Между тем, от цыганского лагеря в опустевший центр поля боя вышел кто-то в балахоне и что-то закричал, жестикулируя. Нам, разумеется, не было слышно, но, судя по всему, Церковь решила исполнить свою традиционную функцию — призвать всех к миру. В принципе, когда у сражающихся кончаются солдаты, патроны или деньги, это даже может сработать. На то время, пока добавку не подвезут. От трёх сторон конфликта пошло по человеку. Нет, поди ж ты, от четырёх! Оказывается, тут присутствовали делегаты альтери, в военном плане никак себя не проявившие. В кустах, наверное, отсиделись. Их представитель выглядел нервно, как ботан со скрипочкой на «стрелке» дворовых хулиганов.
Все сошлись в центре, выслушали балахонистого, поорали друг на друга, опять послушали, опять поорали, но за оружие, вроде, никто не хватался. Потом один пошёл к берегу и замахал нам с пляжа. Я пригляделся — Македонец. Не думал, что Коммуна его выставит переговорщиком. Разве что на случай внезапной эскалации конфликта?
— Ну что, подойдём? — спросил Артём.
— Висеть тут ничуть не безопаснее, — ответил Иван, — всё равно собьют, если захотят.
Я двинул ручку тяги, пропеллеры медленно потянули нас вперёд. Пока долетели, я отметил, что башня закрыта. То есть, Ольга сюда, скорее всего, пока не добралась. Впрочем, будь она тут, вряд ли отправила бы на переговоры Македонца. Сама бы пошла. Ей не слабо.
Зависший посередине дирижабль оказался не только прекрасной мишенью, но и нейтральной территорией, где, в отличие от земли, не валяются трупы. И там подают кофе. В общем, дальнейшие переговоры проходили у нас — в большой пассажирской кают-компании.
— О, и ты тут, — сказал Ивану Македонец.
— Привет, — ответил тот спокойно.
— Давно хотел тебе спасибо сказать за «Тачанку», отличный гантрак получился.
— Не за что, в принципе. Работа такая. Была.
— Ты с концами свалил?
— Так вышло.
— Надеюсь, меня не пошлют тебя возвращать.
— Я тоже на это надеюсь.
От Комспаса присутствовал офицер в звании майора, в кирасе и шлеме, но без оружия. Шлем он, впрочем, сразу снял и поставил на стол рядом. Лицо его оказалось усталым и плохо выбритым, но решительным и суровым.
Цыган представлял толстый смуглый мужик с чёрной, как смоль, бородой и завязанными в хвост волосами. Алая рубаха с золотой вышивкой, мощная цепь из жёлтого металла и из того же металла зубы. Интересно, они их сразу меняют, или всё-таки ждут, пока свои выпадут? Иногда мне кажется, что в цыганскую аристократию берут только беззубых.
Альтери прислали Вечномолодого — или как там называются эти жулики? — Кериси. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке и выглядел бледно. Даже со мной вежливо поздоровался, но я его протянутую руку подчёркнуто проигнорировал. Я вообще с альтери на одном поле срать не сяду, а этот как раз распорядился у меня детей отобрать.
Священник в балахоне совершенно незнакомый — я отчего-то думал, что сюда тот дед из Чёрного Города добрался. Средних лет, без бороды, с азиатским круглым лицом и узкими китайскими глазами. Чистый Маоцзедун.
— Где Ольга? — тихо спросил у меня Македонец, пока все рассаживались, а Артём заправлял кофемашину.
— Не знаю, — честно сказал я, — оставила записку «Не ждите» и смылась.
— Она всегда так делает, — кивнул он, — по башне вы договорились?
— Ключ у неё, — сказал я чистую правду, которую каждый волен трактовать как хочет.
— Отлично, — понял её по-своему Македонец, — тогда пусть отсосут.
Да пусть. Моей стороны тут нет.
Все получили свой кофе, и ни один не отказался. Хотя мы, между прочим, не нанимались кейтеринг устраивать. У нас того кофе не вагон.
— Церковь Искупителя хотела бы выступить арбитром… — начал священник.
— Комспас не признаёт ваш авторитет, — заявил немедленно майор.
— Да заткнись ты, — рявкнул на него Македонец, — тут никто ничей не признает! И что теперь?
— Я обязан обозначить нашу позицию, — набычился тот.
— В жопе ваша позиция! — а я говорил, что из Мака переговорщик — как из пулемёта кипятильник. То есть, греть-то он греет, но много побочных эффектов.
— И что же вы в нашу жопу лезете? — съязвил в ответ майор.
— В ней застрял наш маяк!
— С хрена ли он ваш?
— Хватит, хватит! — примиряющим жестом поднял руки священник. — Мы не для этого тут собрались.
— А для чего мы тут собрались? — буркнул Македонец. — Понятно же, что никто не уступит. Маяк-то один. Всё равно стрельбой кончится.
Нет, дипломатия — не его сильная сторона.
— Как минимум, чтобы открыто обозначить свои позиции, — мягко ответил тот, — может быть, удастся найти какие-то компромиссы.
— Наша позиция простая — маяк наш. Все остальные могут пойти и повеситься в любом удобном месте. Потому что ключа у них нет. А у нас — есть!
— Ну и что? — не сдавался комспасовец. — Этим ключом вы откроете маяк для любого, кто сможет его отнять. А мы — сможем, не сомневайтесь.
— То-то вы, такие могучие, везде от нас огребли! — вскинулся Македонец.
— Тактическая ситуация меняется быстро!
— Перестаньте! — сказал священник.
— Маяк забирает под свой протекторат Альтерион! — встал внезапно Кериси, и все посмотрели на него с изумлением, как на говорящий табурет.
— С хера ли? — невежливо спросил Мак.
— Как вы только что верно отметили, — альтерионец бледнел и потел, но держался, — в конце концов, его получит сильнейший. А сильнейшая сторона здесь мы.
— Не обоссысь от натуги, силач!
— Хочу обратить ваше внимание, что Альтерион единственный имеет прямой портал сюда. И единственный представляет собой полноценный населённый срез…
— Населённый малолетними соплежуями! — не сдавался Македонец. — Ваши Молодые могут только бантики друг другу повязывать!
— Ваши выводы устарели, — настаивал Кериси. — Альтерион меняет внутреннюю и внешнюю политику, на… скажем так — более активную и рациональную. А ресурсы Альтериона несравнимы…
— …С нашими, — заявил вошедший из коридора человек, при виде которого мне захотелось спрятаться под стол.
Но было, разумеется, поздно, он меня уже увидел.
— Извините, мы чуть запоздали, но, кажется, не пропустили ничего важного. Здравствуйте, Сергей.
— Здрассте, Анатолий Евгеньевич, — кислым голосом поприветствовал я своего конторского куратора, — давно не виделись…
— Что же вы, Сергей, не сообщили, что тут такой перспективный саммит? — укоризненно спросил он. — Вечно всё самим приходится…
— Да как-то замотался, знаете ли, суета такая…
— Ладно, это мы с вами потом обсудим, — многообещающе кивнул он, — а сейчас приглашаю всех прогуляться ненадолго на открытую палубу. Мне есть, что вам показать.
— Вы ещё кто такой? — нахмурился Кериси.
— «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать» говорят у нас, так что я настаиваю — не пожалейте пары минут на прогулку. Потом вернётесь сюда разговаривать дальше. Если ещё будет, о чём.
Все переглянулись, но поднялись и послушно пошли в коридор. Этот чёрт умеет быть убедительным, мне ли не знать…
С галереи гондолы открылся отличный вид на море, башню — и выходящую из сарая с проходом военную технику. Бронированные «Тигры» не пролезли бы в мой гараж, значит, открыли из деревни. Как? Не знаю. Наверное, нашли специалиста. Да какая разница? Уже минимум две роты отлично экипированных солдат оперативно рассредоточились на местности, беря под контроль все подходы к башне, саму башню и — увы — дирижабль. Всё, что я хотел бы считать своим. Из каменного строения выходили новые и новые вооружённые люди, выезжали боевые машины. Хорошо, что хоть танки туда не просунешь, но они и без танков справятся.
При виде настолько превосходящей боевой мощи высокие договаривающиеся стороны заметно скисли.
— Привет, Македонец! — помахал снизу знакомый персонаж. Ну, теперь можно не гадать, кто поход открыл.
— Андрей! Ну, ты сука! Вот почему я тебя не пристрелил, а?
— Тебе Ольга запретила, — напомнил тот.
— Точно. Зря.
— Ну, теперь чего уж. Я хотел извиниться, за Марину.
— Да засунь себе…
— Она первая стреляла. Я ещё долго лечиться буду…
— Можешь не тратиться на медицину, — зловеще пообещал Македонец, — зря деньги выбросишь.
— Вижу, зрелище вас вдохновило, — удовлетворённо отметил Анатолий Евгеньевич, — вернёмся к переговорам?
— А смысл? — пробурчал Македонец. — Очевидно, что условия ставите вы.
— Пока, — добавил комспасовец.
— Пока, — согласился Мак.
Остальные промолчали.
— И всё же, давайте пройдём за стол, тут как-то шумно, не находите? — конторский показал широким жестом на разворачивающуюся внизу операцию по быстрому разоружению противоборствующих сторон.
Никто не сопротивлялся за очевидной бесполезностью — у Коммуны и Комспаса осталось человек по пять бойцов, альтери и так не рвались воевать, а цыгане превосходили военных числом, но отнюдь не боевым духом.
— Итак, давайте начнём, так сказать, с чистого листа, — сказал мой куратор, — меня зовут Анатолий Евгеньевич, фамилия моя Резкий, но я договороспособен, поверьте.
А я и не знал его фамилии. Кажется, он называл мне только имя-отчество.
— Я представляю здесь срез Земля, о котором, думаю, большинство присутствующих хотя бы слышали, а некоторые даже оттуда родом. Например, единственный законный владелец этой башни является гражданином нашей страны. Сергей?
— Да, факт, — выдавил я из себя под далёкими от восторга взглядами собравшихся.
Вот так подстава, чёрт побери. Меня решили сделать крайним?
— А с хрена ли он владелец? — поинтересовался Македонец. — Он что, её купил? Или построил?
— По факту длительного проживания, — пояснил конторский. — Вам, Виктор Петрович, было бы недурно получше знать законы вашей родной страны. Например, о праве собственности по приобретательной давности.
— И вы тут защищаете имущественные интересы гражданина вашей страны? — скептически спросил Кериси.