– Да откуда он знает?!..
– Откуда, откуда… Это я виноват, наверное, – сделал неожиданный вывод Лурье. – Помнишь, что вчера на плацу Джефферсон нёс? Какие намёки капеллану делал? Ч-чёрт, сильно я тыловика прижал с этим джипом поганым – а зря. Пойду сейчас же перед ним извинюсь!
– Как полковник мог пронюхать, что я интересуюсь журналом оперативного дежурного? – спросил Причер.
– А ты вообще побольше лезь, куда не надо, – посоветовал Кэссиди. – И с русскими бухай почаще. Таким колпаком накроют – задохнёшься. У господина полковника это дело серьёзно поставлено. Он же лично перед концессионером отвечает за промышленный шпионаж. В смысле, за его пресечение.
– Ты уверен, что не проболтался?
– Обижаешь, Джон. Я просто взял и качнул этот злосчастный журнал.
– Использовав свой личный пароль, естественно…
– А как ещё, через твой, что ли? У меня полный допуск.
– Очень уж всё сложно получается, – Причер возвёл глаза к небу. – Не вяжется с образом уважаемого господина полковника. Заходил ты, а претензии сразу мне. Ну не может он быть такой ушлой бестией. Дурак ведь патентованный – ты посмотри, как бездарно служба войск поставлена.
– Я бы попросил! – повысил голос Кэссиди.
– Бездарно, – повторил капеллан. – Техника разбазаривается, отношение к ней безобразное. Материальная часть вообще ненормально изношена. Оборона построена тупо, в лоб. Разведка занимается сугубо тактическими вопросами…
– Я бы ещё раз попросил!..
– По безобидным крокодилам из зениток лупят, – гнул своё Причер. – Вечером по территории не пройдёшь – боишься на пьяного наступить. Солдаты и полиция взаимно озлоблены, скоро друг в друга стрелять начнут. Это разве служба войск?
– Ты что-нибудь выжал из журнала? – перебил Кэссиди.
– Ничего, – Причер развёл руками. – Я грешил на шахту, но она качает ритмично. И серии пусков с космодрома никак на атаки зверья не накладываются. Впечатление такое, что джунгли просто накапливают силы и потом выплескивают их на нас. Припадки активности джунглей – словно кашель планеты, ты понимаешь? Клякса нас выхаркивает, как инородное тело. База ей будто кость в горле. Это, конечно, просто гипотеза…
– Тоже мне, гипотеза! Аксиома.
– Тогда зачем мы здесь? Чтобы нас в итоге съели?
– Но креатин ведь, Джонни, – произнёс Кэссиди почти благоговейно. – Креатин, понимаешь? Как мы уйдём? Нам тут сидеть ещё лет пять, а то и шесть. Потом, даст бог, начнётся промышленная добыча, появятся деньги, сельву просто выжгут на фиг, угроза исчезнет…
– Выжгут… – повторил капеллан. – Именно что выжгут. И не будет никакого креатина. Угробим целый мир по собственной тупости, да ещё и впустую угробим.
– Как это – не будет креатина? – удивился Кэссиди.
– Да так, ещё одна гипотеза. Ты пойми, Кэс. На Кляксе творятся чудеса. Естественно предположить, что если под землёй течет эликсир жизни, чудеса впрямую на него завязаны. Нужно просто это доказать. Вся база, до последнего кашевара, воспринимает Кляксу как единый организм. Особенно с тех пор, как звери начали «двоиться» – тут уж все сомнения отпали. Почему мы должны считать, будто это бред и армейские суеверия? Да может, так оно и есть!
– И чего ты хочешь добиться?
– Мы драпанём отсюда с лязгом и скрежетом. Только пятки засверкают, – пообещал капеллан. – Обязательно пойду ещё раз в джунгли и возьму с собой пробник, наберу образцов. Придётся как-то просочиться на скважину, в их лабораторию. И химик, конечно, понадобится, чтобы сделать анализ. У тебя есть связи в шахтёрском городке?
– Представь себе, нет. Только не удивляйся, но это действительно закрытая территория.
– Ты что, вообще никого из их персонала не знаешь? – поразился капеллан. – Быть не может!
– Они наружу просто не высовываются. А нам внутрь нельзя, там куда ни плюнь, сплошная коммерческая тайна. Полковник, конечно, туда заезжает регулярно, с управляющим совещается – но каждый раз в одиночку.
– Может, через транспортников подкопаться? Мы ведь без лабораторного анализа ничего не поймём.
– Джонни, через три недели здесь будет грузовик, битком набитый биологами. Потерпи. Они всё выяснят. На фига тебе эта самодеятельность?
– А если мы не продержимся три недели? – спросил Причер. – Что тогда? С чудесами не шутят, Кэс. От таких чудес, как здешние, надобно драпать во все лопатки. Ты уж мне поверь, компетентному специалисту.
– Опять своё заладил… – Кэссиди отвернулся и нервно забарабанил пальцами по рулю.
Они сидели в машине начальника разведки – так распорядился Причер, ставший после разговора с полковником болезненно подозрительным. Он больше не намерен был откровенничать в служебных помещениях базы, пока их не прозвонили на «жучки». Кэссиди пообещал украсть для капеллана сканер, но глаза у него при этом были странные. Он явно заподозрил, что у Причера развивается паранойя.
– Хорошо, – сказал Кэссиди после недолгого раздумья. – Я подумаю насчёт скважины. В штабе, конечно, есть план строений городка, только не уверен, что там обозначена лаборатория. А уж каким образом у них слежение организовано – просто тайна за семью печатями. Значит, придётся вдоль забора ходить вполне предметно, с техникой. Которую тоже стырить надо для начала. И вообще, как-то это слишком похоже будет на диверсию. Если нас поймают… Уффф. Понимаешь, Джон, нравятся мне почему-то майорские звёзды. Ну очень нравятся. Не хотелось бы остаться без них.
– Чего это нас поймают?! – обиделся Причер. – Когда это было, чтобы нас с тобой ловили?
– Короче говоря, подбиваешь ты меня на какое-то мутное странное дело, – заключил Кэссиди. – Как всегда.
– Почему странное? Я просто хочу разобраться, что тут происходит и как к этому относиться.
– Да какая разница? – вспылил Кэссиди. – В любом случае нужно периметр держать! Знаешь, Джон, я после нашего последнего разговора много думал. И, если честно, мне твоя позиция ну совсем непонятна. Ты считаешь, тут слишком опасно? Согласен. Ненормально опасно? Ну да. Но отступать… Тебе не кажется, что это именно тот случай, когда армия обязана стоять насмерть? Как на нас Земля посмотрит, если мы отсюда свалим? Креатин же! Надежда всего человечества! Мечта!
– «Поклонение идолам, недостойным именования, есть начало, и причина, и конец всякого зла», – сообщил Причер. – Да ничего мы не знаем толком про этот твой креатин! Может, он нас всех погубит! А ты, значит, намереваешься за него голову псевдозавру в зубы сунуть? Кэс, дружище, не поддавайся! На Земле очередной массовый психоз, но мы-то с тобой умнее!
– Не уверен, что мы настолько умнее, Джон.
– Ты погляди, какое бешеное сопротивление, да ещё и с настоящими чудесами! – воскликнул Причер. – Вдруг это промысел Божий?
– Откуда тебе знать? Джон, я был с тобой согласен, когда мы бросили Чёрные Болота. Глупо загибаться из-за коммерческих интересов какой-то сволочи. Но тут все серьёзнее во сто крат. И я повторяю: мне твоя позиция не по душе. Есть ощущение, что ты превышаешь свои полномочия.
– Это как?!
– Да очень просто. Задача капеллана – поддерживать бойцов. А не разлагать их, что ты проделываешь, например, со мной. И со многими другими – не удивляйся, я знаю. Ты смущаешь людей и даже пугаешь их. Хватит, Джон. Прошу тебя как заместитель командира базы – хватит. Извини, конечно, но некоторые офицеры считают, что твои действия неприятно пахнут. И выводы могут быть очень серьёзные.
– Ты говоришь так, будто согласен с этими… офицерами.
– Хм… Я так, предупредил по старой дружбе. Но если тебя интересует моё личное мнение… Ты слишком далеко зашёл. Давно известно, что у господина Причера особый пунктик. Он повернут на сохранении личного состава. Свои бойцы, чужие – пофиг, главное – влезть в самую кашу, пусть даже через голову командования, и всех до единого спасти. Раньше мне казалось, что это вполне достойный офицера и простительный закидон. Невинный даже. Но сейчас он у тебя разросся до настоящей мании.
– Ты же знаешь, – усмехнулся Причер, надеясь обратить разговор в шутку, – Клякса в первую очередь бьёт по священникам. Башню им сворачивает. Вот я и…
– Завязывай мутить воду, Джон. Мы выполняем боевую задачу. Держим периметр. Есть объективная реальность: скважина должна выкачивать креатин, мы обязаны её прикрывать. Всё остальное – лирика.
– Я понял, – сказал капеллан печально. – Ты тоже готов продать свою бессмертную душу за сомнительный шанс обрести бессмертие физическое. Ну… Бывает. Когда ты на этом пути умрёшь – заметь, сугубо физически и крайне болезненно, в зубах большой зелёной местной твари…
– Джон, а ведь ты трус, – сообщил Кэссиди очень ровным голосом. – Мне просто в голову раньше не приходило. Ты же боишься.
– Боюсь, конечно, – легко согласился Причер. – А по-твоему, инстинкт самосохранения ампутируют на капелланских ускоренных курсах? У меня всё на месте. Кроме ноги, естественно. Так-то я нормальный священник, со всеми делами.
– Ты боишься креатина, Джон. Тебе страшно до усрачки – а вдруг он на самом деле может дать людям бессмертие? В какую жопу тогда полетят все те годы, что ты корчил из себя праведника? Место в раю зарабатывал. И всё зря. Ведь каждый человечишка станет вровень с Богом. Каждый. Просто так.
Причер крепко зажмурился, чтобы не ляпнуть в ответ что-нибудь столь же глупое и несправедливое.
– Больно, да? – спросил Кэссиди. – Никакой ты не праведник, Джон. Просто трус и саботажник. Как тебе удавалось столько лет меня обманывать, ума не приложу. Слепой я был. Ты умеешь слепить людей, очаровывать их. Ну конечно, ты же у нас такой необыкновенный! Всех любишь, обо всех заботишься! А на самом деле… Эх, Джон! Мы ведь дважды из-за тебя срывали контракты на охрану. Из-за тебя одного! Как только начинало всерьёз пахнуть жареным, ты принимался интриговать, стучал в контрразведку, устраивал почти что бунты. Хочешь сделать это и здесь? Я… просто не знаю. Я, наверное, мешать тебе не буду, хотя бы в память о том, сколько ты для меня сделал. Но и помогать не смогу. Понимаешь, не смогу.