Обошлось в тот раз. Верблюдов переловили, привязали. Повезло, что стрелять не пришлось, и что товары из тюков не высыпались. А то в обоих случаях испортили бы с местными отношения навсегда, как пить дать. Изотов потом это дело урегулировал. Если бы не мундир с эполетами и не присутствующий тут же бек-полицмейстер, то не знаю, чем бы это закончилось.
Теперь везде, где бы не оказались, а лётное поле со всех сторон тщательно огораживаем, столбы крепкие вкапываем. Колючей проволоки нет, так мы верёвку в три ряда по высоте натягиваем. С флажками. Как на волков. Чтобы уж точно никто не прошёл.
Но и местные сюда после того случая не суются. И слухи разлетелись по округе, и местный полицмейстер указ издал. И даже двух своих человечков для надзора за порядком приставил. Только я этих двоих один раз за всё время и видел, когда они нам представлялись. Изотов говорит, они больше в чайхане заседают, там все удобства, и оттуда им нас охранять проще…
Как не торопились, а в Ташкенте пришлось задержаться и дооборудовать самолёт дополнительными топливными баками. Иначе нам с расстояниями не справиться, слишком тут условия сложные. В столице говорили одно, задачу красиво расписали, а на деле всё оказалось совсем по-другому. Не то, чтобы я не готов был к чему-то подобному, легковерием никогда не страдал, но не настолько же! Вот и приходится теперь мудрить и выкручиваться, изобретать велосипед на коленке. Но ничего, не впервой, справлюсь. Не зря же настаивал на выделении нам дополнительного вагона и переоборудовании его в мастерскую на колёсах. Плюс запасные части и расходные материалы. Так что было не только из чего склепать сами баки, но и проложить, и подключить топливные магистрали. Но это я так, для красного словца их называю, значимость и важность повышаю. На самом деле магистрали это топливные трубки со штуцерами. На Путиловском заводе мы давно наладили их выпуск под свои собственные требования.
И работа не сложная. Проложить магистраль вдоль борта, зафиксировать хомутами, чтобы не болталась, прикрутить, затянуть, и всё. Ещё неделя в плюс пошла. Потом перелёт в Душанбе. Оттуда мы с дополнительными баками дотянемся туда, куда нужно. И, главное, назад вернёмся.
Сам полёт несложный, сложнее было дождаться сопровождение и охрану. Им-то своим ходом добираться пришлось, везти с собой запасы топлива и масла. В Душанбе не в Ташкенте, здесь с этим туго. А если и есть, то качества неважнецкого. А ещё нужны палатки, запчасти, инструменты, лак и ткань, продовольствие и боеприпасы. И прочее, прочее. Конечно, что-то из самого необходимого, без чего не обойтись, я в самолёте перевёз. В основном продукты на нас двоих с Изотовым. Но это крохи, чтобы только до прихода наших дотерпеть…
Вот и ещё две недели плюсовать пришлось. Мастерская на колёсах пока осталась в Ташкенте…
Встряхнулся, выбросил из головы посторонние мысли. Дело мне предстоит серьёзное, нужно собраться.
Сначала оснастил взрывателями все четыре бомбы на подвесках, и только потом переключился на те, что находились в фанерных карманах по левому и правому борту. Законтрил крыльчатки прутками, на автомате покачал каждую болванку рукой, проверил надёжность размещения в зажимах. Мало ли от тряски какая-нибудь из них раньше времени вывалится?
Вот и всё. Готово. Развернулся, глянул в сторону востока — рассвет совсем рядышком, можно готовиться к вылету. Дал отмашку Изотову, подозвал его к самолёту.
— Готово, Николай Дмитриевич? — покосился на подвешенные бомбы Константин Романович. — Быстро вы управились.
— Так чем больше практики, тем больше набираемся опыта.
— Не подведут эти ваши болванки? — нервно дёрнул подбородком Изотов.
— Не должны, — уверенно улыбнулся. Пусть и темно, но в свете нескольких «летучих мышей» улыбку мою прекрасно видно.
— Мне бы вашу уверенность, — вздохнул полковник. — Тогда пора переодеваться?
— Да, пора, — согласился. И ещё раз глянул на восток, на беспроглядную после света ламп черноту ночного неба. Где-то там далеко спят до поры до времени непробудным сном величавые горные вершины. Искоса оглядел вдруг сгорбившегося полковника и неожиданно для себя предложил. — Константин Романович, а оставайтесь-ка вы на земле! Я и один смогу справиться.
— Что⁈ — вскинулся Изотов. Выпрямился в струнку, выскобленный до синевы острый подбородок вверх задрал, глазами во мне дыру прожечь пытается. — Вы что там себе надумали, ваша светлость? За кого-то другого меня принимаете? Нет уж, милостивый государь, коли уж решили вдвоём лететь, то по-другому не будет!
— Не будет и не будет, я и не возражаю, — отыграл назад. Похоже, ошибся я немного в офицере, не нужно было ему такое предлагать. Но ведь как лучше хотел сделать, вижу же, что мнётся, что не по нутру ему от земли отрываться. А получилось как всегда. И как теперь выкручиваться? Ситуацию ведь исправлять необходимо, мне с ним ещё ой сколько времени плечом к плечу милостью Его Императорского Величества работать предстоит. — Хотел самолёт облегчить. Всё-таки в первый раз полечу. Неизвестно, как машина себя над горами поведёт, хватит ли мощности мотору.
— Да? — с подозрением во взгляде спросил полковник. Не поверил, конечно, но засомневался в своих первых выводах. — Вот вместе и проверим. Опять же, как бы вы с моего борта бомбы сбрасывали бы? До карманов бы точно не дотянулись.
— Да, об этом я точно не подумал, — нарочито сокрушённо развёл руки в стороны. Признаваться в том, что мне это никакого труда бы не составило, не стал, ни к чему. — Вместе, значит, вместе. Переодевайтесь в зимнее, Константин Романович. Пора запускаться, а мы с вами тут всё разговоры водим.
И сам к своему сундуку направился, что возле шкафа с мундирами стоит. Да, именно что сундук. Тот самый, словно из детства вернувшийся, ещё бабушкин, из крепкого дерева, окованный чёрным железом по углам, с крепкими петлями и врезным замком.
Почему не кофр и не чемодан? Да потому, что в сундуке вещи целее будут, не уворуют их нечистые на руки людишки. Здесь таких каждый первый — тащат всё, что под руку попадёт или на что глаз свой положат…
Расстегнул пуговку на вороте, подцепил пальцем и вытянул тонкий шнурок. Ну а следом и ключ с двумя бородками. Вставил в скважину, повернул личину, щёлкнул запорным язычком, откинул тяжёлую выгнутую крышку и с довольным видом оглядел открывшиеся взгляду сокровища.
Первым делом скинул повседневную форму вместе с портупеей, пропотевшее нижнее, и сразу же натянул на голое тело чистое бельё. Плотное, байковое. Потом свитер из верблюжьей шерсти, колючий и шуршащий, длиной чуть ли не до колен. Потому и бельё первым делом шло, чтобы шерстинки не кололи то, что колоть не нужно.
Дальше носки из этой же шерсти. Скорее не носки, а гольфы. И тоже до колен. И только потом натянул сам комбинезон. Да, маловат он становится со всей этой поддёвкой. Нужно будет по возвращении шить что-то более свободное. Да и расту я всё ещё, за лето на несколько сантиметров точно вытянулся.
Сапоги зимние, на размер больше, специально такие заказывал, сели на ноги как влитые. Потопал, присел, ничего нигде не давит, движений не стесняет. Можно дальше облачаться. На шею шарф, да не просто так, а обмотать хотя бы пару раз, чтобы не съезжал. Затем куртка. Сразу же в левый нагрудный карман пистолет определил, туда же сунул пару полных магазинов. В правый переложил из сундука небольшой плоский пакет с медициной. Застегнул на пуговку клапана, хлопнул рукой — нормально. Дальше пошли в ход остальные атрибуты — шлем, очки, маска, чтобы лицо не поморозить и, конечно же, меховые перчатки.
Сразу же, пока не вспотел, залез в кабину, уселся на своё рабочее место, поёрзал на твёрдой подушке парашюта в чашке сидушки, накинул на плечи ремни и застегнул замок. Подождал, пока на соседнее правое сиденье заберётся полковник. Да, с сегодняшнего дня и на всё последующее время он у меня второй пилот согласно личному распоряжению Его Императорского Величества. А ещё фотограф, будет фиксировать на плёнку нарушения границы. Ну и снимать с высоты результаты нашей работы. Полагаю, второе для государя важнее будет. Подождал, пока Константин Романович накинет подвесную систему и пристегнётся, показал ему большой палец. Молодец! Немного неловко он это проделал, повозился с замком, но ничего, справился. С налётом и опыт придёт, ещё научится…
Дальше уже привычная и не раз отработанная с помощниками за время нахождения в дороге процедура запуска. Карту зачитывать не стал, нет пока у нас такой штуки, вместо неё вслух проговаривал все свои действия. И для себя, чтобы ничего не забыть, и для Изотова, пусть с самого первого раза начинает к делу приобщаться.
РУД на малый газ, угол зажигания установил поздний, двигатель-то холодный. Винт на компрессию…
— Контакт!
— Есть контакт! — включаю магнето.
Проворот винта, и мотор схватывается с полпинка. Обороты малого газа предустановлены заранее регулировкой, поэтому рычагом газ корректировать не нужно. Это если всё нормально работает. Ну а если нет, то тогда лучше на земле остаться и всё отрегулировать заново.
Угол зажигания ставлю в среднее положение.
Прогрел мотор на малом газе, потом погонял его аккуратно на разных оборотах, так, чтобы через колодки не перепрыгнуть. Всё нормально, как и должно быть.
Даю отмашку выпускающим для уборки колодок и получаю разрешение на выруливание. Поехали!
Дорожка для руления и полоса для разбега керосиновыми лампами обозначена. В ночи их хорошо видно, поэтому проблем с занятием старта никаких не возникло. Ещё умудрился за лампами, на периферии, заметить неясные силуэты оцепления по отблескам огня на начищенных пуговицах тёмно-синих мундиров. Так бы и внимания не обратил, если бы не эти отблески…
В кабине темно, едва заметно светятся стрелки и шкалы приборов. Нет пока ночного освещения. Хорошо ещё, что в своё время сообразил приборы доработать для полётов в тёмное время суток. А то сейчас вообще бы было очень весело. На слух бы летали…