асколько я знаю, вы же только что надели юнкерские погоны и ещё ни на одно занятие в училище не ходили? Откуда у вас появятся эти знания?
Возраст, чтоб его! Очень уж я молодо выгляжу. Да и не только выгляжу, я и на самом деле очень молод. И пока нигде не учился. Значит, по мнению всех присутствующих, и знаний у меня быть не может! А ведь наверняка знают и о сданных мною вступительных экзаменах в училище лично Валевачеву, и о приезде по мою душу Жуковского. И о последующем от него приглашении в Москву тоже им известно, я в этом просто уверен. Так что отвечать?
– Пригласите преподавать Жуковского. Уверен, он вам не откажет.
– Уже не раз профессора, – усмехнулся и выделил голосом звание Жуковского государь, – приглашали. Уж сколько раз предлагали ему перебраться в столицу, и всё впустую. За всё время он из своей Москвы только один раз и выбирался. Да и то лишь ради встречи с вами, князь. Кстати, с его слов, он был очень сильно удивлён столь высоким уровнем ваших знаний. Настолько, что даже сам предлагал вам перебраться к нему в Москву, не правда ли?
– Правда, ваше императорское величество, – вздохнул я.
– Не расскажете, откуда у вас это всё? – как бы между делом поинтересовался государь. – Настолько высокий уровень знаний, что даже из Московского университета к вам профессор приезжает? Аэропланы, или, как вы их почему-то называете, самолёты? Которых тоже нигде в мире нет? Откуда у вас эти знания?
Тишина в кабинете настала просто замечательная. Слышно было, как в закрытое окно монотонно одинокая муха стучится! Изотов за спиной даже дышать перестал!
– Не знаю, – развёл руки в стороны. – Вот как с крыши сарая упал да головой о землю приложился, так с тех пор откуда-то всё это и знаю. Порой новые знания словно само собой из ниоткуда всплывают!
– Чертовщина какая-то! – Выпрямился Куропаткин. И тут же спохватился, повинился перед государем: – Прошу прощения за несдержанность, ваше императорское величество.
– Константин Романович докладывает, – после короткой паузы перевёл разговор на другую тему Александр Александрович, – вы требуете от него соблюдения прямо-таки драконовских мер безопасности на заводе. Почему? Вы настолько не доверяете своим партнёрам?
– Я не доверяю иностранцам, – скривился.
– Почему?
– Шпионят! А потом оказывается, что все изобретения русских умельцев уже давно ими используются с превеликой выгодой для своих стран. А мы остаёмся, извините, в… – всё-таки спохватился я, не стал договаривать, поправился: – Позади всех. Плетёмся потом в хвосте! Так хоть тут немного опередим.
– Всего лишь немного? – удивился государь. – Мне докладывали, что у них и в помине нет ничего подобного!
– Пока нет. И как раз из-за принятых мной на заводе мер. Зато у них, в отличие от нас, есть моторы. Да им даже подробных чертежей не нужно будет, чтобы скопировать примерную схему планера и установить на него подходящий по мощности движок! И полетят, никуда не денутся. Мы их опережаем пока только потому, что до подобного у них никто ещё не додумался. Знаний им не хватает…
– А у вас, выходит, хватает, – скривился военный министр. – Однако судить о себе самом подобным образом это слишком самоуверенно, молодой человек, не находите?
– Отнюдь, – ответил чуть резче, чем рассчитывал. Задолбал!
– Это не самоуверенность, а уверенность в себе и своих знаниях, – всё-таки пришёл мне на помощь великий князь. А я уже думал, он тут для интерьера находится. Высказался в самом начале разговора и надолго замолчал. Наверное, присматривался и делал для себя какие-то выводы. Судя по этим словам, положительные для меня.
– Пусть будет уверенность, – скривился Куропаткин. – Я и не отрицаю этого. Но каким образом вы объясните офицерам то, что они будут обязаны подчиняться безусому мальчишке, простому юнкеру, мне в голову не приходит.
– А нам и не нужно будет никому ничего объяснять, – бесцеремонно перебил открывшего было рот для ответа великого князя. – Захотят учиться лётному делу, сами будут подчиняться. А если нет, то зачем нам в авиации нужны подобные идиоты?
– В какой такой авиации? – тут же уточнил государь.
– Авиация, это самолёты и всё, что связано с ними и небом, – сжато объяснил. И тут же добавил: – Вот так у меня и происходят все мои открытия. Откуда ни возьмись всплывают в голове новые для меня и всех окружающих слова!
И ещё сказал, специально для военного министра. А то уж больно подозрительно он на меня посматривать стал.
– И в церковь я регулярно хожу, и исповедовался не раз…
– Знаю, – кивнул головой государь.
Брошенный им мельком взгляд за мою спину показал, откуда он всё это знает. Стучит Изотов! Ну, не стучит, а докладывает, так оно точнее будет. И правильнее. По мне так и пусть докладывает, если это идёт на пользу делу.
– Тогда вернёмся к вашему предложению. С обучением понятно. А на чём, кстати, вы слушателей обучать станете? Сколько они будут обучаться? Что с ними будет после выпуска?
– Придётся построить несколько учебных самолётов и уже на них летать. По окончанию обучения выдавать слушателям дипломы определённого образца об успешном окончании курсов и разрешении продолжать службу в авиаотрядах в должности пилотов.
– А вы уже и здесь всё знаете и обо всём за нас подумали! – не преминул уколоть Куропаткин.
– Что за авиаотряды? – пропустил слова военного министра мимо ушей государь и живо поинтересовался у меня ещё одним новым словом.
– Авиаотряды, это подразделение, на вооружении которого будут находиться несколько боевых самолётов, способное выполнять любую задачу своего военного командования, – тут же ответил я, и Куропаткин, уже открывший рот для очередной ехидной отповеди, тут же его захлопнул. Он же и есть это самое командование. – Несколько авиаотрядов будут составлять авиароту и так далее…
– Это же сколько нам тогда понадобится обучить пилотов, – задумчивым голосом произнёс великий князь. – А сколько нужно будет построить самолётов?
– Это новые штаты, службы обеспечения и сопровождения, – поддакнул военный министр и мечтательно прищурился. – Финансирование, в конце-то концов!
– «Народ, не желающий кормить свою армию, будет кормить чужую», – повторил удивительно к месту пришедшиеся слова французского императора.
– Я уже ничему не удивлюсь после таких слов, – поднял обе руки вверх военный министр…
Воспоминания о вчерашнем дне пришлось прервать – наконец-то закончилось ожидание, с завода в сопровождении отделения конных жандармов привезли на крытой повозке первые в этом мире авиационные бомбы. Немного, всего-то четыре штуки на один-единственный вылет.
– Почему так долго? – первым делом начал выговаривать начальнику отделения Изотов.
– Так ведь бомбы, ваше высокоблагородие! – вытянулся усатый прапорщик и с опаской покосился сначала в сторону повозки, а потом перевёл взгляд на меня. – Их светлость господин юнкер вчера отдельно приказывал везти груз со всей бережливостью к оным и великой аккуратностью. Так мы и расстарались…
В общем, винить, кроме себя, некого. А себя зачем виноватить? Правильно, незачем! Особенно перед вылетом.
Выпрягли из телеги лошадей, вручную подогнали её к самолёту и тогда уже лично подвесил все четыре бомбы на установленные под крыльями пилоны бомбодержателей. Предварительно освободили бомбы от транспортировочной деревянной реечной рубашки.
А сколачивали её на гвоздях, надёжно чтобы было. И гвозди из брусков пришлось с помощью гвоздодёра выдирать. Со скрежетом и треском. Оглянулся, а за спиной никого. И вокруг тоже пусто и безлюдно. Испугался народ, разбежался. Подальше от греха, так сказать. И смех, и грех…
Самые любопытные из-за угла сарая, тьфу ты, ангара, выглядывают. Это хорошо, что разбежались, просто замечательно!
Подвешивал не один, помогали Густав и Изотов. Густав болванки на руках поддерживал, пока я проушинами в пазы замков держателей попадал, а Константин Романович любопытствующих прочь отгонял. Паньшин же… Александра Карловича и сегодня не было. Вчера времени не хватило к нему домой съездить, проверить, всё ли с ним в порядке. Сегодня тоже вряд ли получится, а вот завтра? Нет, и завтра ничего не выйдет. В общем, если и завтра адвокат не появится, то придётся откладывать в сторону все насущные дела и в срочном порядке навещать поверенного…
Болванки подвесили, пришла пора взрыватели вкручивать. Кивнул головой Изотову, жандарм тут же назад попятился. Ещё и Густава за рукав ухватил, за собой следом потянул. С Константином Романовичем подробно все его действия обговорили, так что полковник прекрасно знает, что ему дальше делать. И никого постороннего он к самолёту не подпустит. И непостороннего, кстати, тоже.
Ещё раз в кабину заглянул, убедился, что в ней никого, а рычаг сброса в нижнем положении зафиксирован. Ну и что, что в кабине и быть никого не должно, но мало ли что в этой жизни бывает? Лучше лишний раз убедиться в этом, чем потом откуда-нибудь с небес сожалеть о своей лени…
Подцепил и выкрутил ключом заглушку из донца. Из сумки один дистанционник вынул, вкрутил в освободившееся отверстие, прутком зафиксировал вертушку. Потом вторую бомбу к практическому использованию подготовил, за ней и остальные. Всё, можно лететь на бомбометание.
Скинул куртку, что-то жарко стало на улице. Давно я лично подобными делами не занимался. Хорошо, что навыки прежние никуда не делись, и теоретические знания о конструкции сохранились. Благодаря им у меня пока всё, тьфу-тьфу, получается.
Махнул рукой полковнику, мол, можно подходить. Изотов Тринклера окликнул, оба в мою сторону направились. Пока дотопают, можно куртку скинуть, чтобы хоть немного остыть…
Выпускать в полёт меня один Густав будет, всех остальных Изотов так и будет в отдалении держать. И поле уже очистили. Ну мало ли? Всё-таки первый раз с бомбами взлетать буду. Лучше перестраховаться.
В кабине первым делом проверил установку прицела на двенадцать градусов от оси самолёта. Если рассказать, как мы всё это дело вымеряли и сколько времени затратили, никто не поверит. Ну и не нужно. Снял предохранительную чеку с ручки сброса, вздохнул и поднял руку – дал сигнал о моей готовности к запуску двигателя…