Охрана Эссекса, встретив начальство у шлюза, красиво сделала на караул.
– Вольно, – царственным тоном сказал Рашен, стараясь не рассмеяться. Каждый раз, когда при виде строевых приёмов его разбирал неудержимый хохот, он вновь убеждался в том, что так и не стал настоящим военным.
Боровский деловито подёргал телохранителей за небрежно затянутые ремни и хищно зыркнул на начальника охраны. Тот покрылся красными пятнами и стеклянно вылупил глаза. Эссекс взял Боровского за локоть и увлёк за собой. Охранники замкнули вокруг старших офицеров каре, но тут сзади набежал приотставший Мозер. Ловко орудуя тяжёлой канистрой, он растолкал грозное воинство и пробился к адмиралам.
– А посуда? – спросил он Эссекса, выразительно приподнимая свой груз.
– Там стюард должен быть, – сказал Эссекс, одобрительно щурясь на канистру. – Иди вперёд, проследи.
– Сделаем, – кивнул Мозер и убежал по коридору.
– Толковый парень, – заметил Эссекс.
– Даже чересчур, – сказал Рашен. – У него за последние сутки будто крылья выросли. Понимаешь, он ведь отлично просёк ситуацию. Почувствовал, что мне грозит опала, и готовился уже сбежать вниз. И очень из-за этого по молодости лет переживал. А теперь ему деваться некуда, вот он и порхает на радостях, что подлецом не стал.
– Не подлецом, так мертвецом, – сообщил Боровский. Ступив на борт «Гордона», он вдруг резко озлобился и посерьёзнел. Наверное, вспомнил, что ему светит возвращение на волчью должность заместителя командира группы по боевой части.
Рашен на это рифмованное замечание не отреагировал.
– Удивительный мы всё-таки народ, – глубокомысленно сказал Эссекс. – В смысле – мы, астронавты.
– Ага, – поддакнул Боровский. – Разгильдяи, каких мало. А гонору столько, что без топлива до Милки Вэя долетим. На одном выпендрёже.
– «Остались только выправка да честь», – процитировал Рашен. – М-да… Между прочим, вы и не знаете, наверное, господа, что этот самый Милки Вэй во всех языках мира имеет одинаковое происхождение, кроме одного. У нас это «молочная дорога». А вот был такой народ – украинцы. У них дорога была не молочная, а солёная.
– Они на соляных озерах жили? – предположил Эссекс.
– Да кто их знает. Спросить уже не у кого.
– Солёная дорога… – задумался Эссекс.
– Да ладно! – сказал Боровский. – Ты его лучше спроси, почему Москва не верит в слёзы.
– А почему? – тут же спросил Эссекс.
– Когда-нибудь я туда съезжу, – мечтательно произнёс Рашен. – Там, говорят, уже чисто. Правда, мало что осталось от былой красоты, но всё-таки… Очень жестокий был город, Фил. На центральной площади – специальное место для публичных казней. Какие уж тут слёзы.
– Дикари, – заключил Эссекс.
– А вы, американцы, лучше, что ли? Как будто у вас в Лондоне негров не вешали!
– Сам ты американец, – надулся Эссекс. – Лондон был, есть и будет столицей Великой Империи. Пусть разрушен Стоунхендж. Но в сердце каждого этнического британца…
– Короче говоря, евреи нас победили, – перебил Рашен.
– Так вам и надо, – заключил Боровский.
– Мудакам, – добавил Рашен. – Кстати, о евреях! Слушай, ты, победитель! Нам сейчас заместитель по боевой на фиг не нужен. Поэтому с «Тушканчика» я тебя не отпускаю. Понял?
– Есть, сэр! – Боровский ощутимо просветлел лицом и расправил плечи.
– Почему это на фиг не нужен? – взвился Эссекс. – А кто…
– Боевых действий не будет, – отрезал Рашен.
Эссекс и Боровский переглянулись и от удивления встали посреди коридора. Охрана, пытаясь выполнять уставные обязанности, заметалась вокруг. Рашен уходил всё дальше.
– Господин адмирал! – деревянным голосом позвал Боровский.
Рашен поднял руку, звонко щёлкнул пальцами и небрежно поманил отставших за собой. Начальник штаба и старпом переглянулись вновь. Потом дружно уставились на суетящихся охранников.
– Бегом в конференц-зал! – рявкнул Эссекс.
Охрана мгновенно испарилась. Эссекс и Боровский кинулись вслед Рашену и схватили его за бока.
– Ты что? – выдохнул Эссекс в лицо командиру.
– Вы это, драйвер… – пробормотал Боровский. – То есть это совершенно не моё дело, но…
Рашен улыбнулся, легко сдёрнул подчинённых с места и поволок за собой.
– В штаны наклали? – довольно спросил он.
Эссекс бросил на старпома ошалелый взгляд. Тот ответил ему тем же.
– Сволочь русская! – взвыл Эссекс.
Боровский, в свою очередь, весьма натурально схватился за сердце.
– Хреновые шуточки, драйвер, – заметил он. – Сдаётся мне, что мы такого обращения не заслужили.
– Пиратская эскадра, – сказал Рашен, печально качая головой. – Никакой дисциплины. Что, гады, совсем обнаглели?! – внезапно заорал он. – Кто здесь главный? А?! Коммандер Боровский, вашу мать!
– Я-а!!! – в полный голос крикнул Боровский.
– Контр-адмирал Эссекс!
– Ну? – отозвался Эссекс, ещё не осознавший патетики момента.
– Смир-р-рна-а!!!
Старшие офицеры выстроились во фрунт, Эссекс – недоверчиво улыбаясь, Боровский – с каменным лицом.
Рашен заложил руки за спину и прошёлся вдоль импровизированного строя.
– Значит, так, – сказал он. – Вы, паразиты, совсем разболтались, как я посмотрю. Две войны беспардонно просидели у меня на шее, а теперь возомнили о себе. Ладно, я вам напомню, кто хозяин Attack Force. Я вам объясню сейчас, кто здесь принимает решения. Кто?
– Вы, господин адмирал, сэр! – доложил Боровский.
– А ты как думаешь? – спросил Рашен, наступая на Эссекса.
– Алекс… – начал тот проникновенно.
– Не слышу ответа!
– Ну ты, успокойся, ты…
– Кто?!
– Здесь принимаете окончательные решения только вы, господин адмирал, сэр!
– Наконец-то! – делано обрадовался Рашен. – Вот именно – о-кон-ча-тель-ны-е! А у вас, дорогие мои… Боровский! Команды «вольно» не было!
– Виноват, сэр! – Боровский подобрал живот и встал прямо.
– Так вот, дорогие мои боевые товарищи и близкие друзья, мать вашу… Можете так запомнить, можете записать для памяти. Негодяи! Если вы по-прежнему считаете меня своим командиром, то и ведите себя как положено. Ясно? Право голоса у вас, разумеется, как было, так и есть. Но это право совещательного голоса. Осознали? Не слышу ответа!
– Да, сэр! – отрапортовал строй.
– Ваше блядское мнение для меня очень ценно. Но не более того. Что?!
– Да, сэр!
– Вам очень стыдно, господа офицеры?
– Да, сэр!
– Или ещё не очень?
– Никак нет, сэр!
В коридоре появились Мозер и начальник связи «Гордона». Вид у них был озабоченный. «Назад!» – рявкнул адмирал, и обоих словно ветром сдуло.
– Две войны подряд вы делали то, что я говорил, – продолжил нотацию Рашен. – Когда вы давали мне хорошие советы, я вас слушал. Когда давали плохие советы, не слушал. В итоге все мы живы. Вам это не нравится? Так и скажите.
– Никак нет, сэр! – проорали воспитуемые.
– Будете меня слушаться?
– Так точно, господин адмирал, сэр!
Рашен сунул палец в ухо и потряс головой.
– Отвык, – признался он миролюбиво. – Хорошо орёте, сволочи. Прямо как в училище на плацу. Вольно… бунтовщики несчастные.
Несчастные бунтовщики слегка расслабились, но двинуться с места не рискнули.
– Я вытащу группу, – сказал Рашен, тыча пальцем Эссексу в нос. Сказал с такой силой, будто убеждал и себя заодно. – Сто раз вытаскивал и сейчас вытащу. Без боя, поняли? Нельзя нам воевать. Даже отбиваться нежелательно. Проклянут нас, если будет ещё хоть одна смерть, понимаете? Окончательно проклянут. Так что пока есть хоть малейший шанс восстановить наше доброе имя, драться не будем. Всё, я сказал. Верите мне, вы, отщепенцы?
– Без вопросов, драйвер, – выразил общее мнение Боровский.
– Тогда за мной, – скомандовал Рашен. – Эй, Мозер, где ты там?
В воротнике адмирала звонко щёлкнул триггер переговорного устройства. Это умный Мозер, решив на всякий случай не показываться шефу на глаза, задействовал местную связь «Гордона».
– Ну? – спросил Рашен, прижимая контакт на груди.
– Есть информация от Файна, сэр! – пропищал наушник.
В малом конференц-зале «Гордона» собралось человек тридцать: командиры кораблей и верхушка штаба. Людей в звании ниже капитана здесь не было. Выглядели лихие вояки непривычно подавленными и растерянными, как дети, у которых поотбирали любимые игрушки.
– А что, господа, может, по стакану? – предложил командир «Роканнона», глядя на соблазнительно торчащую из-под стола канистру. – Хрен ли нам, молодым пиратам? Вроде бы даже положено.
Заявление встретили нервным хохотом.
– Не, – сказали юмористу. – Надо бы, да нельзя. Патрон обидится, что без него.
– Ты сначала пушки свои почини, – вставил кто-то сзади, – а потом возникай.
Командир «Роканнона» приподнялся, высматривая обидчика.
– А-а… – сказал он разочарованно и сел.
– Вот именно – «а-а», – добили его. – Где это видано, чтоб облом системы прямо на заходе в атаку?
– У меня это видано, – сказал командир «Роканнона», заливаясь краской. – А ты вообще на моём корыте был хоть раз?! – неожиданно разозлился он. – Давай заходи, приглашаю на экскурсию… Это же не дестроер, а самоходная беда.
– А у меня реактор греется, – напомнил командир «Фон Рея», который во время атаки на Марс вынужден был помимо собственных целей обработать ещё и квадрат вышедшего из строя «Роканнона». – Давай махнём не глядя, твою посудину на мою. Слушай, кроме шуток! У меня там хорошо. Рабочая зона громадная, коридоры широкие. Опять-таки, бассейн. Девчонки красивые… Хотя нет, девчонок не отдам.
– Да иди ты… – огрызнулся «Роканнон».
– Ну и зря. Кто тебе ещё такой бартер предложит – махнуть твою мандавошку на целый круизер. Вполне пригодный для житья. Правда, с герметичностью проблемы, и вообще ресурс на нуле, но в остальном… Ты, главное, реактор сразу катапультируй – и летай в своё удовольствие.
– Он что у тебя, ремонту уже не поддаётся? – спросили из первых рядов.