Шли мы через огромный пустой плац, и я с горечью думал, что можно было бы обойтись без всей этой дорожной нервотрёпки и перелететь из Петербурга прямо вот сюда, на эту прекрасную посадочную площадку. И сколько бы я себе сберёг времени, нервов и здоровья. И костюм остался бы чистым. И в то же время отдавал себе отчёт, что всё это лишь пустые мечты. Нет, перелететь можно запросто и даже сесть перед дворцом, если раньше где-нибудь на подходе не подстрелят караульные и присутствующая повсеместно многочисленная охрана. А если и не подстрелят, то после подобного фортеля можно ставить крест на всей моей дальнейшей деятельности. Ведь это будет явным проявлением большого пренебрежения и неуважения к императорской династии.
Как бы я ни злился за задержку в пути и недавнюю проверку у шлагбаума, но служивые люди просто выполняют свою работу и винить их за это грешно. Пусть лучше так, чем никак.
И сбили бы мой самолёт на посадке, зуб даю. И не промахнулись бы, это точно. Посмотрел я, как они со своим оружием обращаются. Небрежно-привычно, а это говорит об опытности.
Так что самолёт хорошо, а олени… тьфу ты, а по земле всё-таки… целее буду!
Что интересно, войти внутрь дворца через парадный вход нам с Александром Карловичем удалось свободно. Я даже опешил на секунду, как же так? Неужели проверкой у шлагбаума закончились все меры безопасности? И, честно говорю, обрадовался, когда за дверями в просторном холле наткнулся на очередной пост. И вот тут нас проверяли дотошно. Первым делом уточнили, есть ли у нас с собой носимое оружие. Пришлось признаться в наличии оного.
С некоторых пор предпочитаю не ходить безоружным. Потому и просил Валевачева в Луге выполнить кое-какие мои желания. А он уж не знаю, по какой такой настоящей причине, но пообещал все мои так называемые хотелки в короткий срок исполнить. Прямо золотая рыбка, только в эполетах. И перепоручил адъютанту. С меня список желаемого, с адъютанта его претворение в жизнь, что он со всем своим рвением и старанием сделал. В результате я обзавёлся не только лётным комбинезоном и курткой из кожи и прочими сопутствующими вещами, но и личным оружием в специально пошитой для него нагрудной кобуре. Недаром же у меня в Луге потребовали паспорт, без него оформить соответствующее разрешение на приобретение и пользование было бы невозможно. Но, благодаря покровительству генерала и его величество случаю, всё удалось. Теперь у меня всегда в нагрудной кобуре находится небольшой браунинг. Я не задавался вопросом, было ли подобное оружие к этому году в той моей реальности, потому что меня вполне устроила эта.
Нужно было видеть округлившиеся от удивления глаза Паньшина, когда я достал из кобуры и выложил на стол перед не менее удивлёнными и насторожившимися казаками императорской охраны свой браунинг и разрешение на ношение.
Потом пришлось отчищать от пыли костюмы и умываться самим. Таких грязнуль караульный офицер наотрез отказался пропускать. Ладно, лицо, а волосы? Как их от пыли очистить? В общем, настроения и так не было, а теперь оно пропало совсем. И от приглашения нельзя отказаться, и позориться из-за ужасного внешнего вида совершенно не хочется.
Хорошо, казаки вошли в положение, предложили быстренько помыть голову. Похоже, дело это обычное в нынешних реалиях, так как в умывальной комнате нашлось всё необходимое. И даже вода была чуть подогретой. Ну а то, что волосы после этого остались чуть влажными, так это такой пустяк…
А пока мы отмывались, они куда-то утащили нашу верхнюю одежду. Я даже и не заметил, как это произошло. Обратил внимание, лишь когда всё вернули обратно, вычищенное и выглаженное. И когда только успели? Мы же недолго вроде бы как размывались?
На фоне всего этого сюрреализма всё остальное показалось сущей ерундой. Паньшин сразу на входе откололся от меня и ушёл куда-то в сторону, сославшись на срочные дела. Ну какие могут быть дела в такой момент? Бросил меня под танк, вот и всё, испугался столь высоких персон, так думаю. Решил отсидеться в каком-нибудь закутке.
Умом понимал, что нахожусь я в гатчинском дворце, что вот это Романовы, это их дети и родственники, ближайшее окружение и свитские, но всё это уже проходило фоном к недавней встряске…
И сам разговор с государем получился каким-то странным. Ни о чём конкретном меня не спрашивали, вопросов задавали очень мало и всё не по существу дела. Больше восторгались сегодняшним шоу на ипподроме и интересовались, повторится ли оно завтра.
Представили всему семейству и присутствующим тут родственникам. Как собачку на поводке от группы к группе не водили, и на том спасибо. Но это я так, от усталости и раздражения говорю. Относились с предупредительностью и уважением, что было несколько удивительно для меня. И сразу закралось подозрение, что точно от меня чего-то хотят. Или потребуют, что будет вернее. Впрочем, понятно чего.
Государь периодически подзывал к себе то одного родственника, то другого и представлял меня им. Не наоборот, как, казалось бы, должно делать, ну кто я такой для них, а именно так, как я и сказал.
Мария Фёдоровна еле заметно при этом улыбалась. Не был бы так напряжён, не заметил бы этой лёгкой улыбки. Она словно проверяла, как долго я смогу выдержать всю эту официальщину. А я же упрямый! Раздражение куда-то улетучилось, злость сменилась вежливостью и обходительностью, припомнил домашние уроки по этикету и, надеюсь, поведение моё было безупречным. Родителей уж точно не в чем будет упрекнуть.
Лёгкая улыбка в глубине глаз императрицы вскоре сменилась явным удивлением. Надеюсь, удивилась она моим выдержке и хладнокровию.
В конце концов, длинная череда родственников и свитских закончилась, и я уже было вздохнул в глубине души с облегчением, но, увы, рано я обрадовался. Александр Александрович представил нас с Паньшиным его императорскому высочеству великому князю Александру Михайловичу, и вот тут разговор пошёл более предметный. Как-то вдруг мы оказались в одиночестве, окружающие нас родственники царской фамилии разошлись в стороны, а мы потихоньку сместились в сторону выхода на террасу и остановились под арочным сводом.
Дальше последовало предложение, от которого можно было, конечно, отказаться, но я же не идиот, чтобы сделать подобный опрометчивый шаг?
– Николай Дмитриевич, – обратился ко мне государь, и я немного напрягся от подобного официального и уважительного обращения. – Вами создан удивительный аппарат, аэроплан или, как вы его назвали, самолёт, значительно опередивший и превосходящий любые западные образцы. Верю, что это далеко не всё, на что вы способны, судя по вашим сегодняшним словам там, на ипподромном поле.
Александр Александрович прервался, чтобы оценить, проникся ли я только что сказанными словами. А я внимаю со всем почтением, государь же передо мной, понимаю, что он в это мгновение оценивает, остановиться ли на простой лести для простачка, или затронуть по-настоящему важные темы? Если, само собой, увидит понимание и перспективу в моих глазах.
Он и продолжил говорить. Видимо, по нраву пришлось государю моё почтительное внимание.
– У меня уже есть отдельный воздухоплавательный парк, но это, как я уже понимаю, немного не то в современном, стремительно развивающемся мире. Подобно всему новому это лишь предварительная ступень к более перспективным аппаратам, которая даёт толчок и основу в их дальнейшем развитии, что вы сегодня блестяще доказали и продемонстрировали на практике своим изобретением. Уверен, что воздушные шары в скором времени окончательно уйдут в небытие вместе с уходящим девятнадцатым веком. Я же намерен в самом скором времени создать с вашей непосредственной помощью новое направление в своих Вооружённых Силах. Предположительно назовём эти новые силы Воздушным флотом по аналогии с Морским…
– Военно-воздушным, – не удержался от поправки.
– Да, так будет лучше, – внимательно посмотрел на меня государь, перевёл взгляд на Александра Михайловича, и великий князь довольно улыбнулся.
– Шефом или командиром этих Сил будет назначен великий князь Александр Михайлович, – государь ещё более внимательно посмотрел на меня, отслеживая мою реакцию.
Склонил голову, с должной почтительностью принимая данное предложение. Предложение, от которого не отказываются. И всё это время ловил на себе изучающий взгляд Марии Фёдоровны. Старался не обращать внимания, держался подчёркнуто строго, разговаривал уважительно с должным почтением. Но и попусту голову не склонял, спину не гнул.
Что ещё было интересным? Завистливые взгляды, то и дело бросаемые в мою сторону приглашёнными гостями. Ещё бы, одному мне столько времени государь с государыней уделяют.
В конце разговора великий князь обмолвился, что завтра обязательно снова посетит ипподром и будет лично присутствовать и ознакомится с новой техникой.
И уж совсем напоследок государь обрадовал меня:
– ГАУ выкупит ваш самолёт после окончания демонстрационных полётов. Я сегодня имел беседу с Ванновским и сказал ему, что буду лично следить за вами и вашими успехами. Надеюсь, что вы не подведёте своего государя?
– Никак нет! – выпрямился я.
– Верю, – улыбнулся государь. – Вам почему-то верю.
Потом мы разошлись. То есть отошёл в сторону именно я, а государь с государыней и великим князем остались стоять под аркой и продолжили свой разговор. Но в одиночестве не остались, тут же к ним поспешили очередные собеседники или ещё кто. А моим вниманием полностью завладел Паньшин. Очень уж интересно ему было, о чём таком так долго разговаривали мы с императором? Вынырнул откуда-то, словно чёртик из табакерки. Даже немного напугал в первый момент, настолько неожиданно оказался рядом.
Рассказывать ему сейчас ничего не стал, но пообещал отчитаться сразу же, как только вокруг не будет любопытных ушей. И мои слова тут же подтвердились разочарованным хмыком со стороны. Оглянулся и увидел удаляющуюся от нас женскую спину очередной придворной сплетницы.