Вайль обеими руками схватился за голову.
– Поздравляю, господа, – сказал один из толпившихся позади десантников. – Мы трупы. Кто не верит – читай Устав.
Сказано было веско и справедливо. Устроив свару в мирное время, десантники могли отделаться каторжными работами или переводом в штрафники. Те же действия в условиях войны – мятеж и подрыв боеготовности. А к мятежникам древний закон «смыть преступление кровью» не применялся. Ненадёжный боец, способный перейти с оружием на сторону врага, стоит чересчур дорого, чтобы дать ему такую возможность. Разумнее его убить.
– Ну, мы влипли…
– Никуда мы не влипли. Нам просто кранты.
– Вон отсюда! – заорал Вайль. – Все! Немедленно! В казарму!
– Ты это… Полегче, – сказали ему.
Вайль неприятно переменился в лице и поднял лазер. У него был тяжёлый «маузер-500», способный одним импульсом превратить человека в пережаренный бифштекс.
– Не командуй здесь, – неожиданно для себя произнёс Эндрю. – Ты в ходовой рубке, сержант.
Вайль моментально перевёл выхлоп лазера на него.
– К Земле! – хрипло приказал он.
– На хрена? – поинтересовались сзади. – Там же зенитки.
– Не везде. Есть зоны, которые не прикрыты. Сбросимся над Южной Америкой.
– Может, сразу над Южным полюсом?
– Я сказал – над Южной Америкой. Там должна быть растительность, значит, будет что пожрать. Искать нас не станут. Бабы есть, нормально заживём. К Земле, лейтенант!
– Дело говорит, – признали сзади. – Слышь, летёха, гони домой!
– Эй, Банни! – позвал Эндрю, стараясь не обращать внимания на глядящий в живот ствол. – А куда вы навигаторов подевали?
– Ты не понял? – удивился Банни. – Ты же один, лейтенант. Никого больше ваших не осталось. У нас и своих-то офицеров нет. Был полкан, так ведь и тот застрелился. Слушай, на самом деле, что бы нам под шумок не свалить к Земле? Ты-то вообще ничем не рискуешь. Мы же тебя, считай, заставили.
Эндрю неспешно оглядел собравшихся. Глаза у десантников так и горели надеждой. Им действительно некуда было деваться. На Марс они явно не хотели – сказывалось впитанное с детства недоверие к «красножопым». Да и накроют их марсиане ракетным ударом раньше, чем мятежный полк успеет поднять белый флаг. А засесть где-нибудь на Земле, в относительно чистом месте, значит хотя бы ещё немного пожить. Они натворили дел, а теперь не хотели отвечать… Это Вернеру не понравилось ещё больше. Несмотря на всю свою природную самостоятельность, он был в первую очередь приучен обдумывать последствия любого поступка. Как все астронавты, он считал минимум на три хода вперёд. А эти троглодиты сами загнали себя в ловушку.
«Ох, заплатите вы мне за Дженни, – подумал Эндрю. – И за тупость свою, и за трусость заплатите. Я вам устрою Южную Америку…»
– Откровенно говоря, – сказал Эндрю, – мне что к Земле, что к альфе Центавра. Вы будете смеяться, ребята, но я не умею водить корабли.
Ребята на самом деле недоверчиво рассмеялись. Все, кроме Вайля.
– Застрелю, – деловито пообещал сержант.
– Я серьёзно, – вздохнул Эндрю. – Я могу запустить двигатели на разгон или торможение. Но в прокладке курса не смыслю ни-хре-на.
Вайль молча отложил лазер в сторону и достал нож.
– Я даже не сумею поставить «Декард» на орбиту Марса, – продолжал Эндрю. – Вы, господа, не того пожалели. Навигаторов беречь надо было. А теперь у вас одна дорога, – он ткнул пальцем в Марс на экране. – Туда.
– А ещё русский, – обиженно заметили в толпе.
– Это он нам за своих мстит.
– Чего за своих, они же его бабу убили…
– Значит, просто сволочь. Эй, лейтенант, кончай шутить, мы же тебя на куски порежем!
– Погодите! – сказал Банни. – Лейтенант, ты это серьёзно?
– А какой мне смысл врать… – честно признался Эндрю, глядя на монитор. Диагностика показывала, что ходовая часть в порядке, но сильно побиты коммуникации. Рубка, нервный центр корабля, была фактически отрезана от двигателей. Видимо, кто-то неосторожным выстрелом разбил переборку и порезал кабели в разгруженной зоне. Теперь управлять «Декардом» можно было только с резервного процессора в корме. Но для этого его надо как минимум запустить. А вот команда автопилота, которую реактор запомнил в своём буфере, активировала тягу через час с небольшим. «Декард» заходил на цель.
– Тебе есть смысл врать, – сказал Вайль. – Ты астронавт, ты офицер… Ты бы хоть за рожей своей брезгливой последил. Хочешь нас загнать под удар красножопых? Чтобы они нас потом на мясо? Ничего, я тебя сейчас вылечу, – с этими словами он резким движением вонзил нож в предплечье Эндрю.
Будто гвоздь забил.
Ткань комбинезона с хрустом треснула. Эндрю согнулся пополам от боли и застонал.
Вайль дернул нож на себя, вырвал из руки Эндрю и облизнул кровь с лезвия. Глаза его затуманились.
Эндрю, шипя, зажал рукой неглубокую, но длинную рану.
– Почувствовал? – спросил Вайль. – А теперь я тебе глазик вырежу. Ну-ка, ребята, держите…
Эндрю прижали к спинке кресла. Вайль не спеша приблизил лезвие к его лицу. На губах Вайля играла кровожадная усмешка. Он явно наслаждался тем, что делал.
И между процессом и целью не было никакой связи. Пытка могла бы и не привести к желаемому результату. Но своё удовольствие полоумный сержант всё равно бы получил. «Убьёт ведь», – подумал Эндрю.
– Расслабься, сержант, – сказал он. – Посмотри лучше на монитор. Читать умеешь?
Вайль тряхнул головой, будто просыпаясь.
– Ну? – спросил он, поворачивая голову.
– Видишь надпись «обрыв контакта»? Кто из ваших стрелял в разгруженной зоне?
– А в чём дело?
– Нет связи между ходовой рубкой и двигателями. Пошли в корму. Надо запускать резервный процессор.
– Значит, полетим всё-таки? – спросил Вайль с ухмылкой. И неожиданно рукой, сжимавшей нож, сильно ударил Эндрю по скуле. От удара у того в который раз за день потемнело в глазах. – И ещё раз, – сказал Вайль, нанося второй удар. На этот раз другой рукой – хлёсткую и болезненную пощечину. – Это так, авансом. На всякий случай. Ну, пошли, лейтенант.
Эндрю выдернули из кресла и поставили на ноги. Голова у него кружилась, но в душе кипела злоба. Бить по лицу не следовало. От такого обращения Эндрю окончательно утвердился в своём замысле.
Ему нужен был только один раскрытый технический люк по дороге.
Они медленно шли по коридору, стараясь не касаться обугленных стен. Десантники окружили Вернера, но держать его никто не собирался. Так они демонстрировали свое презрение к человеку, с которым обращались по-людски, а он повёл себя как какой-то сраный астронавт. Перевязать руку ему тоже никто не предложил. Только капрал Банни всё сопел над ухом, будто намереваясь что-то сказать. Однако словами так и не разродился.
Впереди сержант Вайль отдавал вполголоса распоряжения. Видимо, какие-то остатки дисциплины у пехоты сохранились. Разумеется, перебив офицеров, десантники из войска мгновенно превратились в банду, но выживать-то этой банде всё равно было нужно.
Эндрю, глядя под ноги, высматривал технические люки. Но все крышки как назло были закрыты, да ещё и заблокированы.
– Эй, осторожнее! – сказали впереди. – Тут дырочка небольшая.
– Ничего себе дырочка! Говорили же, чтобы без гранат…
– Да это не граната, здесь какие-то баллоны стояли.
– Всё-таки, господа, не умеем мы стрелять.
– Точно. Ну-ка, по стеночке. Вправо принять!
По одному десантники начали огибать зияющую в полу дыру с оплавленными краями.
– Ого! Насквозь! Провалиться можно, – с уважением сказал рядовой, шедший перед Вернером. И Эндрю схватился за эти слова, как утопающий за соломинку. Он не стал примериваться и рассчитывать. А просто, обходя дыру, сделал шаг влево.
Он бы сейчас полжизни отдал за спецкостюм, в котором можно рушиться хоть с развалин Эйфелевой башни.
– Стоять!!! – заорал Банни. Как будто Вернер мог его послушаться и затормозить в падении.
Эндрю пролетел три с половиной метра и, если бы не эластичный пол, наверняка что-нибудь сломал бы себе или вывихнул. Удар был такой силы, что душа у него оказалась буквально в пятках, и он чуть снова не потерял сознание. Упал на четвереньки и, не утруждаясь встать, галопом поскакал вперёд.
Сзади с шипением грохнуло и полетели брызги.
– Не стрелять! – заорал Вайль. – Банни, мудак, отставить! За ним, идиот!
Посреди коридора ни к селу ни к городу развлекалась парочка – оба голые и тоже, как Вернер, на четырех костях. Бронекостюмы и оружие валялись рядом. Эндрю с низкого старта перепрыгнул любовников и сразу увидел вожделенный люк.
– Вот это да! – сказала женщина, поворачивая голову и крепче упираясь в пол, чтобы не так трясло и было лучше видно. – Офицерик! Живой! А хорошенький…
Мужчина на происходящее никак не отреагировал. Он был занят.
Эндрю рванул на себя крышку люка, сел и забросил ноги внутрь.
Сзади опять грохнуло, на этот раз без шипения, зато с оглушительным матом. Это совершил жёсткую посадку капрал Банни.
– Лежать, суки! – заорал он любовникам. – Застрелю, мать вашу!
Эндрю провалился в люк, привычно встал ногами на перекладину тросового лифта, одной рукой взялся за поручень управляющей насадки, а второй потянул на себя тяжёлую крышку, чтобы задраить её изнутри. Раненую конечность пронзила боль, и Эндрю вскрикнул, но поручня не выпустил. Не хватало ещё сорваться и застрять в шахте.
– Да не стреляй же ты, кретин! – командовал сверху Вайль. – Лови его! Лови!
Крышка люка захлопнулась, и в технической шахте наступила ватная тишина. Эндрю до упора повернул задрайки, нажал клавишу на поручне, и лифт рванул его вверх.
Теперь у него было преимущество. Десантники схему корабля за ненадобностью не изучали. Пока они её раскопают, пока разберутся… Эндрю за какие-то десять секунд проскочил насквозь все палубы и выпрыгнул на шершавую поверхность внутренней обшивки рабочей зоны.
Над головой ехал низкий потолок. Эндрю был сейчас между двумя стенками гигантской матрёшки. Та, на которой он стоял, двигалась, та, в которую собирался залезть, – уже нет. Гравитация в переходном секторе была от силы в треть земной. Головокружение усилилось.