– Хорошо, хорошо, – остановил офицера генерал, поморщился, отвернулся, подмигнул мне и доверительным тоном проговорил вполголоса: – Видишь, сколько всего напланировано? А ты улетать собрался…
– Так в столице ждут, – попробовал возразить, настоять на своём, но был тут же оборван.
– Подождут! – и генерал тут же повернулся к адъютанту: – Телеграфируйте… Или нет, лучше я сам позвоню в Петербург, перенесу вашу, как вы говорите, торжественную встречу на… Завтра? Нет, на послезавтра. Сегодня, так и быть, предоставлю вам увольнительную, гуляйте, пока молодой. А завтра я вас приглашаю на доверительный разговор по этим вашим изобретениям. Полагаю, они не только нам, артиллеристам, они всей Русской армии очень по нраву придутся. И не возражайте, молодой человек! Поверьте старику, так всем лучше будет. Заодно за это время все свои желания удовлетворите. Договорились?
Кивнул в ответ. А что тут сделаешь?
– Хорошо. С этим разобрались. Задиктуйте свои пожелания Александру Фёдоровичу, а я пока с градоначальником переговорю. Побудете моим гостем, окажу вам эту честь, так и быть, – и лихо подмигнул мне, хитрован. Тут же построжел лицом, обратился к адъютанту: – Александр Фёдорович, вы уж постарайтесь побыстрее управиться. И коляску к самолёту подгоните. Нечего князю своим видом праздную публику тешить.
– Как же так? – удивился. – Они же все ради меня сегодня собрались?
– Ну, не все, не обольщайтесь. Абсолютное большинство собралось ради развлечения. Скучно им, видите ли, на отдыхе. Мои офицеры уже несколько дней из лагерей ни ногой, бальная зала офицерского собрания пустует, вот они и ищут любую замену. Садитесь сразу в коляску, не сомневайтесь. Александр Фёдорович, полагаюсь на вас, закончите здесь и сразу ко мне. Поедем домой, у нас ещё дел много…
А я не спешу выполнять просьбу, потому что как раз сейчас увидел переминающихся с ноги на ногу полицейских во главе с знакомым мне Лапушкиным.
– Что такое? – заметил мою заминку генерал, оглянулся. – Что нужно?
– Приставлены господином полицмейстером охранять самолёт, ваше высокоблагородие! – вытянулся и доложил Лапушкин.
– Молодцы! – снизошёл до похвалы генерал, понравилось ему усердие городового. – И смотрите мне! Чтобы ночью не спали!
– Никак нет, ваше превосходительство! – пучит глаза городовой.
– То-то, – отворачивается генерал.
А я мановением руки подзываю серьёзного и важного от оказанного ему доверия полицейского к себе поближе и тихим голосом рассказываю ему о произошедшей в Пскове диверсии. Лапушкин проникается и обещает «бдить в оба глаза»…
Задиктовать-то я всё задиктовал, да только офицер очень уж удивлённым после этого выглядел. Подъехали за генералом, градоначальник обернулся, мне полушутя указательным пальцем погрозил и, прихватив Паньшина под локоток, уволок того в сторону. Полагаю, чтобы не сбежал вместе со мной. В ответ на его отчаянно-жалобный взгляд пожал плечами – мол, ничего не могу поделать, отдувайтесь за двоих, Александр Карлович. И сразу же отвернулся. Он у нас господин столичный, закалённый, к обществу привычный, пусть поработает в своей среде. Опять же лишняя популярность ещё никому не навредила…
– Всё записали, Александр Фёдорович? – генерал залез в коляску, отдышался и только тогда задал этот вопрос. Меня пока проигнорировал. – Что вы плечами, словно барышня на выданье, пожимаете. Ну-ка, показывайте, что вас так смутило?
Пробежался глазами по списку, хмыкнул, поднял на меня глаза:
– Однако умеете вы удивлять, князь. Интересные у вас пожелания. Ну да ладно, уж коли обещал, так сделаю. Передайте паспорт Александру Фёдоровичу, он всё устроит.
Подождал, с интересом понаблюдал, как я из внутреннего кармана куртки документы вытаскиваю, как от тоненькой пачечки бумаг отделяю нужную. И только потом приказал адъютанту:
– Шорников мерки снимать ко мне пригласите. Так лучше будет. Думаю, отказаться никто из них не посмеет. Взамен же пообещайте им что-нибудь… Заказы разместить на упряжь или ещё что. Сами придумаете…
Поздним вечером по местным меркам и очень поздней ночью по моим собственным я с гудящей головой и подрагивающими ногами наконец-то добрался до кровати. Вот и закончился этот длинный день! Из всех сегодняшних событий самой большой неожиданностью для меня явилось то, что генерал мой оказался не кем иным, как начальником моего будущего училища!
А тот полковник, что за их спинами маячил и скромным прикидывался, великий князь Сергей Михайлович…
Просидеть за столом во время обеда они мне не позволили. Как сказал мой будущий начальник – протереть штаны на, пардон, заднице, вы ещё успеете, князь. Дерзайте, пока молодой, пока есть силы и желания. Не уподобляйтесь некоторым когда-то блестящим и подающим великолепные надежды офицерам, променявшим военную службу на лакированный паркет бальных залов, звуки мазурки и такой вот обильный стол в окружении сонма вздыхающих и млеющих от блеска золотых погон барышень!
Услышав такое, никто бы не усидел на месте. Намёк понятен. Подхватился и я.
Признаться, мне уже и самому надоело находиться в центре пристального внимания окружающего общества. Отвечать на глупые и пустые вопросы, выслушивать восхищённые охи и испуганные ахи, ловить раздражённые и завистливые взгляды ухажёров и кавалеров изнеженных дам и барышень. Хорошо ещё, что то ли в силу моих младых лет, то ли из опасения вызвать гнев моего высокого покровителя до поединков дело не дошло…
И постоянно ссылаться на свой молодой возраст и занятость в тех случаях, когда мне между делом дамы хорошо за тридцать намекали на встречу tête-à-tête. Прятали глаза за веерами, поглядывали томными взглядами поверх своих опахал и никак не принимали вежливого отказа.
Я уж и не знал, как мне от них отбиваться. Хамить и посылать ни в коем случае нельзя – не простит мне местное светское общество такого поведения. И до столичных салонов слухи быстро дойдут, тут же половина дачников. А другая половина – жёны и дочери офицеров, проходящих практику в летних лагерях.
Поэтому отбивался, как мог, постоянно перемещаясь из одного угла в другой, стоило лишь заметить приближающийся ко мне очередной ударный авианосец. Почему именно такой носитель? Так в кильватере у него подобных дамочек целый шлейф тянется! Были ещё и другие, зрелые матроны с дочерями, моментально заметившие и оценившее участие Валевачева в моём нынешнем благоденствии.
От этих не спрячешься. И от приглашений на очередной тур вальса или ещё какой другой танец здесь не приня-то было отказываться. Поэтому и танцевал, и развлекал занимательными историями девушек. Даже вошёл во вкус, расчирикался, распетушился. А кто бы удержался, когда вокруг столько замечательных юных прелестниц? И все смотрят на тебя восхищёнными взглядами, каждое твоё слово ловят. Умом понимаю, что это им задача такая поставлена – расположить к себе возможно перспективного молодого человека. И время такое, когда собственные желания идут побоку, когда во главе всего стоит слово родительское. А всё равно приятно, но голову старался держать холодной, а эмоции под контролем.
Только особо говорить мне с ними не о чем. Ну не о конструкции же самолёта и о его технических характеристиках? Хотя, не скрою, на удивление, были и такие вопросы. Этих девушек взял на заметку – почему бы и не присмотреться к ним? Они же поняли, что на самом деле мне интересно? А не все эти разговоры о заграничной моде, о популярных среди аристократии курортных местах, столичных сплетнях и прочее, прочее. Опять же, все они, за редким исключением, столичные барышни, сюда приехали на лето, поэтому такие знакомства мне не помешают в любом случае…
Адъютант Валевачева заявился с утра пораньше, когда за окном белая ночь только-только начала перерастать в ранний рассвет. И очень удивился, застав меня не в кровати, а за физическими упражнениями.
Негромкий, но настойчивый стук в дверь раздался, когда я к отжиманиям приступил. Пришлось прерваться на секунду и разрешить гостю входить. Прекращать упражнение и не подумал, у меня свой график.
– Доброе утро, Александр Фёдорович! – первым поприветствовал раннего гостя.
Адъютант спохватился сразу же, растерянное удивление сменилось лёгкой одобрительной улыбкой:
– Николай Дмитриевич, через полчаса у нас завтрак. Прошу не задерживаться, Степан Прокопьевич не жалует опоздавших.
– Да я уже почти закончил, – пропыхтел, в который уже раз отжимаясь от пола. – Где здесь туалетная комната, Александр Фёдорович? Не соблаговолите ли подсказать?
– Налево по коридору до конца. По правую руку будет дверь, за ней найдёте искомое. Да, Степан Прокопьевич распорядился приготовить для вас все туалетные принадлежности. Так что можете оными не беспокоиться.
– Благодарю, – закончил упражнения и остался стоять в планке.
– Честь имею, – офицер щёлкнул каблуками начищенных до зеркального блеска сапог и откланялся, прикрыл за собой дверь.
Ну и мне пора собираться. Пока то, сё, пока умоюсь… Хорошо ещё, что бриться не нужно, пушок лёгкий на щеках. И сбривать его не стану, некуда мне спешить. Ежеутреннее бритьё ещё успеет здорово надоесть…
После вчерашних обильных разносолов в доме градоначальника утренний завтрак показался бедным. Вначале. Простая каша, правда, с мясом, хлеб и чай. Но этого хватило за глаза, быстро наелся. Генерал в самом начале завтрака всё косился, наверняка ждал, что начну привередничать, но не дождался. Уж не знаю, разочаровал я его или нет, но кашу уплетал за обе щеки, и не интересно мне было, кто там за мной в этот момент наблюдает. Не отбирают, и это главное.
Сразу же после завтрака проследовали в кабинет и предметно поговорили. Но до начала разговора генерал выдвинул ящик письменного стола. Кстати, удивило нахождение на нём телефонного аппарата!
Так вот, выдвинул ящик и выложил на стол почти всё, что я просил. На мой ответный вопросительный взгляд проинформировал:
– После полудня приедут шорники, привезут всё заказанное.