– Я не знаю. Но ты поступила неправильно. Пусть я был их пленником, но я был уважаемым и почётным пленником!
– Да. Я знаю. Я сглупила. Но… Ты моё всё, моя любовь, моя душа, мой свет, моя жизнь, и я буду бороться за тебя и твою свободу до конца, нравится тебе это или нет!
– Мне нравится. Мне нравится всё, что ты делаешь, – после непродолжительной тишины сказал Еши. – Хотя я должен быть в бешенстве.
– Любимый мой, я так тосковала! – выдохнула Тай.
– Иди ко мне…
Повисла ещё одна многозначительная, прерывающаяся влажными звуками тишина. Она длилась и длилась, раздался шорох одежды. Я искренне понадеялся, что сумрак комнаты скрыл цвет моего пылающего лица. Находиться в комнате с влюблёнными с каждым мигом становилось всё более неловко. Мне даже захотелось кашлянуть, чтобы напомнить Еши о нашем присутствии.
Но он, к моему великому облегчению, вспомнил о нас сам.
– Погоди, не сейчас. Мы же не одни.
– Да, точно, мальчишка… – рассеянно отозвалась Тай и вздохнула. – Я отнесу приборы на кухню и отдам кое-какие распоряжения слугам.
– Я пока разбужу Хуай и познакомлюсь, – предложил Еши.
– Да. Я мигом!
Звонкий поцелуй, шорох одежды, позвякивание приборов, скрип половиц под лёгкими шагами – и всё стихло.
– Вылезайте, – велел Еши.
Переборов соблазн схватить Унура и выскочить в окно, я вышел из-за ширмы. Тархан и вздохнувший отец тоже подчинились Еши. С приглушёнными ругательствами из комнаты выполз Унур, кутаясь в покрывало.
– Зачем вам я и клан Хуай? – спросил он.
– Зачем она всё еще держит людей здесь? – не отстал отец.
Тархан не изменил своей лаконичности:
– Где выход?
Еши подался вперед, свет упал на его красивое, слишком идеальное для человека лицо, и по позвоночнику пополз холодок. Глаза хозяина источника жизни были странного серовато-голубого цвета. Я мгновенно вспомнил голубоглазого Черного Певца Виктора. Если у пришельца из другого мира в радужках различались вполне человеческие узоры, то у Еши цвет, словно капля краски, был невероятно ровным. Выглядело жутко.
– А ты, досточтимый жрец, ничего не спросишь? Или Небеса не хотят разбираться и просто покарают нас? – спросил дух.
– Я бы хотел узнать, что сделал вам клан Хуай и чем это грозит Унуру. Что до Небес… Небеса нашли бы время покарать вашу жену раньше, если бы она вышла далеко за рамки дозволенного. Всё-таки сто лет – изрядный срок, господин Еши, – уклончиво ответил я, спрятав нервно сжатые руки в рукавах.
– Что ж, похоже, мне стоит начать с самого начала. – Еши вздохнул и затеребил пальцы.
Великий клан Хуай обладал всем: прекрасной родословной, плодородными землями, деньгами и связями при дворе. Клан хорошо заботился о своём имуществе и вверенных им землях. Поэтому жители безымянной деревеньки ничуть не удивились вниманию клана, когда на их земле забил волшебный источник, исцеляющий любые болезни. Они обрадовались! Ведь Хуай не поскупились и поставили на источнике роскошную баню, в которую пускали своих знатных друзей и гостей. Деревенька отстроилась до города. Жители перестали бояться голода и болезней. Ведь клан за вполне приемлемую плату делился целебными водами.
Никого не волновало, что источник, который должен был благословить почти все горячие источники в округе, заключили в фонтан, а духа с помощью местной ведьмы привязали к клану.
– Поначалу я не видел ничего плохого в том, чтобы подчиняться людям. Я был очень молод и слишком глуп, – горько усмехнулся Еши. – Тай на многое открыла мне глаза. За что я действительно благодарен клану Хуай, так это за знакомство с ней.
– Так она не дух источника? – удивился отец.
– Дух источника жизни я. Она владычица подземного озера, дитя пещер, – ответил Еши и мечтательно вздохнул. – Когда Хуай построили фонтан, некоторые трубы дали течь и образовали под землей ручей. На моё счастье, ручей потёк в пещеры. Воды Тай и мои смешались. Она пришла посмотреть на меня, увидела, что со мной случилось… Ох, как она ругалась! А потом мы полюбили друг друга. Иначе и быть не могло, ведь наши воды слились. Лишь от неё я узнал, что это ненормально, когда источником распоряжается не дух, а люди. Хуай так и не узнали, что мои воды соединились с водами Тай. Нам удалось сохранить её появление в тайне.
Если бы клан Хуай вдобавок к пленению духа исцеляющих вод пленил ещё духа, который повелевал временем, они получили бы в единоличное пользование источник вечной молодости! Еши не сказал этого, но я догадался сам. Судя по лицам отца и Тархана, эта догадка посетила не только меня.
– Это всё очень печально, но зачем вам я? – спросил Унур.
Еши поднял левую руку. Тонкий шёлк соскользнул с запястья, и жёлтый свет свечи осветил вязь серебристых знаков, опутывающих предплечье до самого локтя. Точно такая же вязь знаков, только красная, была и на предплечье Унура.
– Заклятье привязало меня к носителю крови Хуай, – ответил Еши. – Когда в бане нет никого из клана, я погружаюсь в сон. Моя связь со стихией слабеет, и воды источника теряют силу. Ведьма давно мертва, но Тай, похоже, так и не нашла способа снять заклятье.
– Но зачем тогда нужна петля времени и все эти люди? – возмутился отец.
– Долгий разрыв духа со своей стихией – это смерть. Тай обманула природу, когда создала это место. Время для меня застыло на одной ночи, и каждый посетитель делится с моими водами каплей своей жизни. Ведь каждую силу можно обернуть в обратную сторону. Не сердитесь на неё. Она не знала другого способа сохранить мне жизнь. Без неё мой ручей давно бы пересох.
– То есть я здесь нужен для того, чтобы ты не уснул, а ручей обрел силу, – подытожил Унур и беспомощно взглянул на меня. – И что делать?
– Я вас, возможно, огорчу, Еши, – вмешался отец. – Да, Хуай перегнули палку, когда привязали вас к носителю крови, но… Дело в том, что с вами они поступили по закону.
Какое-то мгновение Еши выглядел по-настоящему потрясённым.
– По закону? Но Тай говорила, что духи должны быть свободны!
Отец развёл руками.
– Возможно, она сама не знает. Закон гласит, что любой дух места обязан подчиняться людям – хозяевам земли, которых назначает Сын Неба. Духи места обязаны соблюдать основные людские законы. Они подсудны заклинателям. Также они могут просить справедливости и защиты у заклинателей. Всё, что вы можете сделать, – обратиться к ним, чтобы они изменили заклятье и сделали его не таким жёстким.
– А как же Тай? Она не оставит меня у Хуай!
– Хуай уже не хозяева этой земли, – напомнил я. – Когда Хуай наказали, на их место пришёл другой клан. По закону вы будете должны подчиниться ему. Возможно, новый клан этого и добивался – занять место Хуай и распоряжаться вашей силой. Без некоего третьего участника в этом деле не обошлось, иначе Хуай легко доказали бы свою невиновность и без бумаг.
Еши совсем растерялся.
– Что же мне тогда делать?
Отец задумался, посмотрел на меня. Я с чистой совестью развел руками:
– Духи не подвластны жрецам. Я ничего не могу! Духи – вотчина заклинателей. Они должны знать, как кланы становятся хранителями подобных источников. Заклинания или чары, чтобы снять такую неправильную привязку…
Отец вздохнул и повторил:
– Тогда предлагаю позвать заклинателей. Что до Унура… Пока что всё останется как есть.
Еши впервые за весь разговор посмотрел на Унура.
– Ты всё слышал. Как поступишь с существом, которое от тебя зависит? Останешься здесь или отдашь меня другим?
Я негромко хмыкнул. Дух хитрил не слишком умело, но пятнадцатилетнему мальчику, не искушённому в подобных играх, многого и не требовалось, чтобы сказать: «Конечно, не отдам». Он и сам понимал, как выгодно владеть целебным источником, особенно тем, кому нужно восстанавливать влияние и богатство.
Унур окончательно растерялся.
– Э-э… Я бы остался, конечно, раз без меня источник пересыхает… Но как же клан? Я же… Ну, я должен его обелить. Долг перед предками… Они же были оболганы! Я не хочу оставаться рабом, я хочу вернуть себе честь! Простите. – Унур склонился перед Еши. – Простите, но я прошу меня отпустить. Как только я верну клану честь, обещаю освободить вас!
– Что ты решишь, любимый мой? – раздался у входа нежный голос, и его тон не предвещал ничего хорошего.
Мы вздрогнули и вскочили, но Тай прошла мимо нас, не удостоив даже мимолётным взглядом. Она смотрела лишь на духа.
Еши помолчал, вздохнул и откинулся на подушки.
– Я бы отпустил. Я не вижу лукавства в сердце мальчика, и благодаря жрецу Небеса станут свидетелями обещания. Да. Я бы отпустил, – повторил он ещё раз.
Тай побледнела, сжала кулаки, и в глазах полыхнула ненависть.
– Я сто лет изо дня в день плясала перед толпой отвратительных пьяных рож. Ради тебя! Я держала это место из последних сил, выбирала людей, напитывала источник. Я работала как проклятая, забыв о себе и своём озере! Я всё делала, чтобы ты выжил! Чтобы спасти тебя! Я притащила этого мальчишку сюда, а ты проснулся и хочешь его отпустить?! И ради чего? Ради обеления имени клана Хуай и смутных обещаний?!
Да, с этой стороны звучало как-то не очень справедливо и верно.
– Конечно! Это же не ты тут пахал, словно раб! Ты сладко спал на перине, пока я тащила всё на себе! – закричала Тай.
Еши утомленно закрыл лицо руками.
– Милая, давай не при людях…
– Ты не волновался об этом, когда вываливал на них всё!
Пока пара окончательно не рассорилась, я вклинился между ними.
– Прошу прощения!
Тай повернула ко мне голову. Её глаза пылали, словно болотные огни. Она пронзила меня яростным взглядом, и я едва удержался от того, чтобы не шарахнуться в сторону.
– Госпожа, выслушайте меня, – выдохнул я и для смелости вцепился в поясные подвески. Ощущение гладких нефритовых бусин и теплого бамбука в ладони немного успокоило.
– Чего тебе, жрец Нищего принца? – рявкнула Тай.
– По всей видимости, вы не знаете законов. Да, Хуай перегнули палку, но…