– Мне-то за что? – удивился стрелок. – А потом, ты ведь не вернёшься. Это я тебе в карцер передачи носить буду. А их у меня не примут, хе-хе…
Дежурный задумчиво оглядел свою вахту.
– Ребята, – сказал он. – Ни у кого не завалялось вкусненького? Найдите варенья хоть пару тюбиков, а? Так, на всякий случай…
Скаут «Эллен Рипли» опустился в плоскость эклиптики примерно в четырёхстах мегаметрах от Земли. Файн мог бы и до самой орбитальной базы идти нехожеными тропами, но его заинтересовал одинокий бэттлшип с горящими позиционными огнями. Кроме того, «Рипли» и так уже снижался.
– О-па! – воскликнул Файн. – Да это наши! Это «Пиркс»! Вызывай его!
Бэттлшип не реагировал. То ли в группе F поменялись коды, то ли…
– А что-то с ним нехорошо, – заметил второй навигатор. – Посмотрите, Эйб, по-моему, у него корма не в порядке.
– О-па… – теперь уже не воскликнул, а пробормотал Файн. – А ведь ты прав, Джонни.
– Половины отражателей как не бывало, – сообщил Джонни. – И по носу он тоже схлопотал.
– Так, – сказал Файн. – Отставить связь. Дайте мне сюда оптику.
– Вы что, шеф? – удивился Джонни.
– Он не отзывается на наш код, – сказал Файн твёрдо. – Он висит с разбитой жопой и побитой мордой. Огни зажёг, как грузовик какой-то. Мужики, вы видели хоть раз корабль группы F в таком нелепом положении? И он же один висит! Никого из наших рядом.
– Мало ли что там могло случиться…
– Вот именно! – сказал Файн со значением.
В этот момент позиционные огни «Пиркса» начали мигать.
– Заметил… – упавшим голосом констатировал Файн. – Теперь не отвяжется.
– …и три длинных, и три коротких, – сосчитал Джонни. – Шеф, вам не кажется, что «Эс-О-Эс» здорово похоже на сигнал бедствия?
– Радио на аварийную волну, – приказал Файн.
На аварийной волне стояла тишина.
– Ну?! Где «мэйдэй»[3]? Нету! Кто-нибудь что-нибудь понимает? Давай приёмник на автонастройку.
В эфире на всех частотах оказалось глухо.
– Вон, у него все антенны на месте торчат! – настаивал Файн.
– Да зачем вы меня уговариваете, шеф? Вы с собой разберитесь, чего вам хочется. Ожидаю приказаний.
– Вы лучше прикиньте, кто ему отражатели раскокал. Ведь отродясь группу F так не били, – заметил техник.
– Это точно, – согласился Файн. – Не иначе, наши с русскими воюют.
Это заявление вызвало в рубке дружный хохот.
– Или наши с чужими, – ляпнул Джонни.
– Типун тебе на язык. Ладно, двигай к нему полегоньку. Если что – отскочим. Мы судёнышко маленькое, авось не попадут.
Причалив, Файн долго препирался с командой, кому идти на борт линкора разбираться, что к чему. По Уставу он не мог покидать корабль, но и отправлять своих людей в потенциально опасное место тоже не хотел. Наконец Файн заявил, что никаких аргументов слушать больше не желает. Гордо вытащил свой командирский пистолет, заверил подчинённых, что живым врагу не дастся, и очень довольный собой вышел наружу.
Внутренняя дверь шлюзовой камеры открылась, за ней оказался хорошо знакомый Файну интерьер. Все системы были под током, всюду горел свет, но пришвартовавшийся скаут никто не встречал, и это настораживало.
Он как раз положил руку на клавишу внутренней связи, думая спросить, за что ему такое неуважение, когда из-за угла вышли трое в спецкостюмах и с автоматами. Маски у незнакомцев были застегнуты, оружие бойцы держали с сознанием полного своего превосходства – небрежно, стволами вниз. Знаки различия у них были сержантские, но не лётные, а общевойсковые.
– Вы арестованы, – глухо раздалось из-под маски. – Назовите себя.
Такого приема Файн не ожидал совершенно. Встреться ему тут чужой, его реакция была бы куда более адекватной. А больше всего разведчика потрясла фраза «назовите себя».
– Вы что, детишки? – спросил он. – Не узнаёте?
– Назовите себя, – раздалось в ответ.
– Что здесь происходит? – не унимался Файн, шаря вокруг глазами в поисках хотя бы малейшего намёка на ответ. И вдруг увидел. Терминал, на котором он все ещё держал руку, украшало грязное пятно. Здесь раньше было написано по трафарету «BS PIRX», и рядом – номер терминала. Номер на месте. А название корабля кто-то соскреб.
«Повязали наших, – догадался Файн. – Вот гады, даже имена у кораблей отняли. И меня сейчас повяжут. И ребят. И от нашей красотки Эллен тоже останется только порядковый номер. А вот хрен вам! Надо драпать на Венеру. Если кто из группы цел, все сейчас там. Потом, я ведь обязан доложить Рашену про чужих. Я выполняю приказ своего командира. А эти заладили – назовите себя, назовите себя… Имею право не подчиняться!»
– Ну, знаете… – пробормотал Файн, прикидывая, куда ловчее отпрыгнуть. Рука в кармане плотнее сжала рукоять пистолета. Другая рука сползла с клавиши вызова на контакты сектора управления погрузкой. Автоматов разведчик не особенно испугался, его громоздкий скафандр защищал от пуль не хуже штурмовой брони. Но забрало Файн успел поднять, и один меткий выстрел в лицо мог оказаться для него роковым. Поэтому надо сбить противника с толку и развернуться к нему спиной.
– Что происходит, шеф? – беспокоился в наушнике Джонни.
– Вы хоть кто такие, парни? – спросил Файн. – Должен же я знать, что за публика меня арестует. Я вообще-то целый коммандер, если вы, конечно, в состоянии это разглядеть.
– Вы задержаны от имени Совета Директоров, – сообщили ему. – Мы патрульная группа Земли. Назовите себя, коммандер, и сдайте оружие, или будем вынуждены применить силу.
Файн незаметно двигал рукой над пультом управления, вспоминая, как запускается погрузчик. В толстых перчатках найти верную позицию было непросто, но он, кажется, справился.
– Ну, раз такие дела… – сказал разведчик, опуская пальцы на «доску».
В тот же миг он повернулся на сто восемьдесят градусов и кинулся в шлюз. Позади раздался чудовищный грохот, и начали палить из трёх стволов. Файна это несколько удивило. На его памяти автоматические погрузчики ездили с лёгким жужжанием и не пугали людей до такой степени. Разведчик ткнул кнопку закрывания двери, проскочил внутрь шлюза и весь сжался в ожидании автоматной очереди в спину.
Выстрелов не последовало. И когда дверь почти захлопнулась, озадаченный Файн рискнул-таки на секунду обернуться и самым краешком глаза посмотреть, что же он натворил.
В полу зияла квадратная дыра, а из неё торчали лупоглазые маски и судорожно вцепившиеся в край дыры руки. Вместо погрузчика, который должен был на миг отвлечь внимание незнакомцев, Файн включил, оказывается, привод лифта-транспортёра, ведущего на складские уровни.
Хохоча, Файн вбежал на борт «Рипли» и плюхнулся в кресло.
– Что это было, шеф? – спросил Джонни.
– Понятия не имею, – ответил Файн. – Но ничего хорошего, я тебе ручаюсь. Отчаливай, и вдоль борта – пошёл! Эй, мужики! Где у нас резак и краска? Маркировку на обшивке надо поменять. И эмблемы отодрать от скафандров. Кто-нибудь сможет нарисовать венерианский герб?
– Внизу жуткий шухер, – сказал Эссекс. – Директора подняли весь наличный флот и заставили его хватать всех, кого ни попадя, на подходе к Земле. Мы с большим трудом сюда просочились. Знаешь, Алекс, надо было тебе добить этот бэттлшип. Жалко, конечно, беднягу «Пиркса», но он уже поднял шум. Через несколько суток они догадаются, где мы, и явятся сюда всей бандой. Жарко нам придётся.
– Я не мог его добить, – помотал головой Рашен. – Он большой, а я маленький.
– Маленький да удаленький. Ладно, справимся. Ты объясни, как будем жить дальше.
– Что о нас говорят в Сети?
– Разделились мнения. Тут какая штука: красножопые-то молчат. Как будто мы на них и не нападали вообще. Прошла уже информация, что атака на Марс случилась по ошибке, а может, её и не было – понимаешь, да? – но в любом случае это интриги Совета Директоров. Эх, нам бы ещё недельку здесь отсидеться, и всё бы само утихло!
– Не будет у нас времени, Фил, – Рашен задумчиво взялся рукой за подбородок. – Мы сейчас должны опередить Директоров и поставить их в дурацкое положение. Нам позарез нужен красивый жест. И мы его, кажется, сделаем.
– Ну? – Эссекс подался вперёд, обратившись в слух.
– Мы вернули Земле бэттлшипы. Мы отдали Рабиновичу «Гордон». Как тебе кажется, Фил, каких кораблей у нас в группе не осталось?
– Самых крепких и мощных, – сказал Эссекс в лёгком удивлении. – Самых опасных для Земли.
– Не-ет, дорогой. У нас больше нет кораблей, которые связывают нам руки. Намертво приковывают нас к космосу. Не позволяют спешиться.
– Ты действительно больной… – прошептал Эссекс.
– Почему? – удивился Рашен. – Вся земная оборона развёрнута наружу. И прикрывает только населённые зоны: Западную Европу и Северную Америку. Мы спокойно их обойдём, сядем где-нибудь… В Москве сядем, например! Оттуда до Парижа близко. И никто нас очень долго не побеспокоит.
– А дальше что?
– А перед входом в атмосферу наши связисты забросят в Сеть картинку от Файна. С чужими. Кстати, от Абрама до сих пор ничего?
– Появится, – сказал Эссекс уверенно. – Хорошо, допустим. Ты хочешь всколыхнуть общественное мнение. Картинку мы тебе в Сеть хоть сейчас загрузим. Но приземляться-то зачем?
– Чтобы люди к нам потянулись, – объяснил Рашен.
– Вот это ты верно сказал! Армия к нам рванёт полным ходом. Ты подумай, Алекс! Допустим, орбитальные батареи мы обойдём. Предположим, место посадки не засекут. Но всё равно найти нас на поверхности – дело нескольких дней. Максимум неделя. Расстреляют сверху, и привет. Или ты хочешь изобразить авиацию? Пугать землян штурмовыми заходами на города? Сам знаешь, в такой плотной атмосфере мы не сможем разогнаться. Как только войдём в зону, прикрытую спутниками, они нас посшибают, как на учебных стрельбах…
– Я никого не хочу пугать, – сказал Рашен. – Наоборот. Я уверен, что рядовые акционеры расценят наш поступок как жест доброй воли. Прилетели, сидим, никого не трогаем… Сумасшедшие бунтовщики так себя ведут? А неделя – как раз что надо. Этого довольно, чтобы люди разобрались, кто прав, а кто нет. Пока Адмиралтейство флот подтянет… К тому же места дикие, топопривязки никакой. Poyehali, Фил!