Первый, кого я встретил на заводе, был Юра. Вообще-то звали его Юрий Фёдотович, но он как-то сразу протянул руку, улыбнулся и представился: «Юра». Был он горбат, вроде бы с рождения, поэтому ходил несколько неуклюже и медленно. Однако со временем я совсем перестал замечать этот его физический недостаток, даже привык.
– Сергей, – ответил я и тоже протянул руку. Так и пошло.
– Ты на своей, что ли, приехал? – Юра искренне удивился. – Чего бензин жечь, давай мы с утра тебя забирать будем…
Так сложилось, что некоторые главные специалисты завода жили в городе, и на работу нас возила «Волга», которая, вообще-то, находилась в распоряжении главного инженера Полянова. Но сам главный тоже жил в городе, и, учитывая это обстоятельство, плюс городской водитель, плюс Юра – начальник отдела снабжения, ну и я – в общем, нас набирался полный комплект, как шутил Юра – «экипаж машины боевой».
Шутить он любил. Да и вообще, мужик был компанейский. Мы с ним делили один кабинет на двоих, и частенько, после работы, пока ждали Полянова, Юра предлагал мне как бы ненастойчиво:
– Как? По сто?..
– По сто пятьдесят. – Соглашался я.
Благо в водке недостатка не было, у меня всегда стояли в шкафу выставочные образцы, да и Юре полагалось на всяческие непредвиденные снабженческие расходы. Выпив с Юрой помаленьку с устатку, мы шли «в производство», к главному, вытаскивали его из кучи бумаг и чертежей, которыми всегда были завалены он сам и его рабочий стол.
– Работать не дают, – ворчал Полянов. Однако добавлялся с нами ещё по сто, и мы дружно ехали домой, в город.
Дорога эта была нами настолько «прикатана», что только поля мелькали за окном да редкие околки, да полынная межа стояла традиционно вдоль всей дороги. Вот «пьяный» поворот проскочили, вот – выезд на трассу, вот – Чеморовская птицеферма, поселок с пацифистским названием Мирный, посёлок Новый, нефтебаза… И вон он уже город маячит близко своими многочисленными огнями вдоль всего горизонта…
Возвращались почти всегда потемну, работа у Полянова никогда не переводилась, да и жил он, большей частью, холостяком, поэтому домой, обычно, не торопился, вроде как незачем.
Зимой привычная дорога менялась. Поля и околки засыпало снегом. Само полотно дороги почти всегда перетягивали белые струйки позёмки, а со временем, к февралю, на обочинах, стараниями ветров и снегоуборочной техники вырастали огромные снежные стены, ехать приходилось в сплошном тоннеле, немного жутковатом, особенно когда в полях начиналась метель. Тогда, местами тоннель начинало перетягивать, и грозной перспективой над нашим экипажем нарастала большая опасность – застрять здесь на ночь. Эта тревога укреплялась ещё и тем, что смотришь за окно – вроде вот только проехала впереди тебя машина, вот он – след от этой машины, а буквально через минуту посмотришь – и нету уже никакого следа, как будто и не было вовсе, а на дороге прямо перед тобой вырос небольшой снежный перемёт. И тянет, тянет позёмка, всё больше и больше наращивая его… Впрочем, на этот случай, лопаты у нас всегда были с собой в багажнике, да и КАМАЗы на завод за водкой шли довольно регулярно, почти круглые сутки…
Одно время даже спрос на водку настолько возрос, что мне приходилось самому помогать экспедиторам – развозить её по деревням заводским транспортом. Зачастую в день заказывали по две-три машины из разных деревень. Тогда я садился в одну из машин, экспедитор – во вторую, и мы везли товар в противоположенные направления. Я выбирал себе маршрут обычно так, чтобы удобнее было потом возвращаться через город. Там я отпускал водителя, а сам уже добирался домой на трамвае или на маршрутке…
Четвёртым в экипаже нашей «Волги» был Владимир, наш водитель. Он попал на завод по рекомендации одного высокопоставленного чиновника, который сперва был знаменитым артистом, а потом волею судеб или по иной причине вошёл во власть – как кур во щи… или в ощип? (филологи до сих пор не могут прийти к единому мнению, вот и пусть себе разбираются) что, впрочем, одинаково приятно – словом, вошёл он туда, да так оттуда и не вышел…
Они с Владимиром каким-то образом пересеклись, когда чиновник тот, ещё будучи артистом, приезжал на родину. Владимир даже рассказывал, что название одной из водок, выпускаемых на заводе, пошло со слов этого чиновника-эксартиста. Якобы между ним и тем артистом состоялся такой разговор, когда Владимир вёз его из аэропорта в село, где собственно тот артист, впоследствии чиновник, и сподобился родиться, а в то время, когда Володя вёз его из аэропорта, он уже строил себе в родном селе двухэтажный особняк, чтобы приезжая сюда с огромным количеством друзей артистов, не испытывать при этом никаких неудобств:
– Ну а как водка у вас тут? – Спросил артист, наверное, потому что захотелось о чём-то спросить.
– Отменно! – Признался Владимир. Так с той поры и пошло название «Отменная».
Тогда Володя ещё работал в городском таксопарке и частенько калымил на межгороде. Может быть поэтому, а может, потому что любил он иногда «загибать пальцы», в гараже к нему прилипла кличка Вовка-таксист.
Хотя, в целом, человек Владимир был не высокомерный и незлой, просто очень впечатлительный. И временами вспыльчивый.
Один раз в райцентре кто-то из шоферов слегка покарябал дверцу Вовкиной «Волги». Как настоящий таксист Вовка стал наезжать на виновника:
– Ну, ты, водила, на букву «му»! Не то, что ездить ни хрена не умеешь, припарковаться нормально не можешь!..
– Да я чё… Потащило меня на тебя… Скользко… – Оправдывался щуплый деревенский мужичёк лет сорока пяти.
– Блин…, понакупают прав!.. – Не унимался Вовка.
– А ты в торец ему! – Подсказал кто-то из невольных зрителей, оказавшихся рядом.
– В торец, говоришь? – Вовка резко развернулся к подсказчику. И – на ему, подсказчику! – чтоб не подсказывал. – Без тебя разберусь, кому тут в торец!
Вовку с подсказчиком мужики быстро разняли. А виновник стоял и хлопал глазами, протягивая Вовке пятисотенную бумажку.
– Да пошёл ты!.. – Вовка развернулся и сел в машину. – Без твоих денег как-нибудь… – И уехал, денег так и не взял.
Вообще-то, в молодости Владимир увлекался авторалли и даже получил звание кандидат в мастера спорта. Но дальше спортивную карьеру продолжать не стал, жизнь закрутила. А водитель он был отменный.
Как-то на завод приехал очередной проверяющий из Москвы. Неделю жил в заводской гостинице, пил беспробудно, а чего ещё в деревне делать-то, тем более на спиртово-водочном заводе. Конечно, в бумагах копался, нужно же показать видимость работы, в основном до обеда. Обедал обычно с коммерческим директором. Ну а тот, большой дипломат был, не мог ни угостить гостя. По маленькой, ещё по маленькой…
С обеда проверяющий выходил слегка навеселе и с полиэтиленовым пакетом, где угадывались очертания бутылки водки. Он забирал с собой бухгалтерские отчёты и шёл в гостиницу, которая находилась здесь же при заводе.
– Там поработаю. – Говорил он коммерческому. – Там спокойнее, никто не отвлекает.
– Конечно, конечно… – Соглашался коммерческий на полном серьёзе, только легкая хитринка таилась в тот момент в уголках его глаз. – Там спокойнее, там никто вас не потревожит…
После такой недельной «проверки», выглядел проверяющий довольно помято, под глазами отсвечивали огромные чёрные круги. Собирался он как-то вяло, времени совсем не чувствовал, а когда вышел к машине, глянул на часы:
– Ё-моё!.. Я же на автобус опоздаю.
– Во сколько автобус? – Деловито поинтересовался Володя.
– Через 30 минут…
– Успеем. – Володя был спокоен и деловит.
Я надолго запомнил ту поездку. Володя летел, точно угорелый, не знаю как проверяющему, но даже мне местами становилось страшновато, особенно на поворотах, когда машину немного заносило. Тогда я бросал взгляд на Владимира, он был спокоен и даже, как казалось со стороны, несколько расслаблен. Один раз он даже перехватил мой взгляд, подмигнул мне, и я увидел в его глазах весёлые, искрящиеся чертинки. Я расслабился, решил – будь что будет. В самом деле, не «каркать» же под руку профессионалу.
Когда прибыли на вокзал, минут за пять до отправления автобуса, проверяющий из Москвы был бледен, судя по всему, поездка полностью протрезвила его, пожимая Виктору руку, он только и смог сказать:
– Спасибо, что довёз.
– Ерунда. – Ответил Владимир. – Вот на ралли Даккар-Париж… – Я понял, что он сейчас опять превратился в того Вовку-таксиста, который вот-вот нафантазирует целую кучу разного трёпа и даже не покраснеет.
– Пора! – Я неназойливо, но настойчиво подтолкнул москвича к автобусу.
– Да, конечно… – Проверяющий растерянно, явно ещё всё не в себе, протянул девушке-контролёру билет.
– Счастливо доехать! И долететь… Привет Москве.
– Да-да, конечно…
Так случилось, что в тот злополучный день я уехал на развоз водки «без возврата». Полянова вызвали в краевой центр, повёз его, естественно, Володя, они тоже не собирались возвращаться вечером на завод. Договорились, что начальник гаража выделит вечером УАЗик, чтобы отвезти Юру в город. Начинало смеркаться, возвращаясь из поездки, я заметил, что через трассу тянет тонкими, но многочисленными снежными струйками, в некоторых местах уже даже образовались небольшие перемёты.
– Смотри, осторожнее, – предупредил я водителя, прощаясь с ним в городе.
– Учи учёного!
– Ладно, учёный, счастливо добраться…
А поздно вечером мне позвонила Юрина жена. Сообщила, что Юра попал в аварию и сейчас находится в городской больнице, в реанимации.
Как потом рассказал Вадим – водитель, который отвозил Юру, все произошло так. Смеркалось, и трасса казалось будто бы чистой. Ну, позёмка и позёмка, впервой что ли! На повороте, он вдруг увидел перед самой машиной перемёт, и не успел даже притормозить, УАЗик крутануло в сторону, три раза перевернуло и выбросило в сугроб за обочину. Вадим – водитель, успел только крикнуть: «Ай, бл!..», – распахнуть дверцу и выпрыгнуть из машины. А Юра, в силу своего физического недостатка, не успел даже сгруппироваться. Когда к ним подбежали водители машин идущих следом, Юра выкарабкался из машины сам, встал на ноги, по словам Вадима, а потом в один момент резко весь почернел лицом и присел, держась за голову. Его сразу же посадили в одну из проходящих легковушек и повезли в город, в больницу.