– Издревле люди знают о трёх ягодах, что усмиряют зло и тьму в душе, – негромко прочитал он. – Это калина, малина и вишня…
Он замолчал, посмотрел на остатки малины и вишни в тарелке и вернул бумагу на место.
– Уважаемые, – он развернулся на пятках. Полы его одежд взметнулись, золотистые узоры заиграли в свете огня. – Досточтимый жрец.
Я не сразу понял, что он обращается ко мне.
– Да?
– Я хочу попросить вас, – заклинатель провел рукой по лбу, вздохнул, прикрыл глаза и разом показался очень уставшим. – Проведите погребальную церемонию для Джу.
– Погребальную церемонию… – повторил я за ним.
Голова стала пустой, легкой, и просьба о погребении перекатилась по ней, словно колокольчик, упавший в медный кувшин.
– Для Джу? – уточнил я, хлопая глазами и чувствуя, как поднимается паника. Я понятия не имел, что делали жрецы в таких случаях! Существовали ли вообще обряды для проводов нечисти? – Но… Но ведь…
– Да, она была оборотнем, я понимаю, так не положено, – заклинатель вытащил из-за пояса плотно набитый мешочек. Тот отозвался тяжёлым звоном монет. – Но ведь можно что-то придумать?
– М-м-м… – неопределённо промычал я.
Хватка пальцев Тархана на моих плечах стала крепче. Заклинатель к первому мешочку прибавил ещё один.
– Разумеется, мы вам поможем, – добавил он.
– Ох, ну… Если так, то… – промямлил я и неуверенно кивнул.
Заклинатель благодарно поклонился и, пряча глаза, направился к выходу.
– Мы сейчас вернёмся, – предупредил он. – С нами был ещё один человек. Во время битвы он увел людей из деревни на освящённый тракт. Нужно сказать, что всё закончилось благополучно и вернуть людей в их дома. Вы же позволите нам переночевать с вами?
– Да-да, – словно болванчик, закивал я.
Стоило лишь заклинателям закрыть дверь, как палач встряхнул меня и злобно прошипел:
– Не смей обманывать этих людей! Не существует обрядов для упокоения нечисти! А если и есть – ты не имеешь права их проводить! Уйми свою жадность!
Я посмотрел в его искажённое злостью лицо, такое непривычное из-за открытого проявления чувств, и потерянно пробормотал:
– Тархан, но это зять Джу. Как ему отказать?
– Зять? – удивился палач.
– Он назвал имена и сильно побледнел, – рассеянно пояснил я. – Как ему отказать, Тархан? Послать к другому жрецу? А другой жрец поймёт его? Проведёт погребение?
Палач отвернулся, вздохнул и уже спокойнее произнёс:
– Просто скажи, что ты не жрец и не имеешь права проводить такие обряды.
– Тогда у них возникнет вопрос, по какому праву я надел на себя это платье, – возразил я. – У нас не будет неприятностей, если они узнают правду?
Тархан помолчал, болезненно свел брови и с явным отвращением выдохнул:
– Делай как знаешь.
Он лёг в постель, завернулся в одеяло и, отвернувшись, напоследок предрёк:
– Уверен, ты пожалеешь об этом.
Я оставил выпад без ответа.
Заклинатели вернулись быстро – огонь в очаге толком не успел разгореться. Их было трое, и третий тоже оказался учеником.
– Мы так и не были представлены. Меня зовут Ринчен. Я оружейник и муж Бию, дочери Джу. Это мои ученики Байгал и Гун, – старший вновь поклонился. Он очень старался держать каменное лицо и не смотреть на пустую постель. – Мы адепты школы Горы Тысячи Голосов.
– Джу говорила, что её дочь вышла замуж за кузнеца Долины Горечавки, – брякнул я и закусил губу.
Неловкость повисла между нами, словно облако густого дыма.
– Да. Какое-то время я жил в Долине Горечавки, – после тяжёлого молчания ответил Ринчен. – Но я был её заклинателем недолго. Во мне не было склонности к исцелению. Я освоил кузнечное искусство, перешёл в школу Горы Тысячи Голосов, обучился и теперь являюсь мастером по изготовлению духовного оружия. Как вы могли убедиться, мы больше бойцы, чем целители. Бию… Она писала, что мы ушли в другую школу, но, видимо, письмо потерялось…
Я покрепче сжал губы и коротко кивнул. На этом разговоры закончились, и мы отправились спать. Впрочем, Ринчен вряд ли сомкнул глаза.
Рассвет мы встретили у разрытой могилы. Едва солнечные лучи коснулись медвежьей туши, как та растаяла невесомым утренним туманом и развеялась, оставив лишь хрупкое тело. Белая рубашка и шаль остались нетронутыми, длинные волосы блестели в рассветных лучах. Если бы не изуродованное лицо, её легко было бы принять за живую. Заклинатели так и положили её в могилу, в рубашке и шали, и с почтением уступили мне место.
Я занервничал и затеребил края рукавов. Да, совсем недавно при мне жрец Владыки гроз проводил обряд. Но у каждого жреца обряды были свои, пусть книги и утверждали, что в основе лежало одно и то же. Провожать нужно было по определённым правилам. Их я помнил не слишком хорошо, можно сказать, не помнил вовсе. Твёрдо знал лишь одно: похороны – это проводы на Небеса.
– Джу, дочь человечества… – начал я и запнулся.
Правильно ли было причислять её к человечеству? Ведь она была монстром. И куда её провожать? На Небеса? Чудовище? Души чудовищ и нечисти обычно усмиряли и делали хранителями разных мест. Говорили, это причиняло им мучения. Впрочем, на этот раз нечисть провожал ненастоящий жрец. Какая разница, какому роду я причислю Джу и что наговорю? Меня всё равно услышит лишь она да люди. А она, пожалуй, заслужила называться человеком. Она ведь ела ягоды, которые сдерживали тёмную суть. Она пыталась… И этим заслужила лучшего мира. Я бы отправил её на Небеса, если бы это было в моей власти. В луга и леса, помощницей богини лесов и рек или же бродить по дорогам, помогая моему выдуманному божеству в его вечном пути.
Что ж, по крайней мере, её душа останется свободной и сможет делать всё что захочет. Вряд ли это будет зло. Человек, который не желал делать его при жизни, не будет делать его после смерти.
– Дочь человечества, – твёрдо повторил я и прикрыл глаза, раскидывая руки в стороны, как делал жрец Владыки гроз, чтобы рукава взметнулись и заколыхались на ветру. – Ты была достойной. Слушай меня, и я открою тебе путь…
На этой части следовало сказать «на Небеса», но в глазах Тархана вспыхнула такая лютая ярость, что я мгновенно вспомнил о том, что он палач и мне с ним ещё вместе ходить. Поэтому в последний момент, почти не запнувшись, мой язык выговорил совсем другое:
– Путь в прекрасные новые миры.
Заклинатели удивленно переглянулись. В глазах Тархана появилось недоумение, а на меня вдруг нахлынула волна необыкновенного воодушевления и уверенности. Я обогнул могилу, встал у изголовья и, взмахнув рукавом над изуродованным лицом Джу, заговорил нежным певучим тоном, точно так, как когда-то говорил Ану:
– Не бойся посмотреть во тьму. Нырни в неё – и ты увидишь полотно из звёзд. Я проведу тебя по нитям в иную жизнь, ибо во мне сила моего бога – бога странников, бога, что хранит пути…
Налетел ветер, взметнул мои волосы, всколыхнул одежды – и я, преисполнившись величием момента, прикрыл глаза. Под веками метались искры – слишком долгим выдалось любование рассветом. Разноцветье вспышек подстегнуло воображение – и перед глазами встали образы.
Я пел о мирах, что кружатся вокруг звезд – Небеса, откуда это взялось в моей голове? – об их цветах, говорил с Джу, как с живой, объясняя, что красный – цвет опасности и бесконечных войн, а голубой – праведности и скуки. Я объяснял, что она не может пойти на Небеса, однако и пути демонов она не заслужила, потому что до последнего сохраняла в душе человечность. Предлагал выбрать из доступных миров. В конце концов я проводил её в золотистый цвет – цвет вечных облаков и расколотого мира, в котором люди летают на домах из шёлка и палок, словно птицы, и любой ребенок знает, как освоить небо. Описываемая картинка оказалась настолько яркой, что я даже на миг увидел её: розовато-золотистые облака, нежное персиковое небо, торговую площадь, складывающий крылья дом из ткани, подсвеченный странным тусклым солнцем, и пролетающая мимо треугольная бумажная игрушка.
Жгуче захотелось поверить в то, что этот мир существует, что там живут хорошие люди, что там нет чудовищ, а пути безопасны и лежат в облаках… Что Джу и правда окажется там, а не будет вечной страдалицей среди неупокоенных душ… Желание так обожгло, что на глазах выступили слезы.
– Пусть твой новый путь будет лёгким и счастливым, Джу, – выдохнул я напоследок со всей искренностью.
Мне очень захотелось поверить в то, что у людей может быть выбор пути.
Жаль, что Нищий принц был лишь моей выдумкой.
Я медленно открыл глаза.
Заклинатели молча поклонились то ли Джу, то ли мне, а может, обоим сразу. Ринчен взмахнул рукой, и, повинуясь заклинателю, земля засыпала могилу.
– Благодарю тебя, жрец Нищего принца Октай. Я полагал, что ты сделаешь Джу духом-хранителем этого места, чтобы она тысячу лет работала на благо Небес и заслуживала прощение, но… – он озадаченно покачал головой. – Признаюсь, ты меня поразил. До сих пор я не слышал о боге, который так милосердно обходится с проклятыми. Это… необычно.
– Нищий принц – покровитель странников и дорог. Он никого не привяжет к одному месту – это против его природы, – я спрятал руки в рукава и опустил глаза на свежую могилу.
Ринчен ещё раз поклонился мне, отдал деньги, и заклинатели отправились в обратный путь.
Пока они не скрылись из виду, Тархан молчал. И лишь убедившись, что нас никто не слышит, он разлепил сухие губы:
– Ты пожалеешь об этом, Октай.
Я пожал плечами. Туго набитый деньгами мешочек оттягивал карман. Совесть молчала.
Стоило ли мне задуматься тогда? Наверное, стоило. Но тогда, стоя у могилы чудовища, я не боялся ни демонов, ни Небес. Что до веры – нет, её не было. Было всего лишь желание. Да, я желал быть жрецом такого бога, как Нищий принц. Я хотел, чтобы он существовал на самом деле.
И ни капельки в него не верил.
Глава 11Беспечность и печаль
Путь мягко стелился под ноги. Кроны деревьев оберегали от палящего солнца, а слух ласкал щебет птиц. Путешествие было лёгким и обещало закончиться приятной рыбалкой на берегу прекрасного озера, уютным костерком