– И я тебя люблю безумно, – сказала Ива, чувствуя, как подкладка маски впитывает её слезы. – Очень. Всегда.
Круизер жёстко тряхнуло: Кристоф уклонился от попадания, но сделал это не так ловко, как умела Ива.
– Разворот! – прохрипел Рашен. – Кормой к «Старку»!
– Верный ход, шеф, – похвалил адмирала Эндрю. – Милая! Ты прости, что так вышло. Нельзя было иначе. Ну, всем счастливо! Активирую сброс. Ива!
– Да… – выдавила Ива сквозь комок в горле.
– Я люблю тебя.
В корме треснуло, лопнуло, взорвалось, и круизер встал на дыбы.
– Беру управление! – крикнул Рашен. – Держаться всем! Даю полный!
«Тушканчик» отпрыгнул от «Старка» с такой силой что в рубке у всех потемнело в глазах. А потом корабль будто пронзила молния. С потолка обрушился водопад огненных искр, и электроника вырубилась подчистую. Круизер ослеп и неуправляемым волчком понёсся куда-то прочь.
– Ввожу последний резерв предохранителей, – пробубнил кто-то по внутренней связи.
– Он не успел, – хмуро доложил Фокс. – Я видел. «Старк» подбил наш реакторный отсек прежде, чем тот подлетел вплотную. Но у них тоже сейчас неполадки.
В рубке снова зажглись огни. Все обернулись к экранам и увидели, как на «Старк» наплывает огненный вихрь, а мегадестроер отползает задом на маневровых двигателях. Второй круизер, пострадавший меньше «Тушканчика», отважно лез «Старку» под хвост, рискуя сгореть в пламени выхлопа, буде гигант вздумает двинуться вперёд. Или быть расстрелянным, если чудовище сможет задействовать кормовые батареи.
– Отходи, дурак! – потребовал Рашен, с трудом выравнивая свой корабль. В этот момент «Старк» выстрелил кормовыми, и безрассудно дерзкий круизер превратился в шаровую молнию.
– К развороту! – приказал Рашен. – Боевая, как орудия?
– Стараюсь, сэр! – бодро ответил Фокс.
– Шеф, дайте порулить, – тихонько попросила Ива.
– Ни за что! – отрезал Рашен, угадав её намерения.
– Шеф! – Ива протянула руки к «доске», но Рашен её опередил. Он ловко вывернулся из ремней, нагнулся, вскрыл панель у себя под ногами, что-то там сдвинул, и пульт Ивы умер.
– Мы должны это сделать! – прорычал он. – Иначе грош всему цена!
Ива отстегнула ремни и встала на ноги. Это казалось полным безумием, но ей было всё равно. Круизер скакал в пространстве, как настоящий тушканчик, а Ива, цепляясь за всё что можно, лезла по рубке к выходу.
Боровский ослабил ремни, и когда Ива миновала его пост, протянул руку и ударил девушку под колени. Та потеряла равновесие, опрокинулась назад, врезалась бронированным затылком в подлокотник кресла, снеся его начисто, и затихла.
– Долго не продержится… – сказал Рашен, непонятно кого имея в виду.
– Готово? – спросил коммандер Файн. – Ну, пронеси, господи! Эх, лейтенант Рипли, милая барышня, ты прости меня, насильника, а только иначе нельзя. Джонни… Пошёл!!!
Скаут вылетел из глубокой шахты на борту мегадестроера, словно пробка из бутылки шампанского, которую основательно встряхнули.
– Куда ещё понесло этого идиота? – спросил командир «Старка». – Сам же просился к нам в шлюз, посланник хренов…
– Я думаю, господин контр-адмирал, – глубокомысленно заметил помощник, – что у нейтрала с перепугу окончательно сдали нервы. Вы же слышали, он и так какой-то прибабахнутый…
– Хрен с ним, – отмахнулся командир. – Готовимся к абордажному манёвру. Попробуем взять этих уродов живьём. Энергии в накопителях им хватит ещё минут на десять, а потом они наши…
– Господин контр-адмирал, сэр! – встревоженно позвал навигатор. – Смотрите!
– Куда? – спросил командир.
– Смотрите! – повторил навигатор, увеличивая изображение в том из секторов экрана, где вовсю улепётывал размалёванный венерианскими гербами скаут Файна. – Я не знаю, куда этот кретин намылился, но… Видите его корму? Он где-то забыл свой реактор!
– Где?! – хором спросили командир и помощник.
– Фокстрот виски! Фокстрот виски! – проорал знакомый голос на аварийной волне. – Фокстрот альфа браво! Фокстрот альфа браво!
– Вот тебе и нейтрал… – пробормотал командир. – FW, а потом FAB… Что бы это значило? И где его реактор?.. Что-о?! Продуть главный шлюз! Немедленно продуть главный шлюз! Продуть главный шлюз немедленно, я приказываю, мать вашу… А-а-а!!!
– А вот и Абрам! – воскликнул в ходовой рубке «Тушканчика» Боровский.
– Голосовое сообщение на аварийной волне, сэр! Передает скаут нейтралов! Группе F предупреждение! Группе F – все назад! Сэр…
Рашен, не раздумывая, бросил корабль в немыслимую по крутизне петлю.
– Плохо видно, шеф… – прохрипел раздавленный перегрузкой Кристоф. – Посмотрите, мне кажется, у него что-то странное с кормой…
– Главное, чтобы он догадался заварить им внешний люк… – выдавил Боровский.
«Старк» неожиданно жахнул из главного калибра, но только не вслед «Тушканчику», а по скауту Файна. Разведчик, видимо, ждал такой благодарности и виртуозно уклонился.
– Это за тебя, Andrey, – прошептал Рашен, выжимая из корабля всё, на что тот был ещё способен. – Это за тебя, мой хороший… Техники! – вспомнил он. – Сейчас опять долбанёт! Если хотите попасть домой, рожайте ещё один комплект предохранителей!
Ходовую рубку залил холодный белый огонь. Но за долю секунды до того, как экраны в очередной раз погасли, компьютер успел нарисовать перед астронавтами восхитительную картину, открывшуюся его сенсорам за кормой.
Там развалился пополам мегадестроер «Эрик Джон Старк».
Рашен, Файн и Боровский сидели на бетонной дамбе, отделявшей водохранилище от города. Далеко позади бухал, забивая сваи, паровой молот. Там де Вилье заново отстраивал кирпичный завод.
На берегу водохранилища раскинулся палаточный лагерь. А совсем на краю земли, у самого горизонта, оплывшей горбатой тушей возвышался над лесом искалеченный «Тушканчик», радиоактивный и окончательно потерявший ход.
У всех троих астронавтов цвет лица был нездорово загорелый, а движения замедленные и нечёткие. Так сейчас выглядел каждый, кто вышел живым из боя над Землёй. За последние сутки экипажи съели весь противорадиационный арсенал доктора Эпштейна и готовились растерзать запас химии доктора Ллойда.
Освобождённый из тюрьмы ликующим народом Эссекс обещал прибыть к рассвету. У контр-адмирала был забот полон рот, он пытался вырвать из жадных лап временного правительства честно сдавшегося Дядю Гуннара. Адмиралу Кенигу собирались заодно с Директорами рубить голову, а он был сейчас позарез нужен для комплектации нового флота.
– Боюсь я, ребёнка она потеряет, – вздохнул Рашен, щурясь сквозь тёмные очки на одинокую фигурку, медленно бредущую по берегу.
– Эссекс завтра прилетит, отвезёт её в клинику. Док говорит, обойдётся.
– Как знать, Жан-Поль, как знать… Обидно будет, да?
– Я бы на вашем месте, драйвер, тоже полетел.
– Не могу сейчас, – пробормотал Рашен, уютно складывая руки на коленях и опуская на них голову. – Мне там покоя не дадут, а я безумно хочу отдохнуть. Сил больше никаких.
– Это всё от медицины, драйвер. У нас сейчас обмен веществ совершенно ненормальный. Из меня утром такой кусок стронция выпал, я думал, унитаз развалится.
– Завидую, – улыбнулся Файн. – Тебе хоть геморрой не мешает…
– Ещё как мешает…
– Господин адмирал, сэр! – позвали сзади.
Рашен, неловко вывернув голову, одним глазом уставился на подошедшего астронавта. Это был техник Ди Ланца. В руке он держал белый свёрток.
– Разрешите доложить… – начал было Ди Ланца, но мучительно закашлялся. Рашен милостиво кивнул. Техник некоторое время хрипел и задыхался, потом отвернулся, сплюнул и опять встал смирно.
– Расслабьтесь, Этторе, – посоветовал Боровский. – Вам теперь каждый день с адмиралами общаться. Привыкайте.
– Да, сэр. Господин адмирал, работы по дезактивации корабля идут согласно графику. До поставки заказанных комплектующих пятнадцать часов. Разрешите…
– Как здоровье, Этторе? – спросил адмирал.
Техник снова кашлянул.
– Благодарю вас, сэр, лучше. Док говорит, через неделю буду в норме. Мы же сидели в центральном стволе, нас, можно сказать, почти и не задело.
– Слушайте, Этторе… Я всё никак не могу избавиться от мысли… Просветите меня как специалист. Неужели не было другого выхода?
– Вы насчёт лейтенанта Вернера, сэр? Простите, нет. Сбросить реактор можно было только вручную. Он и управляться-то не мог дистанционно, там всё оборвало… Мы хотели тянуть жребий, но лейтенант уже вышел в корму и задраил люк за собой.
– Вот тебе и везунчик Энди, – протянул Файн. – Узнаю своего русского.
– Вы понимаете, сэр, – продолжил Ди Ланца. – Мы сами об этом думали. Конечно, лейтенант мог провести кабель от привода катапульты внутрь корабля и сбросить реактор, оставшись с нашей стороны. Но тогда он не смог бы контролировать работу машины. Корабль взорвался бы уже на пятой-шестой минуте. А лейтенант продержал его сами знаете сколько… Да ещё и переборку всю перекосило, люк заклинило намертво… Он не мог вернуться даже если бы передумал. Только он не передумал, господин адмирал, сэр. Я так понимаю, лейтенант сразу всё решил, когда увидел, что контроль за реактором утерян. Тут такое дело, сэр…
– Да, Этторе, я слушаю.
– Нам очень повезло, что это был именно лейтенант Вернер, – сказал техник. – Окажись на его месте кто другой… Он мог бы активировать сброс немедленно, обнаружив перегрев. А Вернер отлично разбирался в тактике боя. У него был, вы извините нас, конечно… Ну, у него был свой контрольный монитор, замкнутый на ходовой процессор. И Энди… то есть лейтенант Вернер, сэр, он прямо из техпоста следил за тем, куда идёт корабль и что творится вокруг. И нам объяснял. А когда эта проклятая бомба взорвалась, он весь лицом побелел, сказал что-то по-русски и тут же ушёл к реактору. То есть он понимал, что нужно делать, чтобы спасти корабль. И что корабль обязательно должен сохранить боеспособность до самого конца.