– А всё почему? – спросил Лурье, с хитрым прищуром уставившись на капеллана. – Не знаете? Докладываю. Банальная коррупция! Кто больше других откатил «Ю-Эс-Вооружению», тот и получил военный заказ!
– Ну надо же! – воскликнул Причер. Ему удалось довольно точно скопировать интонацию полковника, который выдал нечто подобное, когда ему капеллан «открыл глаза» на отсутствие второй зенитной батареи.
– Печально, но факт, – Лурье глубокомысленно кивнул. – Однако это проблемы, касающиеся нас с вами, так сказать, косвенно. Худо-бедно мы научились воевать тем, что нам подсовывают. Выхода другого нет. А есть вещи и посерьёзнее. Лежащие, э-э… в сфере наших прямых интересов на ближайшую перспективу.
– Можно попроще? – взмолился Причер.
– Можно, – согласился Лурье. – Безобразия на Кляксе творятся? Безусловно. Обстановка критическая? Несомненно. Так что же вы, капитан, думаете, это никого, кроме вас, не волнует?
– Ну… – Причер поймал себя на том, что ему нравится валять дурака: какой-никакой, а отдых. Только время утекало, драгоценное время. Пока они тут с Лурье разыгрывали спектакль – там, за периметром, Клякса накапливала силы для новой атаки.
– Зря вы так думаете, капитан! – сообщил Лурье столь удручённо, будто Причер глубоко уязвил его своей недальновидностью. – Кругом люди, все хотят жить. Но, видите ли, капитан Причер оказался самый умный. Он повсюду лазает и добывает информацию. Добывает молча, тайно, втихую. Странное поведение для такого опытного военного. Ещё и священника. Можно, я вас слегка обижу, святой отец? Вы не самый умный на базе. Тут хватает офицеров, с которыми вы могли бы поделиться своими подозрениями. И офицеры рассказали бы вам, как обстоят дела.
– И как обстоят дела? – эхом отозвался Причер.
– Плохо. Концессионер так мощно откатил коммерческому управлению Министерства Обороны, что нас тут скорее живьём закопают, чем отзовут. И в Генштабе тоже хорошо забашляли. Поэтому информация об истинном положении на Кляксе умело фильтруется. Вы можете сколько угодно тормошить Службу поддержки – там скорее решат, что вы тоже сбрендили, как предыдущий капеллан. А даже если забеспокоятся, так отката и на них хватит. Понятно? Для полной ясности картины скажу вам по секрету: биологи, которые якобы летят сюда на грузовике… Нет там никаких биологов. Отправка исследовательской группы задержана по неким объективным причинам. Ищут, наверное, специалистов посговорчивее. Ну, всё ясно?
– Но что-то ведь можно сделать? – вполне искренне спросил капеллан.
– Да как вам сказать…
– Уж скажите как есть.
– Насколько я знаю, вы, капитан, один из тех немногих, кто понимает современные функции армейской контрразведки, – сказал Лурье, глядя в сторону. – Осознает её задачи в изменившемся мире.
– Надеюсь, – кивнул Причер.
Лурье повернулся к капеллану и правдоподобно изобразил в глазах тоску.
– Обычно над особистами в лучшем случае посмеиваются, – пожаловался он. – Говорят, раз нет врагов, значит, нечего бояться. Но ведь это глупость! Пусть бывшие враги теперь союзники, но остались их разведки, которые тянут лапы к нашим технологиям. Да, это больше похоже на промшпионаж, но всё равно опасно! И появились новые угрозы. А чтобы адекватно осознавать их, нужны специально подготовленные и особо уполномоченные люди.
– Разумно, – снова кивнул Причер, готовясь выслушать затяжной монолог и надеясь, что выдержки у него хватит. Он снова чувствовал себя каким-то неожиданно чрезмерно усталым, и это начинало капеллану надоедать. Выжимала из Причера все соки проклятая Клякса.
– Типичный случай – база на Кляксе, – вещал Лурье. – Что мы видим? Неразрешимый клубок проблем. На планете творится какая-то научная фантастика, явно угрожая жизни людей. Но доказать ничего не получится из-за круговой поруки наверху. Кто разрубит этот узел? Лишь тот, кто независим. Кому наплевать на интересы концессионера и продажных генералов из Министерства. У кого своё начальство, достаточно влиятельное, чтобы поставить на уши самого министра и убедить его назначить гласное официальное расследование. Правильно я говорю? Правильно. Не хватает ерунды – доказательств. Прямых вещественных доказательств того, что Клякса меняется на глазах и намерена уничтожить базу. Увы, как раз реального материала у этого человека нет. Так вот по-глупому вышло. Понимаете, когда его внедряли на базу, никому и в голову не пришло, как может измениться ситуация. И человек оказался заперт внутри периметра вместе со всеми остальными. А среди тех немногих, кто ходит в джунгли, не нашлось достаточно смелого военного, который решился бы помочь. К тому же кое-кто, непосредственно связанный с концессионером, опутал базу сетью осведомителей. Так что приходится быть крайне осторожным. Печально – да, капитан?
– Тоскливая история, – согласился Причер. – И зачем вы мне её рассказали?
– Понимаете, какая штука, капитан. Есть мнение, что вмешательство людей нарушило естественное равновесие на планете. Да об этом вся база говорит! Особенно с тех пор, как звери начали «двоиться». Хорошо бы посмотреть, что с ними происходит, да и вообще с окружающей средой. Но для этого нужны биопробы. Если обнаружатся серьёзные изменения – вот и будет доказательство. Веский повод для расследования. Скважину законсервируют, войска с материка отзовут. Пришлют сюда полноценную исследовательскую группу – пускай себе работает с космодрома, уж его русские прикроют как-нибудь. Всего-то и нужно – пробы добыть. Если в них окажутся не сотые, а десятые доли креатина, этого уже будет достаточно.
– Вы тоже думаете, что всё упирается в креатин? – Причер машинально сделал акцент на «тоже», в чём немедленно раскаялся.
– Конечно! – Лурье так и подпрыгнул на сиденье. – Да я просто убеждён. С какой ещё стати местные животные стали бессмертны? Они наверняка залиты креатином по самые глаза!
– Так уж сразу и бессмертны? – по привычке среагировал капеллан. Слово «бессмертие» он уже слышать не мог спокойно.
– Хорошо, пусть не индивидуально бессмертны, а в более широком смысле. Это могло произойти только из-за резкого выброса креатина с глубинных слоёв наверх, в воду и почву. Отче, имея на руках образцы, мы убьём двух зайцев с одного выстрела! Неужели не понимаете?
– Чего? – Причеру стоило большого труда сохранить глуповато-удивлённое выражение лица. Он, кажется, догадался, куда Лурье клонит, и теперь размышлял, как ему дальше быть.
– Инвестиции, Причер! На Земле поначалу слепо уверовали в креатин, а потом, когда дела у биохимиков пошли ни шатко ни валко, интерес поутих. Все сидят и ждут прорыва. Так вот он, прорыв! Мы предъявим неопровержимые свидетельства того, что креатин и есть эликсир жизни! Акции взлетят до небес, сюда закачают столько денег, сколько потребуется, чтобы навести на Кляксе порядок. Я всегда говорил, что база на материке – ошибка. Думаете, мне очень нравится «драконов» отстреливать? Да побойтесь бога, святой отец!
– Сами его побойтесь, – хмуро посоветовал капеллан. – И между прочим, если вам так нужны биопробы – помнится, тут вчера пара крокодилов валялась. Один дохлый, второй не очень…
– Ну не вышло, Причер! – взмолился Лурье. – Я же вам на чистом американском сказал: у полковника глаза и уши повсюду. За мной следят постоянно!
– Так что же мы решили? – спросил Причер. Без особого выражения, будто к себе обращаясь. – Что же мы решили…
– Удостоверение показать? – деловито осведомился Лурье.
– Не надо. Мне уже намекнули, что вы тут не одним воздухом заведуете.
– Кто?!
Вместо ответа капеллан выразительно поднял глаза к небу. В зависимости от своих амбиций Лурье мог расшифровать это как угодно, вплоть до прямого указания Причеру от папы римского.
– Ладно, но я всё-таки должен подтвердить свои полномочия, так положено… – Лурье полез за пазуху и принялся там копаться.
Причер сунул руку в карман, нащупал две обоймы с пробами и закусил губу в раздумье. Ничего он ещё не решил. «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их… – напомнил себе капеллан. – Ну, Причер, готов войти тесными вратами? А других потащить за собой тоже готов? Ох, и будет же тебе за это… Укрепи, Господи, руку мою!»
– Глядите, – сказал Лурье, предъявляя жетон подполковника армейской контрразведки.
– Держите, – в свою очередь, сказал Причер, протягивая обойму.
– Прекрасно, святой отец! – Лурье почти вырвал образцы у капеллана и упихал обойму глубоко под куртку, наверное, в тот потайной карман, откуда вытащил жетон. – Замечательно. Смею вас заверить, это просто так не останется.
– О, да! – сказал Причер в сторону.
– Вы увидите, как мы умеем быть признательны, – прояснил мысль контрразведчик. – А теперь мне пора. К сожалению, здесь всего одна химлаборатория, и подобраться к ней непросто, но за сутки-другие я с анализом справлюсь. А тогда уже, надеюсь, будет о чем доложить моему руководству. И машина закрутится! Капитан, вы молодчина! Готовьте дырку для ордена. Ну… – Лурье схватил Причера за руку и мелко её потряс. – До свидания!
– Удачи, – вяло сказал Причер, выбираясь из джипа. Лурье завел двигатель и так топнул по педали, что все четыре колеса с визгом провернулись, оставив на бетоне чёрные следы.
– Готовьте дырку… – пробормотал капеллан, глядя вслед удаляющейся машине. – Для вздрючки. Ну, Причер, кажется, обратной дороги нет!
Через полминуты тронулся и джип капеллана. В привычном уже направлении – к порту.
– А капитан-лейтенант Кронштейн в ваш офицерский бар пошёл! – крикнули Причеру вместо приветствия у ворот.
– Ну и вид! Голая внешность без намёка на внутреннее содержание, – поставил диагноз Кронштейн. – Здравствуйте, Причер. Что с вами? Беса гоняли? После спирта бывает. А я тут в модели заделался. Позирую для картины забытого классика «Опять водка».
– Сознавайтесь, Эйб, – сказал Причер, усаживаясь за столик напротив психиатра и движением руки отгоняя бойца с подносом. – Вы совсем в зюзю или прикидываетесь?