– Расходимся по квадратам! – донеслась из наушников команда. – Что делать, вы знаете. И короткое напутствие. Если кто-то опять вместо радиовзрывателя включит на мине сенсорный… Да, со всеми бывало. Я понимаю, там тумблер неудобный. И сама мина дурацкая. И в почву здешнюю она не встаёт – кто бы спорил. Но если опять найдётся лопух, который включит не тот взрыватель, – то Бог его, конечно, простит. А вот я – урою! О, кстати! Святой отец! Благословите-ка господ военных на постановку минного заграждения! Чтобы взрыватели не путали…
Причера хлопнули по плечу. Он повернулся к замыкающему… и обомлел.
– Я думал, отстанет, – сказал замыкающий. – Даже прогнать его хотел. А потом решил, что не стоит. Как-то с ним веселей. Собака будто. У меня дома собака. А у вас?
На тропе сидел рогатый муравьед.
– А чем я его кормить буду? – спросил Тэйлор. – Наша жратва ему не пойдёт, метаболизмы несовместимые.
– Я кое-какой живности нарыл из верхнего слоя почвы, – капеллан показал небольшой пакет. – На полчаса точно хватит. Забыл, дурак, тонкие зонды. Сейчас принесу, возьму у него пробы, он и не почувствует ничего. Ну и спустим его обратно за стенку.
– За стенку… – Тэйлор упоённо чесал муравьеда за ушами, тот не менее упоённо ловил кайф. – Так мы тебя и спустили за стенку, на погибель верную.
Сгрудившаяся вокруг командира отдыхающая смена шестого сектора тихо стонала от восторга.
– Вы уж извините, лейтенант, мне просто негде его спрятать. Не вести же через всю базу в храм. Да и нельзя собаку в церковь.
– Соба-а-ку… – проворковал Тэйлор. – Правильно, собаку. Вылитый собарик – да, парни? Ласковый.
– Не сходите с ума, – посоветовал капеллан. – Это он сегодня ласковый. Когда джунгли попрут, у него тоже крыша съедет. Короче, я побежал. Вернусь мигом. И спасибо большое, Тэйлор. У меня ведь тут друзей…
– Целый пароход, – проявил осведомлённость Тэйлор.
– Так, я ушёл, – сказал Причер и поспешно скрылся.
Когда через полчаса капеллан вернулся в казарму шестого сектора, муравьед уже основательно разжился движимым и недвижимым имуществом. У него имелись будка с подстилкой, кормушка, санитарный лоток, ошейник и поводок.
– Мокриц всяких глушит, как из пушки, – доложил Тэйлор. – Не лопнул бы.
– Да я принёс-то всего ничего, – ошалело пробормотал Причер, глядя, как богато животина устроилась.
– Вопрос питания мы решили, жратвы завались. А если он действительно свихнётся, когда джунгли попрут, мы его в будке запрём на это время. Всё-таки из-под патронов ящик, ему не по рогам.
– Еда-то откуда?
– Топ-секрет. Ладно, только для вас. В подвале слегка пошуровали. База ведь по всем правилам должна стоять на бетонной подушке толщиной четыре фута?
– Ну…
– Хер! От силы фут, представляете?! Я в армии давно, так что разного воровства навидался, но такого… Хотя нет худа без добра – легко до почвы добрались. А там этих самых мокриц и червяков полно.
– Всего один фут… – повторил капеллан. – Ну правильно, бетон ведь тоже привозной. Сэкономили на транспорте.
– Я это давно подозревал. У нас и периметр слабее, чем положено, – сказал Тэйлор. – А раз стенка тонкая, значит, и фундамент говно. Знаете, святой отец, чего я больше всего опасаюсь, когда прёт? А того, что в один прекрасный день придётся русских просить об огневой поддержке. Даст «Тревога» пару залпов – и завалимся мы на хер вместе со стенкой.
– Русских можете не опасаться. На их огневые услуги денег нет. Мне полковник сказал.
– Русских всегда нужно опасаться, – авторитетно заявил Тэйлор. – Они ведь могут и бесплатно стрельнуть. От широты загадочной души. Кронштейн говорит, им уже обрыдло смотреть, как мы тут загибаемся.
– Будем надеяться, они ещё немного потерпят, – заметил Причер. – И вообще, когда прёт, им обычно не до нас. За день до атаки из джунглей с моря накатывает планктон, разве нет?
– Тоже заметили? Головастый вы, святой отец. Правильно, Клякса наступает сразу по всем фронтам. Но расстояние для «Тревоги» не помеха. У их ракет дальность ого-го. Было бы кому нажать кнопку.
– А потом выпить, перекреститься и закусить, – вспомнил Причер рассказ Воровского. – Ладно, подержите вашего… питомца. Чтобы не дёргался.
– Да чего его держать: нажрался и спит, неблагодарная скотина, – сказал Тэйлор ласково, но муравьеда приобнял. – У-у, тварь моя бессмертная… Давай, иди к папочке.
– А вы сами как к бессмертию относитесь? – лениво спросил Причер, осторожно прикладывая наконечник зонда к шкуре муравьеда. Спросил и тут же себя обругал, потому что задал вопрос машинально, по приобретённой за последние дни привычке. Тэйлор был капеллану симпатичен, и очень не хотелось испортить о нём впечатление, услышав в ответ какую-нибудь банальность. Тупостей и глупостей капеллан наелся уже досыта. Разве что Воровский его порадовал нестандартным подходом к теме, но то ведь был писатель, не совсем обычный человек…
– Может, люди добрее станут, – предположил Тэйлор.
– Добрее? – удивился Причер, не сводя глаз с пробника. Зонд легко прошил шкуру муравьеда и теперь потихоньку вытягивал материал для замера. Муравьед вёл себя индифферентно: дрых.
– Так ведь ценность жизни возрастёт. Кому захочется, допустим, на войну идти, если впереди целая вечность, а тут шлёпнут тебя – и тю-тю, отжил. Конечно, целые страны между собой давно не воюют, но вспомните про всякие массовые выступления, полицейские операции сдерживания… Поймал резиновую пулю глазом – и готов. А бессмертному нужно беречься, у него ведь, сколько ни проживи, все ещё впереди. Поэтому люди и добрее будут. Ну, если не в глубине души, то хотя бы внешне. Корректнее, спокойнее. Мне так кажется.
– Интересно, – согласился Причер. – Та-ак, зверюга, мы почти закончили. Слушайте, Тэйлор, сплавьте вы его обратно в джунгли, ей-богу. Наверняка уже по всей базе слухи ползут. Явится сейчас какой-нибудь ретивый дежурный офицер наподобие Лурье и муравьеда нашего просто застрелит. В порядке устранения непорядка.
– Вы, кажется, через шестой сектор шли, – напомнил Тэйлор гордо. – В шестом и раньше доносчиков не было, а теперь уж точно не будет. А что касается нашего славного особиста…
– Это точно? – Причер поднял глаза от пробника в лёгком удивлении.
– Что Лурье представляет на базе контрразведку? Да он сам меня и вербовал пару лет назад. Поэтому в шестом нет доносчиков. Я тут главный стукач. Мы с нашим бывшим ротным прикинули и решили, что так будет правильно. Каждую неделю вместе садились и роскошные стучалки писали друг на друга. Если до пенсии доживу, пойду в фантасты, как Воровский. Нести херню в массы. У меня после этой переписки с контрразведкой опыт бреда в письменной форме, скажу без ложной скромности, богатейший.
– Отважный вы человек, Тэйлор.
– Это я к вам ещё на исповедь не приходил. На самом деле трус редкостный. Поджилки трясутся, вот и куражусь. Ну что, получилось?
– Вроде бы. – Причер убрал зонды и легонько, чтобы не разбудить, похлопал дремлющего муравьеда по раздутому боку. – Спасибо вам большое.
– А благословить? – спросил Тэйлор, делая обиженное лицо.
– И меня! И меня! – принялись канючить толпящиеся вокруг бойцы.
– В очередь, сукины дети! – приказал Тэйлор. – Извините, святой отец. Не можете – не надо. Видно же, замотались вы.
– Ерунда, справлюсь, – отмахнулся Причер. – Это мой долг, и не скажу, что обременительный. Приятный. Только давайте на самом деле в очередь… дети мои.
Тэйлора и ещё нескольких бойцов Причер благословил как положено, от души, а потом ему вдруг пришла в голову неожиданная мысль и начала свербить. Капеллан механически исполнял обряд, а сам старался не бегать по казарме глазами, выискивая кое-что. «Лурье, Лурье, – стучало в висках. – Очень мне подозрителен господин Лурье. Не хочу я иметь дела с господином Лурье. Не верю я господину Лурье ни на грош, и всё тут».
И когда все желающие получили благословение, усталый капеллан достал из набедренного кармана запасную обойму для пробника.
Лёгок на помине, майор Лурье ждал Причера у выхода из расположения шестого сектора.
– Собачку ребятам подарили? – спросил он. – Хорошее дело. Ничто так не поднимает боевой дух, как тёплая домашняя атмосфера в казарме. Особенно в условиях осаждённой крепости.
– Чем могу служить, господин майор? – церемонно осведомился капеллан.
– Может, ко мне в машину сядем?
– Спасибо, у меня своя.
– Да мы никуда и не едем. Просто сядем, поговорим. Давайте, капитан. А то с вами страшновато общаться, когда вы стоите. Не замечали? Очень уж внушительно левое плечо выдвигаете. Будто врезать собираетесь с правой.
«Знал бы ты, как я бью на самом деле…» – хмыкнул мысленно Причер, немного сожалея, что не может прямо сейчас продемонстрировать майору своё искусство. Лурье он бы за милую душу угостил и с левой, и с правой… ноги – для начала.
– Я уже шестой год никого не трогаю, – честно признался капеллан, забираясь в джип майора. – Пожалуй, и забыл, как это делается.
– Не лукавьте, святой отец, – усмехнулся Лурье, садясь рядом. – Десантные комбо вбиваются в бойца на уровне рефлексов. Другие навыки – да, они забываются со временем. Но их просто нужно освежать. Правда?
– Вы о чём? – сделал удивлённые глаза Причер.
– Об умении работать с биопробником, например. Прибор сам по себе несложный, но обращение с ним предполагает твёрдую руку. Вы никогда не задумывались, капитан, как неожиданно много в войсках такой дурацкой техники? Словно конструкторы издеваются над пользователем. Один предохранитель на штурмовом бластере чего стоит. Или клавиша выброса аккумулятора у «пилы».
– Есть такой момент, – согласился Причер. «Болтай-болтай, – подумал он. – Знаем вашу манеру, вас этому учат. Только ты, дорогой, подобные задушевные разговоры лучше с солдатами-первогодками затевай. А со мной не стоит. Могу ведь и разозлиться. Хотя… Ты, майор, сам не понимаешь, до какой степени нужен мне».