– Значит, ты, Лайя из Серры, считаешь, что Князь Тьмы, Безымянный Король, позволит тебе забрать у него косу, зная, что ты стремишься ее заполучить?
– Вы раньше встречались?! – Мне приходится кричать, чтобы меня услышали. Похоже, я оказалась в самом эпицентре грозы. – До того, как он стал Князем Тьмы?
– Мое прошлое не имеет значения.
– А мне кажется, имеет, – настаиваю я. – Ты хочешь, чтобы я тебе доверилась. Но как я могу доверять тебе, если ты не желаешь о себе рассказывать?
Порыв ветра проносится по каньону, и его шум напоминает мне крик боли. Или смех. Мне становится очень холодно, и вовсе не из-за мокрой одежды. В последний раз я видела такую дьявольской силы бурю в пустыне, к востоку от Серры, когда пыталась дотащить отравленного Элиаса до Разбойничьего Привала. Это Князь Тьмы наслал ее на нас. Как и песчаную бурю, во время которой мы едва не разлучились с Элиасом.
– Рехмат, – начинаю я. – Эта гроза…
– Это он. – Существо, кажется, тоже понимает это только сейчас. – Он знает, что ты здесь, Лайя из Серры. Он хочет уничтожить тебя. Карабкайся вверх, дитя.
– Вверх?
Стенки каньона слишком крутые, я не вижу выступов, за которые можно было бы зацепиться. Золотой свет вспыхивает ярче, и я чувствую, как дрожит земля под ногами.
– Каньон затопило! Лайя, лезь!
Рехмат перемещается вперед – туда, где посреди ущелья торчит довольно высокий камень. Я пытаюсь двигаться быстрее, но мешает вода. В небе звучит оглушительный стон. Что-то мощное бурлит за моей спиной. Паводок.
Я продолжаю брести по колено в воде, и за считаные секунды вода поднимается мне до пояса.
– Быстрее, Лайя! – рычит Рехмат.
Я доползаю до камня, торчащего из воды, но не могу за него ухватиться – руки скользят. Поток ревет так оглушительно, что я не слышу собственных мыслей, и меня вот-вот накроет волной.
– Помоги мне! – кричу я.
– Я смогу помочь тебе, только если проникну в твое сознание. – Рехмат маячит рядом, мечется из стороны в сторону. – Но вместе мы слишком могущественны, Лайя. А Князь Тьмы слишком близко. Если я позволю тебе воспользоваться моей магией, он почувствует это и найдет нас!
– К дьяволу Князя Тьмы! – Я подпрыгиваю, цепляюсь за камень. – Этот огненный ублюдок должен знать, что я не намерена безропотно сдаться и умереть! Рехмат, он должен знать, что я буду бороться! Но я не смогу бороться, если ты не поможешь мне!
Волна захлестывает меня, увлекает прочь от спасительного камня.
– Помоги мне, или я утону! – из последних сил кричу я. – Помоги, Рехмат!
Существо устремляется ко мне, и на мгновение я чувствую его присутствие в своей голове.
Слишком поздно. Прежде чем я успеваю воспользоваться магией золотого существа, прежде чем я даже успеваю осознать, что мы стали одним целым, я с головой ухожу под воду.
31: Ловец Душ
На первый взгляд Город Джиннов выглядит как прежде. Ветер гонит по пустынным улицам пыль и сухие листья. На небе клубятся темные тучи, обещая грозу. Над опустевшими домами висит тишина, тяжелая, как двери склепа.
Вдалеке тускло поблескивает Сумеречная река, которая сейчас течет медленнее обычного, забитая гнилыми корягами, ветками и чем-то еще. Расставшись с Лайей и вернувшись в Лес, я обнаружил на ее берегах еще несколько мертвых деревьев. За последние две недели болезнь распространилась дальше.
Я не хотел сюда приходить – почти две недели я находил причины, чтобы оставаться на Землях Ожидания. Но Маут отказывается со мной говорить. Призраки не приходят. Все это как-то связано с Князем Тьмы. Возможно, здесь, в его прежнем доме, мне удастся что-нибудь выяснить.
Войдя в город, я сразу чувствую неладное. Он изменился. Он уже не кажется мертвым. Я прячусь в тени и внезапно замечаю движение: ветер развевает занавеску в окне. Я вглядываюсь внимательнее, но занавеска больше не шевелится. Впереди мелькает край плаща, и доносятся приглушенные голоса. Я иду на звук и оказываюсь в тупике. В нос ударяют ароматы гвоздики, кориандра и яблок, но в следующий миг запах исчезает.
Я словно гоняюсь за воспоминаниями, а не за живыми существами.
Еще несколько минут назад ураган раскачивал деревья Земель Ожидания, но здесь, над городом, могучий ветер сменился легким бризом. Я даже слышу нечто вроде нежной, чарующей музыки, и она заглушает мои шаги.
Магия Маута не всесильна, она не позволяет мне стать невидимым, поэтому мне приходится вспомнить, чему нас учили в Блэклифе. Я стараюсь держаться в тени и медленно продвигаюсь к центру города. И там, на застроенной высокими зданиями улице, я снова слышу голоса, но на этот раз достаточно громкие. Голоса доносятся из-за высоких ворот, за которыми, судя по всему, находится внутренний двор. Подойти ближе возможности нет – меня обязательно заметят. Я поднимаю голову. У всех домов двускатные крыши, гладкие, как стекло. Забравшись туда, я сломаю себе шею.
Пропади все пропадом. Будь прокляты эти джинны, могли бы насадить здесь кустов или деревьев. Я осторожно крадусь к арке, молясь о том, чтобы никому не вздумалось сейчас выйти на улицу.
Постепенно я начинаю различать отдельные голоса, но сначала не понимаю, о чем идет речь. Потом до меня доходит: они разговаривают на древнем рейском – на языке джиннов.
К счастью, центурион, который вел в Блэклифе занятия по риторике, заставил нас изучать этот язык, потому что от него произошли садейский и старорейский, язык Книжников. И сейчас я благодарю судьбу за то, что придурок обожал все это старье. Сосредоточившись, я разбираю обрывки разговора:
– …не можешь идти на войну, тебе необходимо сначала полностью выздороветь. Нет ничего почетного в том, чтобы погибнуть по собственной глупости…
– …принесите горячей воды и листьев дерева ним, быстрее…
– …скоро прибудет. Он сражается, чтобы навсегда избавить нас от этих поганых Книжников.
Голоса становятся тише. Итак, я наткнулся на госпиталь или это нечто вроде полевого лазарета. Но для кого? Неужели джинны болеют? За время, проведенное в обществе Шэвы, я ни разу не замечал, чтобы она хотя бы чихнула.
Я делаю еще шаг к воротам, и в этот момент прямо с неба на мостовую шлепаются две фигуры. Они приземляются всего в нескольких шагах от меня.
Одна из них – это Амбер, сейчас она в форме тени с неизменной глефой в руке. Второй – Талис, смуглый темноглазый джинн, который всюду сопровождает ее.
Амбер неловко приземляется – ее тело, полыхнув, снова гаснет, и с него сыплется пепел. Я удивлен. Две недели назад она чуть не прикончила меня, а сейчас выглядит беспомощной.
– Сурфрааз!
На крик Талиса из ворот лазарета выскакивает еще один джинн с невероятно бледной кожей, острым подбородком и черными волосами.
– Я же тебе говорил: не позволяй ей сражаться! – восклицает Сурфрааз. – А теперь посмотри на нее…
– Сам попробуй запретить что-нибудь Амбер, – ворчит Талис, который и сам с трудом стоит на ногах. Вдвоем с Сурфаазом они волокут Амбер обратно. – Она угасла слишком быстро, – объясняет Талис. – На этот раз нужно, чтобы она не приходила в сознание пару дней, иначе…
Они уходят, и больше я ничего не слышу. Любопытство побуждает меня подойти еще ближе, но так рисковать нельзя. Поэтому, прижимаясь к стене, я возвращаюсь той же дорогой. Город огромен, и если в нем есть одна больница, найдется и другая.
– Кто ты такой?
Голос доносится от двери дома, мимо которого я только что прошел. Женщина-джинн с интересом, без обычной враждебности, разглядывает меня. Она наклоняет голову набок, водопад рыжих волос струится по ее плечам.
– От тебя странно пахнет. – Она принюхивается, но не смотрит мне прямо в глаза, и только сейчас я понимаю, что она или слепая, или совсем плохо видит. – Да, очень странно…
Я делаю шаг назад, но она молниеносно хватает меня за запястье, и злобное шипение вырывается из ее горла.
– Человек! – пронзительно кричит она. – Чужак!
Я выдергиваю руку и ухожу с ветром. Разумеется, это не помогает мне оторваться от джиннов – меньше чем через минуту враги настигают меня, их пальцы тянутся ко мне, царапая плечи и спину. «Узурпатор!» – кричат они, и вместо шести голосов я слышу десятки, сотни, повторяющие одно и то же слово. Эхо разносится среди домов, и мне кажется, что сам Город Джиннов преследует меня.
Один вцепляется в мою руку, и языки огня лижут кожу. Магия Маута не успевает вовремя защитить меня. Рука взрывается дикой болью, и я падаю за землю у границы Города Джиннов. Вокруг простирается плоская открытая равнина, вдалеке невысокий холм. На его вершине – роща-тюрьма. До нее добрая четверть мили, но я надеюсь, что туда джинны за мной не сунутся. Они ненавидят эту рощу.
Однако, поднявшись на ноги, я обнаруживаю, что преследователи мои ушли.
Кроме одного.
Талис небрежно держит кинжал из серрийской стали. Сталь не причиняет ему вреда, и он знает, как обращаться с клинком. Он с любопытством наблюдает за мной – так смотрят на бродячую собаку, которая вряд ли набросится.
Я обращаюсь к магии Маута, чтобы создать себе «щит», но магия откликается как-то вяло, словно не может решить, «просыпаться» ей или нет. Джинн приближается, и я отступаю. Я его не боюсь, но я не идиот. Меня можно ранить. Я могу истечь кровью, умереть. И Талису об этом прекрасно известно.
– Магия нашего отца слабеет. – Талис обходит меня, оценивая мою силу. – Маут занят битвой с Мехерьей, и я боюсь, что проиграет Маут.
– Маут – это Смерть. Для живущих смерть – единственное, в чем можно быть уверенным на этой земле. Смерть нельзя победить.
– Ты ошибаешься, – возражает Талис. – Существует много вещей более могущественных, чем смерть. Твой народ постоянно говорит о них в своих песнях, балладах и стихах.
– Любовь, – отвечаю я. – Надежда. Память.
– Горе. Отчаяние. Гнев. – Талис еще некоторое время изучает меня, потом отбрасывает клинок. – Не бойся, Ловец Душ. Я избавился от своих братьев с помощью магии. Сейчас джинны ищут тебя на другом конце города.