В полуметре иду над дорогой, набираю скорость, пока есть такая возможность. И самолёт всё увереннее себя чувствует, более отзывчиво откликается на движения ручки, начинает заметно вспухать. Это выросла подъёмная сила на крыле и можно начинать потихонечку карабкаться ввысь.
Стоит лишь немного ослабить сдерживающие усилия на ручке и приотпустить её, как самолёт тут же приподнимает нос и уверенно прыгает вверх на двадцать метров. Приблизительно, я ведь все скорости и высоты до сих пор определяю на глазок. Пока никаких трудностей такое определение у меня не вызывает. А все остальные считают такое положение дел естественным и не забивают себе голову подобными тонкостями. Да, незнание великая вещь! Оно оставляет нервы здоровыми…
Дальше площадка и снова разгон скорости. Можно, конечно, продолжать потихонечку набирать высоту с маленькой вертикальной скоростью, но это хлопотно и требует постоянного внимания от лётчика и контроля за скоростью, за углом тангажа и прочим, прочим…
Мне же сейчас проще разгоняться и подскакивать вверх. Так и быстрее будет, и легче. Три-четыре таких подскока, и мы на высоте двести метров. Как настолько точно определил? Так на глазок же!
Шучу. На самом деле есть высоты, которые за годы профессиональной лётной деятельности намертво впиваются в зрительную память. Это высоты полётов по кругу, проходы приводов, начало выравнивания и выдерживания. При визуальных полётах все они определяются автоматически. При наличии должного опыта, ещё раз напоминаю.
Так дальше и пошли на этой высоте. Конечно, строго выдерживать её не получалось, но что такое плюс-минус десяток метров для нас? Ничего. Опять же болтанка началась, турбуленция появилась, тут уже не десяток метров, тут гораздо больше стали терять или набирать. Пришлось обходить кучевые облака, стараться не пролетать под ними. Стало немного легче, но всё равно то и дело встряхивало самолёт, кидало его из стороны в сторону. То придавит сверху нисходящим потоком так, что желудок в горло упирается, то швырнёт вверх на восходящем. Что при этом творится с желудком, лучше не упоминать…
И всё это время приходилось держаться железной дороги. Через два с небольшим часа показалась Гатчина. В сторону от железки не уходил, поэтому Павловский собор и Гатчинский дворец наблюдали издалека. Бедняга Паньшин даже ремни расстегнул и чуть было на меня не навалился сбоку, так ему хотелось всё сверху рассмотреть. Прошли мимо, успеем ещё насмотреться. Александр Карлович вздохнул тяжело и прямо мне в ухо, да и вернулся на своё место. Видеть нужно было, с каким страдальческим видом снова на себе ремни затянул!
А ещё через час показался купол Пулковской обсерватории, и я взял курс прямо на него. Теперь ещё проще будет ориентироваться.
Чесменскую церковь оставил по правому борту, пусть Паньшин полюбуется. А сам иду точно на шпиль Адмиралтейства. За ним ещё Петропавловский отлично виден, так что никак не заблужусь, даже если очень захочу. Над Паньшиным посмеиваюсь, а сам то и дело в боковое окошко поглядываю, городом любуюсь. Ну и волнуюсь, само собой. Я же для себя именно этот город буду открывать впервые…
Никольский собор, Исаакиевский, Спас на Крови, Зимний, Андреевский, Петропавловка…
Васильевский с его линиями и церквями остался слева, а я над Невой не удержался от соблазна и решил снизиться немного. Так, метров на пятьдесят. И прошёл над самым шпилем, над крепостью. Интересно же, как люди внизу на стрёкот мотора реагируют?
Петроградка, Крестовский, и вот перед нами она, площадка для приземления…
Глава 10
Это я её для простоты понимания так называю, на самом деле это просто огромный ипподром! По крайней мере, так мне перед началом перелёта сообщили. Ну и кое-какие воспоминания ещё из той жизни остались. Вот сейчас вживую посмотрим, с чего на самом деле начинался Комендантский аэродром. Как я уже успел убедиться, развитие истории в этом мире и в оставленном мной – две большие разницы! Смотрю сверху на огромное заросшее поле и понимаю, что ещё нескоро здесь что-то образуется. Почему? Так лес густой, везде кустарник сплошняком, и местность очень уж неровная, холмистая. Это же сколько сил сюда нужно приложить и сколько денег влить, чтобы ровную площадку соорудить? Мне лично воображения не хватает, чтобы такое представить…
Подлетаем ближе, слева узкой ленточкой извивается на земле Чёрная речка, как раз прохожу над местом её впадения в Большую Невку. Берег Невки плотно застроен домами, за ними виднеется серая дорога, и уже за ней чуть дальше стоят два огромных здания конюшен.
Про конюшни не я догадался, это мне Паньшин подсказал. Он же, как к Питеру подлетели, так от бокового окна не отлипает. Плюс постоянно приподнимается и вперёд заглядывает через лобовое. То и дело рукой мне на очередную достопримечательность показывает, кричит, что-то рассказать пытается. Киваю в ответ, слушаю, и сам тоже то и дело вниз поглядываю – интересно же.
Скорость у нашего самолёта небольшая, всего-то километров сорок пять – пятьдесят в час, так что можно спокойно рассмотреть внизу все интересующие нас подробности. Не скрою, было у меня огромное желание покрутиться немного над городом, над его центром, очень уж вид сверху открывается замечательный. Ещё бы, слева Исаакиевский, Зимний и Адмиралтейство, справа Казанский собор, Невская Лавра и Спас на Крови – не разорваться!
А ещё высота у нас небольшая, всего-то около ста метров над куполом Исаакиевского собора будет. Так что всё можно прекрасно рассмотреть. А с высоты это не то что с земли, тут всё по-другому видится, да ещё и в сравнении с близлежащими строениями. Сразу все масштабы понимаешь и восхищаешься предками.
Немного, конечно, отклонился в сторону от намеченной линии пути, не удержался, но старался особо не увлекаться. Помнил прекрасно, как за подобную вольность оштрафовал столичный губернатор кого-то из первых пилотов. Не хотелось войти в историю первым воздушным хулиганом, да ещё и оштрафованным.
Но всё равно не удержался от соблазна, немного снизился и прошёл совсем рядом со шпилем Петропавловской крепости, буквально в десятке метров! Увидел, как на стене караульный мне кулаком погрозил и винтовку с плеча скинул, так сразу обороты мотору прибавил.
Но всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться – вот мы уже и над Большой Невкой оказались…
Встряхнулся, отбрасывая прочь лишние сейчас впечатления о городе. Что впереди?
Чуть левее конюшен начинаются крытые трибуны для зрителей. Центральная трёхэтажная, вся в развевающихся флагах и транспарантах. А что это значит, когда флаги развеваются? Правильно – ветер! Ну хоть с ним точно определился.
А ещё вижу большие вышки, только для чего они, пока не понимаю. Да и не до этого мне сейчас, чтобы ещё над всякой подобной ерундой задумываться. Справа от бегового поля лес, но нам он мешать не будет. Я недаром назвал этот ипподром огромным, здесь можно и поперёк поля взлетать, прямо на лес, и он не помешает. А уж если вдоль, то и говорить нечего. Там, на противоположной стороне за беговыми дорожками ещё какое-то здание среди деревьев виднеется, а дальше мне уже не до любопытства стало, пришла пора о посадке думать!
На подходе опешил – издалека видно, что на трибунах свободного места нет. И перед трибунами просто столпотворение, по-другому никак не скажешь. Разноцветье одежды и платьев такое, что издалека всё это одним большим цветочным ковром выглядит.
– Николай Дмитриевич, вы это видите? – кричит мне Паньшин и даже подпрыгивает на своём сиденье от возбуждения.
Да, кажется, что здесь вся столица собралась. А потом воздал должное организаторам перелёта. Они учли допущенные в Пскове ошибки и даже мачту с полосатым чулком поставили! Просто разноцветных праздничных флагов здесь столько, что я «колдуна» только сейчас заметил. Подлетели ближе, так ещё и дым показался, вообще прекрасно стало ветер определять. Задувает не вдоль и не поперёк, а так, серединка на половинку. И по относу дыма понятно, что силы в нём немного.
Снизился метров до тридцати, чтобы чуть выше трибун и башенок лететь, пошёл над ипподромом.
– Вам нужно сесть прямо перед центральной трибуной, перед царской ложей! – кричит мне в ухо Паньшин.
– Так и сделаю! – морщусь от его пронзительного голоса.
А то я не понимаю, что именно на главной трибуне сейчас весь цвет столичного общества присутствует.
И садиться с ходу не буду, сначала круг почёта над ипподромом сделаю, собравшихся людей порадую, крыльями им помашу, поздороваюсь таким образом. Высота небольшая, им всё отлично видно будет. Да они даже меня в кабине прекрасно разглядеть смогут!
Выполнил всё, что задумал – народу внизу нравится, а мне самому скучно стало от такой простоты. Нет, так дело не пойдёт! За всё это время с лётными возможностями и ограничениями своего самолёта хорошо разобрался, отлично представляю, что на нём можно сделать, какие простые фигуры пилотажа выполнить. Точнее, не фигуры, а маневрирование. Называть фигурами пилотажа их жалкое подобие язык не поворачивается. Так что пусть пока будет маневрирование. А когда-нибудь и до настоящих фигур дело дойдёт!
Значит, что получается – буду крутить? Обязательно! Можно и нужно порадовать собравшуюся на ипподроме публику и всех находящихся в ложе. А вдруг там сам государь? Ему ведь тоже ничто человеческое не чуждо? Всем вам представление нужно? Шоу? Именно ради этого сюда пришли? Вот и будет вам сейчас шоу…
Заложил вираж прямо над беговым полем напротив трибун, потом горку сделал, набрал метров двадцать…
Моторчик слабенький, увлекаться набором с такой вертикальной никак нельзя! Если затяну, то хвостом вниз так до самой земли и пойду…
Перевёл самолёт в горизонтальный полёт, рычаг управления мотором на себя потянул. Скорость и так уменьшилась в наборе высоты, а теперь прямо спинным мозгом ощущаю, как она катастрофически падает.
Отдал ручку от себя, да и вниз нырнул. И плавненько вывел самолёт у самой земли, на выводе обороты до максимальных добавил. И тут же перевёл машину в набор с креном, пока скорость позволяет, пока разогнался. Пришлось активно педалями работать, иначе точно не справился бы. Зато как красиво получилось, зрители на трибуне даже на ноги повскакивали. Уверен, никто ещё ничего подобного по своей воле на самолётах не выполнял!