– Извини, – сказал Причер.
Кронштейн лез-таки из болота: над поверхностью возник облепленный тиной шлем. И мат послышался соответствующий, что немного капеллана приободрило. До цели было всего ничего, футов двадцать, на координацию движений Причер не жаловался, так что он уверенно забросил кошку… И не попал.
– Держитесь, Эйб! – крикнул Причер. – Сейчас мы вашего скакуна заарканим!
С третьего раза трос обмотался-таки вокруг крокодильей морды, Причер несильно дёрнул, зажимая петлю, и принялся осторожно тянуть. Он не боялся, что тоненькая верёвочка порвётся, ему страшно было себя в болото сдёрнуть излишне мощным рывком и оказаться болтающимся на тросе промеж двух взлетающих крокодилов. Потому что и Причеров «скакун» уверенно шёл вверх, и Кронштейнова «лошадка» начала полегоньку выволакивать своего наездника из трясины. Чем только мешала ему. Кронштейн, как его учили, забросил вторую руку на хвост крокодила и теперь лез по ребристой шкуре, но зелёный живой дирижабль с нарушенной центровкой взлетал под крайне неудобным углом. Психиатр взбирался на несколько дюймов и тут же на две трети дистанции сползал. Ему до сих пор, несмотря на яростную ругань, так и не удалось взобраться на круп зверя.
Причер сосредоточенно подтягивал «дирижабли» один к другому.
Кронштейн не менее сосредоточенно выкарабкивался из трясины и даже не ругался больше – дыхание берёг.
И тут дунул лёгонький ветерок. Не прямо с моря. Под углом.
Взлетевшую стаю тихонько повело к краю болота с небольшим смещением на север – в сторону базы.
– Эйб, быстрее! – крикнул Причер. – Кажется, есть шанс!
Кронштейн в ответ только пыхтел.
– Всё нормально будет, «дракоши» мои хорошие, – бормотал Причер, стягивая крокодилов вместе. – Сейчас мы из вас спарку построим, Эйба вытащим, и всё нормально будет…
Ветер усилился и забрал чуть севернее. Стая, которая уже поднялась на десяток футов выше, чем застрявшие в нижнем эшелоне «осёдланные» бедняги, медленно отползала норд-ост. Один из крокодилов прошёл над кронштейновым «драконом», и тот на мгновение даже приоткрыл рот – вероятно, раздумывая, не вцепиться ли соплеменнику в лапу, авось вытянет. Но до лапы оказалось далеко, а хватать гладкое раздутое пузо – бессмысленно. Самому Причеру пришлось нагнуться, иначе бы его этим пузом тюкнуло по макушке. Он бы и третьего крокодила с удовольствием заарканил, да нечем было.
Деревья на берегу стали значительно ниже, они почти сравнялись с папоротником. Их подъедали снизу.
«Спарка» уже сошлась вплотную. Причер выбрал на тросе слабину и опасно свесился вниз, прикидывая, как сцепить крокодилов за передние лапы: так вышло бы надёжнее. Но что лапа – морда-то второго крокодила оказалась в паре футов ниже. Стягивать зверей по горизонтали получилось, а вот по вертикали… Причер очень боялся, что петля, захлёстнутая у крокодила за несуществующими ушами и держащаяся на честном слове, вдруг соскользнёт. Тогда не останется никаких шансов добраться до Кронштейна и выдернуть его из болотного плена.
И тут психиатр капеллану помог. Он всё-таки справился. Громко хлюпнуло: Кронштейн вырвал из трясины ногу и закинул её крокодилу на хвост. Тот начал подниматься, и Причер свесился ещё ниже, примериваясь с тросом к его лапе.
В этот момент из болота высвободилась последняя конечность Кронштейна.
Крокодил скакнул вверх.
И со всей дури, точнее – подъёмной силы, пусть и ослабленной увесистой психиатрической тушей, – отоварил капеллана носом по забралу.
Причер коротко вякнул, кувыркнулся через голову и ухнул вниз, на всю слабину троса, слава богу, предусмотрительно обмотанного пару раз вокруг локтя.
«Спарку» рвануло и крепко приложило боками. Крокодил, вокруг шеи которого намертво затянулась петля, издал первый за всю эпопею звук: тоненько обиженно пискнул.
Случись ему вместо этого от неожиданности пукнуть, все четверо невольных каскадёров навернулись бы в болото, и после этого на их приключениях можно было ставить большой жирный крест.
– Где вы, Причер?! – орал испуганно Кронштейн. Он лежал грудью на крупе своего «дракона», обхватив ногами основание его хвоста. – Где вы?!
Крокодилы наконец-то стали набирать высоту, двигаясь вдогон улетающей стае.
А на приморском берегу с хрустом пошёл ложиться папоротник.
Кронштейн не без усилия отцепился от крокодильего хвоста, медленно прополз немного вперёд и опасливо глянул в просвет между боками «спарки». Там смыкались два раздутых борта дирижаблей, но кое-где щёлочки были.
– Мама родная… – пробормотал Кронштейн.
Капеллан болтался над взбаламученной Кронштейном пузырящейся зелёной поверхностью и не подавал ни малейших признаков жизни. Одна его рука, крепко схваченная двумя витками троса за налокотник «выживалки», была вздёрнута к небу, другая безвольно висела.
– Причер… – несмело позвал Кронштейн. – А, Причер? Очнитесь пожалуйста!
В наушниках тихонько потрескивала статика.
Кронштейн поглядел, как лежит поперек спины крокодила туго натянутый трос, и подумал, что угодил тот весьма удачно: Причерова «дракона» не валит на корму, а своего психиатр легко мог отцентровать собственным весом. Кронштейну очень хотелось вытащить капеллана наверх, но он боялся, что тогда «спарка» встанет на дыбы. Сейчас крокодилы держались ровненько, голова к голове, с ерундовым креном на правый борт, где висел Причер. Если не догоняли стаю, то хотя бы не отставали от неё, просто шли не так высоко.
Но уже выше уровня папоротников. Ещё бы пересечь болото, долететь до края, а там и спрыгнуть можно: стволы упругие, спружинят. Да и «выживалка» штука крепкая, поломаться не даст. Отчасти поэтому Кронштейн не беспокоился за руку Причера. Ничего с рукой сделаться не могло, костюм всё усилие принял на себя и распределил. А вот что у капеллана с головой… Шлем-капюшон выглядел немного деформированным.
– Причер! Ну очнитесь же!
Нет ответа.
Кронштейн бросил короткий взгляд в сторону берега и поспешно отвернулся. Прибрежного леса больше не существовало. Вместо него была оранжевая волна, из которой местами торчали верхушки деревьев. И волна эта медленно ползла вперёд, к линии болот, уничтожая на ходу папоротник.
Наверху стаю начало относить уже почти на чистый норд. Вероятно, она вошла в другой воздушный поток, дующий выше. «Так и лететь бы прямо до базы», – подумал Кронштейн, стараясь не вспоминать, что побаивается высоты. То есть, стоя на без малого стометровом мостике «Тревоги», он её не боялся совершенно, а вот когда при поступлении на военную службу пришлось участвовать в обязательном по такому случаю орбитальном сбросе…
«И вообще, – утешил себя Кронштейн, – если долететь до базы, там могут запросто сбить. Полкан когда-то случайно попал под бомбёжку, и ему до сих пор напоминает об этом любой свободно летящий над головой предмет. Дерьма он на территории не любит – ха-ха… То есть, конечно, дерьмо мало кому нравится, но уважаемый господин полковник не любит дерьма конкретного – со свистом раздирающего воздух при падении с большой высоты…»
– Причер… Вы живой? Да отзовитесь же, господа бога душу мать!
– Господа – отставить… – слабо и невнятно донеслось снизу.
– Ура! – воскликнул Кронштейн. Он слышал Причера через внешний микрофон: похоже, маска грамотно передала энергию удара на весь шлем, но в итоге капеллану разломало там электронную начинку. – Рука в порядке?
– Рука-то да. А морда, кажется, не очень. Что это было, Эйб?
– Крокодилом стукнуло, – очень понятно объяснил Кронштейн. – Повисите ещё минутку, отдохните, и я вас попробую вытащить.
– Хороший отдых, ничего не скажешь, – пробормотал капеллан. Голос его был искажён, и, судя по всему, не только из-за маски. – Прямо санаторий для инвалидов Военно-Космических сил. Извините, Эйб, но я ни хрена не понимаю. Где мы?
– Мы летим на крокодилах…
– А-а, с детства обожаю это дело!
– Причер, заткнитесь. Нас по пьяни занесло далеко от базы, на берег моря. Шёл планктон, мы от него удрали в джунгли. Наткнулись на болото, прыгали по спинам крокодилов…
– Всё! Помню. О-о… Да, помню, и даже больше, чем хотелось бы! Знаете, Эйб, вы там не дёргайтесь, я сам вылезу. А то опять упадёте, ищи вас потом. Да-а, идёт планктончик. Сильное зрелище. Вам, наверное, ещё лучше видно.
– Я в ту сторону из принципа не смотрю. – Кронштейн пошарил по карманам, достал моток троса, мачете, выдвинул из рукоятки специальные кусачки – только ими этот трос и резался – и отхватил от бухты пару концов метра по два. – Причер, вы пока не суетитесь, а то, не ровён час, наши «драконы» раком встанут, тогда я точно свалюсь. Дайте минуту, я тут изображу такелаж кой-какой.
– Ну-ну, – хмыкнул Причер. – Время молиться.
– Вот и молитесь на здоровье. – Кронштейн медленно и осторожно сползал на край плоского участка крокодильей спины, туда, где торчала, упираясь в бок «напарника», короткая толстая когтистая лапа. И совсем рядом, как нарочно, лапа другого зверя.
– Хорошая идея, – сказал Причер.
– Правда? – обрадовался было Кронштейн, заглядывая вниз, но тут понял: это Причер о другом. И точно, капеллан что-то забубнил себе под нос.
Кронштейн хмыкнул и принялся связывать лапы между собой, придавая «спарке» недостающую жёсткость конструкции. Затянул хитрый морской узел и уже гораздо смелее пополз к передним лапам. Крокодилы почти не отличались размерами, так что и с передними их конечностями оказалось несложно проделать такой же трюк.
– Порядок! – крикнул психиатр. – А вас точно не нужно тянуть?
Вместо ответа раздалось пыхтенье, очень напоминающее то, с которым недавно лез из болота сам Кронштейн. Прошла буквально минута, и из-за правого борта импровизированной летающей платформы выглянула голова Причера. Кронштейн охнул. В районе ушей шлем капеллана был покрыт мягкими складками камуфляжной обтяжки. Значит, он весь растрескался.
– Что – красавец? – спросил Причер. Судя по звуку, губы у него были разбиты вдребезги и стремительно опухали. Капеллан заполз на правого крокодил