Женщина-джинн уселась за огромным валуном, вид у нее усталый и болезненный. Солдаты застыли около своих лошадей, словно куклы, у которых кончился завод – такие игрушки я видела в лавках Мореходов.
Несмотря на пронизывающий ветер, взгляд огненных глаз джинна прикован ко мне. Я пытаюсь отвлечься, вспоминая те времена, когда я в последний раз путешествовала по этой пустыне. Когда была еще жива Иззи. Я так давно не вспоминала о своей подруге – добрая и мягкая, она обладала несгибаемой волей. Она любила Кухарку, как родную мать. Она стала мне сестрой.
Мне не хватает ее.
– Девчонка. – Голос джинна возвращает меня к безрадостной реальности. – Тебе уже приходилось бывать в этой стране. Долго ли продолжаются песчаные бури? Говори.
– Самое большее – несколько часов, – хрипло отвечаю я. В горле пересохло. – Прежде чем отправляться дальше, нужно будет очистить глаза лошадям, иначе они ослепнут.
Джинн кивает, но не приказывает мне замолчать. Возможно, после стольких дней пути у нее попросту не осталось сил, а, возможно, как и говорил Новиус, она просто слабеет в дневные часы.
Наконец, к моему немалому облегчению, она отводит от меня пристальный взгляд, поднимается и идет к группе воинов. Очень, очень медленно я тяну пальцы к свитку. Потом наклоняю голову к коленям и прикрываю лицо ладонью, делая вид, будто защищаю глаза от песка.
Я не осмеливаюсь убрать руку, поэтому мне приходится читать практически без света. У меня уходит целая минута на то, чтобы разобрать торопливо, небрежно нацарапанные слова. Я в растерянности. Я ждала инструкцию о том, как добраться до отмычек или какой-то план побега.
Разумеется, ничего подобного он бы не написал – джинн дала ему четкий приказ. Но это… это какая-то бессмыслица.
«Ни один клинок, выкованный человеком, ифритом, феей, гулем или рэйфом, ни один предмет из этого мира не может убить нас. Как бы сильно тебе ни хотелось нас уничтожить, мы не можем умереть».
Что означают эти слова? Зачем бы ему…
Воспоминания возвращаются, застигая меня врасплох, и у меня кружится голова. В первый вечер после того, как меня взяли в плен, джинн произнесла эти несколько фраз, а потом приказала их забыть. Но Маска слышал наш разговор, и ему она ничего не приказывала.
Джинн по-прежнему расхаживает вокруг группы солдат. Я еще раз перечитываю свиток, чтобы каждое слово отложилось в моей памяти, а потом разжимаю пальцы, и ветер уносит обрывок пергамента. Второе предложение – ложь. Джинна можно убить. Я видела это собственными глазами.
Князь Тьмы убил Шэву серпом. А она прожила на свете не меньше, чем джинны, запертые в роще. Возможно, она была даже старше их всех.
Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить, как выглядел этот серп: черный, хищно изогнутый, с короткой рукоятью, сверкающий как алмаз. Из незнакомого металла – такой мне еще никогда не встречался.
«Но встретился теперь», – говорю себе я, глядя на блестящие наручники и на цепи, которыми скованы мои запястья.
«Ни один клинок, выкованный человеком, ифритом, феей, гулем или рэйфом, ни один предмет из этого мира не может убить нас».
Значит, этот клинок был выкован джиннами из металла, известного только им.
А может быть, у серпа не было никаких особых свойств. Может, нанесенная им рана не была смертельной, и Князь Тьмы убил Шэву при помощи своей магии.
Нет, цепи лишили меня магических способностей, а я же только человек. Как же они подействуют на джиннов, наделенных магией от рождения?
Погрузившись в эти мысли, я не замечаю, что буря закончилась, и прихожу в себя только после того, как джинн пинком поднимает меня и приказывает садиться на лошадь.
Ближе к вечеру я замечаю на горизонте странное темное пятно. Оно похоже на озеро, по которому бегут серебристые волны. Потом ветер доносит до нас конский топот и ржание, запахи кожи и стали. И тогда я понимаю, что это вовсе не озеро – это армия, а серебристые всполохи – клинки.
Аиш осажден.
Джинн приказывает Новиусу вести отряд к городу, потом пришпоривает своего коня и скачет вперед. Мгновение спустя я слышу шепот.
– Лайя.
Рехмат не появляется, но, судя по голосу, держится совсем рядом.
– Давай освободим тебя от этих отвратительных цепей.
– Я думала, ты не можешь мне помочь, – шепчу я в ответ.
– Кхури отправилась встретиться с сородичами. У нас есть несколько минут. Во-первых, тебе нужно оружие…
– Откуда ты знаешь ее имя?
– Я знаю множество вещей, о которых ты понятия не имеешь, дитя. Твой клинок у Новиуса. Когда станешь невидимой, сможешь его забрать. А теперь цепи. Я думаю, ты сможешь…
– Князь Тьмы, – я перебиваю Рехмат, – убил Шэву серпом. Тебе что-нибудь об этом известно?
– Мне известно все, что хранится в твоей памяти.
Я краснею, думая о том, что какие-то вещи там видеть не стоило, но сейчас мне не до этого. Я заметила, каким неопределенным был ответ. Слишком уклончивым.
– Скажи мне, Шэву убил этот серп? – спрашиваю я прямо. – Или магия Князя Тьмы?
– Серп.
Маска оглядывается. Наверное, услышал, как я разговариваю сама с собой, и решил, что я тронулась умом. Я понижаю голос.
– Если ты знаешь об этом серпе только из моей памяти, откуда тебе известно, что им можно убить джинна? И почему, во имя всего святого, было не сказать об этом раньше?
– Это оружие невозможно отнять у Князя Тьмы, Лайя, – отвечает Рехмат. – И никто не может тебе гарантировать, что серп убьет и его.
– Однако этот серп может прикончить других джиннов. – Мне хочется кричать от злости, но я заставляю себя шептать. – Тех, что разоряют страну Кочевников, несут смерть и ужас. Вот тех, например. – Я киваю в сторону Аиша и осадившей его армии.
– Лайя. – Рехмат на мгновение вспыхивает, и я угадываю в его голосе раздражение. Мне приходит в голову, что Рехмат, возможно, вовсе не «оно», а «он». В его повелительном тоне и упрямстве определенно есть что-то раздражающе мужское. – Если мы хотим остановить Князя Тьмы, необходимо понять его слабости, нам нужно узнать его историю. Искать помощи у кеханни было разумным решением. Но для этого ты должна бежать. Вы направляетесь в самое пекло сражения.
– Точно, – говорю я, и в этот момент мне приходит в голову идея, которую одобрила бы Афия, потому что этот план просто безумен.
– Действуй, дитя. Не совершай глупость…
– Чего ты боишься? – спрашиваю я. До сегодняшнего дня это существо, при всей его высокомерности, казалось мне знающим все на свете. Я никогда не ощущала в нем тревоги, как сейчас. – Ты думаешь, что Князь Тьмы может тебя обнаружить? Уничтожить тебя?
– Да, – после довольно долгой паузы отвечает Рехмат. – Именно этого я и боюсь.
Ложь. Рехмат мне лжет, что-то скрывает. Я точно это знаю и ощущаю болезненный укол в сердце. Раньше мне не доводилось даже слышать о таких, как Рехмат, не то, что встречать. Постепенно я научилась ему доверять. Я думала, что это – мой союзник.
– Позволь помочь тебе, Лайя. – Приказной тон сменяется на спокойный и рассудительный. – Ты хоть можешь себе представить, что случится, если ты окажешься в руках Князя Тьмы в самый разгар войны?
– Если я попаду в его руки в самый разгар войны? Именно это я и собираюсь сделать.
24: Ловец Душ
Из южных кварталов Аиша доносится пронзительный звук горна: сигнал тревоги повторяют часовые на соседней сторожевой башне, потом на третьей, на четвертой. Порывистый ветер приносит тяжелые, тошнотворные запахи опаленной земли и свежей крови.
В лагере Кочевников начинается суматоха. Мужчины и женщины торопливо сажают детей в кибитки и собирают вещи. Костры заливают водой. Верблюды и лошади издают недовольные звуки, пока хозяева в лихорадочной спешке седлают животных или впрягают их в повозки.
Заметив меня, Кочевники бросают свои занятия, и в их глазах вспыхивает надежда.
– Бану аль-Маут! Ты пришел помочь нам?
– Ты прогонишь джиннов?
Я даже не смотрю в их сторону.
У кибитки Аубарит собираются воины племени Насур.
– Факира, – говорит один из них. – Мы должны укрыться в городе, пока не заперли ворота.
Седовласая женщина, кеханни, которая пришла вместе с ними, хмурится.
– Лучше бежать в пустыню, – возражает она. – Во время атаки на Аиш Меченосцы не погонятся за нами.
– Племя Саиф уйдет в пустыню, – вступает Мама Рила. – И мы сумеем оторваться от погони. – Она оборачивается ко мне. – Помоги нам, Бану аль-Маут, – просит она. – Джиннов слишком много. Слишком много Меченосцев. Жители города не сделали ничего дурного, они не заслужили такой участи. Ты мог бы воспользоваться своей магией, чтобы уничтожить врагов…
– Магия так не работает, кеханни.
– Ты можешь спасти тысячи жизней. – Аубарит хватает меня за руку и держит крепко, несмотря на мои попытки вырваться. – В Лес придет меньше призраков, у тебя будет меньше работы…
Но мне нужно совсем не это. Мне нужно понять, что происходит с призраками.
Я слышу слова Лайи: «А вдруг это дело рук Князя Тьмы?» Те немногие факиры, которые могли бы ответить на мои вопросы, убиты этим существом. В стране идет кровопролитная война, Земли Ожидания должны быть заполнены призраками, но все они просто исчезли.
Возможно, сейчас у меня появился шанс.
– Идите к воде, – я повышаю голос, и Кочевники замолкают. – Джинны ненавидят воду.
– Вода есть только в колодцах Аиша, – говорит Мама Рила.
– Поблизости от утеса Малик протекает довольно широкий ручей, – сообщаю я. Эта информация мне ничего не стоит.
Часовые в Аише снова трубят в горн, над лагерем разносятся тревожные выкрики. Пламя уже совсем близко. Джинны у стен города.
Я ухожу с ветром и не слышу растерянных вопросов Аубарит и Мамы, проношусь мимо Кочевников, которые пытаются укрыться в городе, мимо беженцев из Садха – их надеждам получить здесь убежище не суждено сбыться. Армия Керис Витурии скоро войдет в город через многочисленные ворота. Широкие улицы, по которым могут проехать кибитки, просторные рыночные площади, уличные балаганы превратятся в бойни.