин. – Я тут мир спасаю, а они с девками развлекаются!
– С девками? – переспросил Риан. – А госпожа Олбрайт с ними?
– Госпожа Олбрайт с ними.
– Развлекается?
– С девками.
– Госпожа Олбрайт развлекается с девками?
– Да.
– Что значит да?
– Прекратите этот бред, – потребовал Фокин и нажал кнопку повторного набора последнего номера.
Ответом ему были длинные гудки.
– Прошу прощения у дам, – сказал воспитанный Громов, а потом спросил у Лукашевича: – Скажи, Алексей, ты лучше меня разбираешься в этих вопросах: по «мобильнику» можно отследить человека?
– Теоретически можно.
– Значит, нам следует избавиться от «мобильников».
Громов взял свой телефон и без всякого сожаления выбросил его в окно. Когда и Лукашевич сделал то же самое, Константин выжидающе посмотрел на Стуколина.
– А у меня нет, – Стуколин виновато улыбнулся. – Фокин мне велел его на груди держать, а я в штаны переложил, ну и раскокал при катапультировании.
– Ясно, – подытожил Громов. – Теперь вся наша мобильная связь ограничена телефоном Ангеле. Вы ведь не возражаете?
– Нет, – откликнулась Ангеле. – Пользуйтесь на здоровье.
В траве у лесной дороги остались лежать два телефонных аппарата сотовой связи. Через полминуты один из них ожил и начал подавать сигнал вызова. Ещё через минуту он замолчал, и запел другой аппарат. На радость малоимущему литовскому грибнику…
К родовому хутору Бачинскайте добрались уже затемно. Ангеле сама открыла гараж, и Лукашевич ввёл «рено» внутрь.
Долгий извилистый путь по лесным и просёлочным дорогам вымотал всех, а Лукашевича – особенно. Потому попив наскоро заваренного чаю, он завалился на диванчик и сразу уснул. Громов же, который успел перехватить пару часов сна ещё по дороге, объявил себя «дневальным» и установил очерёдность дежурств: три часа он собирался отсидеть сам, затем – Стуколин, затем – Золотарёв, и только потом, если понадобится, – Лукашевич.
Золотарёв против такого порядка не возражал, бросил плед прямо на пол и свернулся на нём калачом, подложив под щёку кулак. А Стуколин заявил, что ему вполне по силам посидеть ещё час вместе с Громовым, обсудить текущий момент.
– Потом не жалуйся, – предупредил его Константин.
– Не буду, – пообещал Алексей.
Женщинам выделили одну из комнат с окнами во двор. Было уже ясно, что они не убегут, но подозрительный Стуколин, поглаживая пластырь на брови, обошёл дом и забил ставни найденными в кладовке гвоздями.
Ангеле отнеслась к его недоверию спокойно. У неё вообще наступил период умиротворения и душевной радости, который бывает у многих лётчиков-испытателей через несколько часов после опасного полёта на новой сноровистой машине. Потому когда она закрылась в ванной комнате, чтобы «привести себя в порядок перед сном», то воспользовалась смартфоном не для вызова бригады спасателей из числа охранников аэроклуба, а для отправки письма следующего содержания: «Ребята, тревога отменяется. Я виновата – не разобралась в ситуации. Ещё раз повторяю: тревога отменяется. Считайте предыдущее письмо дурацкой шуткой. Завтра или послезавтра приеду и всё расскажу. Целую всех. Ваша Ангеле».
Исправив таким образом свою «ошибку» и очень довольная этим, Бачинскайте отправилась в комнату с забитыми ставнями. Через минуту после того, как её голова коснулась подушки, она уже спала и ей снились облака, серебристые истребители с красными звёздами на крыльях и почему-то – русский пилот Алексей Стуколин в высотном компенсирующем костюме. Всё это напоминало растиражированную открытку к юбилею советских ВВС, но, как ни странно, не вызывало ни малейшего отторжения…
Поговорить спокойно и без свидетелей у Громова со Стуколиным не получилось. Только они устроились за столом и включили электрочайник, как из «женской» комнаты вышла Мадлен Олбрайт. Ни слова не говоря, она взяла свободный табурет и тоже уселась за стол, положив руки на клеёнку и поджав губы.
– Вы когда-нибудь спите? – спросил Громов, которому её презрительное молчание было в тягость.
– Я мало спать, – отозвалась Олбрайт. – Мне надо работать.
– Понятно, – с нехорошей усмешкой сказал Стуколин. – Тяжело, наверное, управлять целым миром?
– Почему вы думает, что я управляю миром? – воззрилась Олбрайт на Алексея.
– Потому я и думает, – передразнил Стуколин, – что и думать нечего. Это раньше было: Америка и Советский Союз. Зона влияния тут, зона влияния там. А теперь одна Америка осталась. Конкурентов на власть нет. Китай вон собирался да быстро отказался. Им важнее, чтоб их дерьмовое шматьё покупали. А вы теперь лезете, куда не просят. Кто вас в Югославию звал, а?
– Прекрати, Алексей, – попытался Громов одёрнуть друга.
– Нет уж! – не послушался Стуколин. – Такой возможности у меня, может, и не представится больше. В Белый дом или на сессию ООН нас с тобой не пригласят.
– Вы можете приходить в Белый дом, – сказала Олбрайт. – Там устраивают экскурсии.
– Показуха дешёвая! – дал свою оценку Стуколин. – Никто мне на вашей экскурсии не скажет, зачем Америке покорять весь мир и устанавливать везде свои порядки…
– Но ведь этот порядок самый правильный, – возразила Олбрайт.
– Откуда вы знаете? Советский Союз все ругают, а он, между прочим, давал всеобщее бесплатное образование и медицину. И эпидемии везде победили. И в малоразвитых государствах электростанций строили забесплатно. И щедро делились своим богатством. А ваша Америка разве может этим похвастаться? Возьмём ту же Югославию. Когда там советская власть была, разве резали друг друга сербы с хорватами? А стоило советской власти кончиться, так сразу и началось. А потом ещё и ваши ястребы прилетели на своих «Фантомах». «Вбомбить в каменный век!» Это что, наш Брежнев сказал? Или я? Вы это сказали, госпожа Олбрайт!