Собственно, он, управляющий этот, хоть и антикризисным назывался, только при нём речь о спасении предприятия как-то изначально не велась. А разговоры в народе такие шли, мол, назначили на комбинат своего смотрящего из Москвы. И он, смотрящий этот, сделает всё, чтобы акционирование завода ускорить, а потом быстро и выгодно распродать все комбинатские активы – здания, оборудование, территории, коммуникации. И распродать не просто так, не абы кому… Посвящённые, из тех, кто поближе к руководству комбината был, понимали, на некоторые особо жирные куски ротки уже заранее разинуты были. Словом ждали, барина, приехал барин…
Раньше, в шестидесятые, Калина Иванович об этом много от своих старших коллег слышал неоднократно, съехались сюда со всей страны энтузиасты-романтики по призыву партии и правительства, и по зову сердца – после техникумов, после институтов… на строительство, на пуск нового комбината – и они, люди эти, буквально жили на предприятии, комбинатом жили. Всё их восприятие самого́ процесса возведения этого грандиозного нового промышленного оборонного гиганта, и всего, что с ним связано, было коротко и точно вложено в одно ёмкое слово «надо!». Именно так, именно с воцклицательно-утвердительным знаком…
Да-а, было, было… Захватил ещё самым краешком Калина Иванович это могучее, одержимое жаждой созидания поколение энтузиастов… Можно, конечно, говорить об этих людях, как нынче народу внушают, что зомбированное идеологией марксизма-ленинизма было поколение… Только, что с тех разговоров, главное вера в людях была заложена могучая, и с верой этой великие дела они вершили ради общего блага…
А этот приезжий… Как потом Калине Ивановичу жена в интернете показала, так там чёрным по белому в биографии этого нового управляющего в графе «специализация» написано – поверить дико! – ликвидатор. Конечно же, какое ему, ликвидатору дело до того, что комбинат-гигант этот всем миром был создан. Опять же не просто так его создавали, а по решению правительства. Мудрому решению, выстраданному. В первые годы Великой Отечественной войны наше правительство столкнулось с тем, что многие крупные предприятия из европейской части страны пришлось в срочном порядке в Сибирь эвакуировать. Потому-то в первые же послевоенные годы и приняли такое решение, что стратегически важные оборонные предприятия должны дублироваться в разных концах нашей огромной Родины.
И какое, опять же ему дело, ликвидатору этому, что столько людей свои усилия, свой труд, свои лучшие годы, своё здоровье отдали, чтобы решение это с честью выполнить, чтобы комбинат этот построить, чтобы он жил, работал и развивался на благо Родины… Что ему эти люди!.. Родня? Друзья? Нет… Стало быть пусть они сами голову ломают, как им дальше в нынешних экономических условиях выживать. Мол, время такое теперь, как откровенно-цинично заявил один из идеологов ваучеризации всей страны: «Ну, вымрет тридцать миллионов… Они не вписались в рынок». Так вот запросто – «ну, вымрет… ну, не вписались…».
С другой стороны, понятно Калине Ивановичу, другого чего-то от парня трудно ожидать, ну, закончил парень своё МГУ – как в том же интернете, в той же биографии сказано, опять же окончил не в то героическое время, а в перестроечное, когда и в учёбе совсем другие приоритеты уже были. Отец у него, человек влиятельный, больше половины своей жизни в министерских кругах вертелся. А в чубайсовско-гайдаровской мутной водице вовремя сориентироваться сумел, вошёл в совет директоров одной крупной банковско-промышленной корпорации…
И сынка ему, как любому нормальному родителю, тоже пристроить надо было, но для начала парня стоило поднатаскать, чтобы сам дальше по жизненной лестнице продвигаться смог, без его отцовского вспоможения. Да и про себя забыть – грех. Вот и решил член совета директоров огромного холдинга Василий Васильевич Уткин так – во всей этой неразберихе, когда для предприимчивых людей многия возможности открыты были, пусть-ка сынок на их общее дело потрудится, пусть поможет строительству фундамента будущего семейного благополучия, для его же будущей сыновней выгоды. Чтобы потом спокойно жить, и жизнью наслаждаться…
Ибо, прав, прав был старик Эпикур – полюбил Уткин-старший в институте философию, ведь именно в её недрах и отыскал он близкого для себя мыслителя с его мировоззрением об общественном обустройстве – как это там у него: «Целью любых наших деяний является безмятежное и блаженное состояние души…». Так, кажется. Ну, или примерно так, со временем всё уже как-то забываться стало… Но смысл понятен, живи, чтобы наслаждаться!.. Или ещё: «К государству и культу мудрец должен относиться дружественно, но сдержанно».
Сдержанно… От себя Василий Васильевич обычно добавлял: «Дабы извлекать и из государства, и из культа по возможности личную выгоду». Он почему-то уверен был, что и старик Эпикур с ним бы непременно согласился.
При всём притом рассуждал Уткин здраво – слава Богу, жизнь его житейскому прагматизму выучила – скажем, нынче выгода самая, при нынешнем-то переделе, в чём скрывается?.. Да в том, что самое время теперь, пожалуй, под шумок откусить от государственного пирога в личное пользование кусок пожирнее, да поувесистее. Схема вся нехитрая до них с сыном отработана уже – ничего придумывать не надо – акционирование, которое выводит материальные активы из-под юрисдикции государства… потом банкротство акционированного предприятия… и распродажа по частям за бесценок, по сути – передел собственности. Конечно, насчёт жёсткого передела со стрельбой и прочими маски-шоу в том смысле, в каком это братва в девяностые понимала, у Василия Васильевича и в мыслях не было. Всё проще гораздо и гениальнее: акционирование – банкротство – распродажа и выгодное приобретение.
А почему бы нет, все нынче так живут, только вот возможности у всех разные, да и умственные способности тоже. Во все века так было – есть мыслители, мозговой центр; остальные – рабочие муравьи, муравьи-воины и прочие… которые весь муравейник со всеми мыслителями содержат и защищают… Так почему бы не воспользоваться ситуацией, когда такой раздел такого муравейника пошёл, ведь всё равно кто-нибудь ни сегодня-завтра комбинат этот к своим рукам приберёт, больно уж кусок лакомый.
Вот только у сына свои интересы. Хоть и взрослый Кирилл, только по жизни, по разумению, по поведению своему – пока дитя-дитём. Носится как пацан по заводу на мокике дорогущем, японском, наверное, под миллион мокик этот ему обошёлся. Хотя, вроде, джип-япошка у парня в гараже стоит.
Да и не парень Кирилл, мужик уже – Василий Васильевич себя в его возрасте вспоминает, он тогда на машиностроительном заводе токарем начинал. Не в Сибири как Кирилл теперь – на Урале. Год оттокарил, в институт поступил… а дальше аспирантура, кандидатскую защитил, три года директорствовал, там же на Урале, уже на другом заводе, старания его заметили – в министерство пригласили, ещё больше постарался Василий Васильевич и закрепился в министерстве…
А Кириллу… – опять же, невольно в мыслях Василий Васильевич «ребёнком» его назвал – четвёртый десяток ребёнку уже пошёл. А он, мечется по жизни, куча увлечений разных: мокик этот, на параплане опять же любит полетать, специально для этого в горы каждую неделю летом выезжает.
Ещё, говорят, какого-то дружка нынче завёл, с собой всё возит. Тот восточной философией на голову больной, да восточную гимнастику в ихнем местном дворце культуры преподаёт. Что за друг, надо бы пробить поподробнее всё, но так чтоб Кирилл об этом не догадался. Говорят, сын тоже увлёкся востоком, занимается этой гимнастикой, конечно, не в общей группе – слава Богу, хоть здесь ума хватило на люди не выставляться – а в специально выделенные часы, вдвоём с другом-тренером вдохи-выдохи отрабатывают…
Впрочем, если по большому рассудить, ему-то, Василию Васильевичу, до того какое дело – как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы кушало да на горшок вовремя… – ну занимается и занимается. Почему бы нет, если ему интересно. Главное, проследить, чтоб рецидива не возникло, ибо всё, что помимо дела, так называемые хобби – в меру хороши.
Вопрос об акционировании этого комбината Уткин заранее на достаточно высоком уровне пролоббировал – он комбинат этот в министерстве курировал, потому состояние дел на предприятии досконально знал, и активы его, и возможности. А большие министерские знакомые твёрдо его заверили, что с комбинатом всё как надо будет. Естественно, он отблагодарил их сердечно и материально. С бывшим директором комбинатским пришлось повозиться, понервничать, но в итоге и здесь выход нашёлся, конечно большую компенсацию Василий Васильевич ему выплатил – хваток оказался мужик и до денег больно жаден – ну да чёрт с ними, с деньгами, в конце концов, кусок комбинатский того стоит…
Глава седьмаяСчастливые люди или главное правило жизнеустройства
Если по-честному, Кириллу Уткину действительно до завода особого интереса поначалу не было. Как говорится, совершенно фиолетово. Он бы после окончания университета лучше в Москве остался, скажем, где-нибудь в институте преподавать, а там может быть и в аспирантуру поступил бы, со временем, может быть, как отец кандидатскую написал бы…
Но у отца, видать, свои мысли касаемо сына были. И то сказать, в силу прожитых лет и опыта нажито́го, он по жизни лучше сына ориентировался, что вокруг происходит и к чему всё идёт, а потому задумывался Василий Васильевич, как Кириллу дальше оптимально всё устроить, чтобы впоследствии жилось сыну спокойно и комфортно.
Не сказать, что в семье проводил Василий Васильевич с сыном много времени, сколько Кирилл помнит, выходной – не выходной, всегда отец на работе днями пропадает. Поэтому воспитывала его в основном мама, от неё у Кирилла любовь к путешествиям, к экстриму. Она и по Золотому Кольцу его возила, и на море каждое лето… и на яхте они в море с маминым дядькой ходили, и в аквалангах погружались…
Однако, справедливости ради, сказать, что внимания сыну Василий Васильевич не уделял, нельзя. Он за него и думал, и решал, пока Кирилл в школе учился. И дальше – в университете, правда, уже чуть-чуть поменьше. И Кирилл как-то не особо этому противился, привык уже, что «батя всё знает, всегда подскажет»…