Проклятая метка! Как? Ведь жрецы взяли Киу и больше не выпускали из поля зрения. Может, она приходила сюда утром, пока мы были в храме? Но как она прошла мимо заклинателей, ведь они сторожили выходы?
Я дрожащими руками достал талисманы, прихваченные из храма Десяти Божеств, и шлёпнул их поверх метки, содрогнувшись от омерзения. Метка задрожала и растаяла.
– Поздно, – негромко произнёс чей-то безразличный голос.
Я оглянулся. Из тени подворотни на свет выступил мужчина в возрасте. Рыхлое сытое тело, залысины в аккуратном пучке волос, тонкие ухоженные усы – обычный, ничем не примечательный купец средней руки. Бросишь на такого взгляд в толпе – и тут же забудешь. Обмануться мне не дали лишь его глаза. Нечеловеческие жёлтые глаза, жуткие и сияющие.
Передо мной стоял демон. Демон Красной Чумы.
Я попятился, вцепился в талисманы и напряжённо выпрямил спину.
– Юный жрец, вкусный жрец… Ты же знаешь, что боги не помогут тебе справиться со мной? – причмокнув, спросил демон.
О, я прекрасно знал, что никакие боги не явились бы мне на помощь. Моим оружием были лишь талисманы храма да большой запас жизненных сил. Талисманы были бесполезны против бездушной твари, которой являлся демон болезни. Жизненные силы? Что я мог сделать против него как источник? Иссушить, как духа пещерного озера? Но дух и демон всё-таки были не одним и тем же…
«Тяни время. Заклинатели рядом, рано или поздно они пройдут здесь», – шевельнулась спасительная мысль на краю паникующего разума.
Да, мне только и осталось, что тянуть время. Только что я мог сделать такого, чтобы демон не тронул меня? Чего он не ждал бы от обычного жреца и человека?
Я выдохнул, спрятал бесполезные талисманы, сложил руки и низко поклонился:
– Доброго дня, уважаемый демон Красной Чумы!
Так, поздоровался, а дальше? Вас привела сюда метка? И так понятно, что да. Как впечатления от столицы? Хорошие у него впечатления. Не беспокоят ли вас заклинатели? Нет, о заклинателях лучше вообще не вспоминать. Спросить о Киу? Вряд ли он что-то расскажет. Как вообще можно заболтать демона? Не о погоде же говорить!
Все эти мысли промелькнули в моей голове за миг, а потом, словно из прошлой жизни, из глубин памяти всплыли слова наставников: «Если не знаешь, о чём говорить, попроси рассказать о деле, которое волнует твою госпожу. Больше всего на свете господа любят говорить о себе и своих деяниях».
И я склонил голову, как сделал бы это перед госпожой Сайной.
– Я весь в вашей власти. Всё живое подчинено болезни и смерти, которые вы насылаете. Никакие боги не могут этого изменить.
Кажется, демону понравилась моя покорность: он приосанился и величественно кивнул. Я, приободрённый, продолжил, осторожно подбирая слова:
– Правда, я был не слишком прилежным учеником своих учителей. Прошу, расскажите, что сделало Красную Чуму такой смертоносной? Из-за чего появились вы? Ведь не каждая болезнь имеет воплощение.
Демон Красной Чумы хмыкнул, и у меня всё оборвалось – неужели я просчитался?
Сверкая жёлтыми глазами, демон облизнулся, закружил вокруг меня и заговорил:
– Юный жрец, вкусный жрец, думаешь обмануть меня?
– Что вы! Я всего лишь потакаю своему любопытству, – тут же отозвался я.
Демон сузил круг и хищно сверкнул глазами, точь-в-точь огромный волк, прикидывающий, где лучше откусить. Я постарался не измениться в лице, когда он придвинулся совсем близко и, подцепив выбившуюся из косы прядь, понюхал её.
– Вкусный, – облизнулся он.
Я, преодолев внутреннюю дрожь и желание оттолкнуть омерзительную тварь, улыбнулся:
– Вы считаете меня вкусным? Чем я пахну?
– Жизнью, – тут же ответил демон, не сводя с меня пылающих голодных глаз. Я был готов поклясться, слюна из его рта капнула прямо мне на плечо!
Как же мне захотелось сорвать с себя одежды, сунуть их в огонь, а самому нырнуть в кипяток и оттирать кожу до скрипа!
Я улыбнулся так, что щеки заломило от боли:
– Чем же пахнет жизнь?
– Солью. Болью. Страхом. Теплом солнечного света и мимолётностью сгорающей свечи. Ты чувствуешь этот вкус всякий раз, когда пробуешь свою кровь. – Демон облизнулся и неспешно, словно разворачивая долгожданный подарок, отвёл мою косу в сторону. Я не сдержал дрожь, когда холодный склизкий палец скользнул по моей шее. Во рту твари мелькнули клыки.
Он явно вознамерился меня сожрать!
Страх куда-то исчез. Наверное, растворился в осознании собственного бессилия. Бежать? От этого демона невозможно было убежать. Мне осталось либо умолять и плакать, либо принять свою участь с высоко поднятой головой. И первого я допустить никак не мог. Небеса, если уж мне суждено умереть вот так, не узнав правды об отце, не смыв позор и не выполнив обещанное, то я сделаю это, сохранив достоинство и не пустив чуму на порог! Я шагнул ближе к демону и соблазнительно прошептал прямо в оскаленную пасть:
– Мне, безусловно, льстит ваше внимание, но, может быть, мы сначала найдём более укромное место для вашей трапезы? Вы же не собираетесь есть меня прямо посреди улицы, где может появиться кто угодно?
Жуткие жёлтые глаза моргнули. Демон с шумом втянул воздух и быстро огляделся, словно только что осознал, где мы находимся. А потом отпрянул и уставился с нескрываемым подозрением:
– Ты странный. Не кричишь, не противишься, радуешься моему вниманию. Пахнешь вкусно… Хочешь заманить меня в ловушку, жрец? Нет уж, не выйдет!
– Я всего лишь хотел побольше узнать о Красной Чуме, – кротко сказал я. – Что меня убьёт? Почему именно красная?
Демон сглотнул, окинул взглядом улицу – как назло, всё ещё совершенно пустую! Где же носило этих заклинателей? – и сделал ещё один шаг назад. Голодные жёлтые глаза пылали. Ему безумно хотелось накинуться и съесть меня.
Наверное, не покажись я ему таким вкусным, демон ушёл бы. Но, к моему сожалению, голод оказался слишком сильным, и демон вновь закружился вокруг меня нетерпеливо и тревожно, как лиса вокруг кувшина.
– Моя чума красная из-за крови. Я впиваюсь в самое вкусное, что есть в теле человека – в легкие, и те начинают истекать кровью. Сначала человек не понимает, почему кашляет. Он думает, что озноб и слабость лишь от простуды. Но очень быстро, в течение недели, крови становится больше. Человек начинает выкашливать целые сгустки. Если такая кровь попадёт на другого человека, я получу и его тоже. Но жертва умрёт лишь тогда, когда я вопьюсь в печень и почки… – Демон облизнулся и вновь сглотнул слюну. – Я бы ел тебя медленно, очень медленно. Твоей силы, жрец, хватило бы, чтобы насытить меня на всё это столетие.
В горле пересохло. Неужели я и правда мог насытить его на целый век? Сколько же во мне сил? Я с трудом заставил себя не ёжиться и не отводить взгляд, пробормотал:
– Это… лестно. Но если вы так голодны, почему же до сих пор не съели меня? Я же вкусный… – и, вдохновленный порывом, предложил уже смелее: – И правда, а давайте вы меня съедите и пойдете себе дальше спать? Всё-таки быть сытым целое столетие дорогого стоит!
Забывшись, я кокетливо захлопал ресницами и откинул волосы с плеча, показав краешек белой и, похоже, весьма аппетитной для демона шеи. Тот подошёл вплотную, остановился так резко, словно налетел на стену, отпрянул и сделался ещё подозрительнее:
– Всё-таки ты слишком странный…
Я не знаю, как повернулась бы эта встреча дальше – демон явно не собирался оставлять меня, – но тут к постоялому двору свернули заклинатели. Не те заклинатели, которых я увидел на мосту, а Байгал с Ринченом. Я безумно им обрадовался, хотя они были слишком далеко, чтобы меня услышать.
Увидев их, демон разгневанно зашипел, словно масло на раскалённой сковородке, и отступил в тень подворотни.
– Я съем тебя, юный жрец, даже если ты приманка…
Мне его обещания и угрозы уже были не страшны. Да, знакомство с людьми из школы Горы Тысячи Голосов вышло не совсем удачным, но сейчас, после встречи с по-настоящему тёмной демонической тварью, я был готов смириться с любыми странностями и крайностями бессмертных. Ведь только они могли справиться с демоном болезни.
Я, кое-как переставляя немилосердно дрожащие ноги, побрёл навстречу заклинателям и выдохнул:
– Демон…
Голос подвёл – от пережитого страха вышел даже не хрип, а едва слышное сипение.
– Досточтимый Октай, вы бледны. Этот человек сказал вам что-то неприятное? – заметил Ринчен и подозрительно прищурился в сторону подворотни.
Я оглянулся, но демон уже исчез.
– Скорее! Это был демон Красной Чумы! – совладав с голосом, воскликнул я.
Стоило отдать должное заклинателям – они не мешкали. Ринчен выхватил меч и метнулся следом за тварью, бросив по пути Байгалу:
– Зови подмогу и присмотри здесь.
Из ладони Байгала вырвался вестник и растворился в солнечном свете.
– Почему он был здесь? – спросил Байгал, перехватив веер странным хватом. Боевым?
– На воротах постоялого двора стояла проклятая метка. Видимо, Киу поставила её утром, когда мы все были в храме, – объяснил я и дёрнулся.
Пока демон кружил вокруг меня, всё моё существо от макушки до кончиков пальцев стремилось лишь выжить. Мысли, чувства, даже дыхание – всё было сосредоточено лишь на этом. Теперь же, когда опасность ушла, разум смог осознать то, что ускользало от меня всё это время.
На постоялом дворе стояла тишина. Не слышались шаги слуг, никто не хлопал дверьми, не разговаривал.
Было тихо. Словно пусто. Словно там не осталось ни одной живой души.
Холодея, я метнулся к воротам:
– Тархан!
Я нашел его на кухне, у крепко запертого погреба. Он лежал ничком, раскинув руки. Справа чуть в стороне серебрился обнажённый меч. Слева тлело длинное полено, явно выволоченное из догорающей печи. Палач отбивался от демона последними доступными обычному человеку средствами.
Он всегда был таким незыблемым и несокрушимым… Как послушный и хороший сын Тархан покорно освоил родовое искусство и стал отличным палачом. Но насколько безупречна была его работа, настолько же сильно в нём горело желание стать кем-то другим, совсем не тем, кем он родился. Меня поразила его способность… сочетать в себе несочетаемое? Я так и не подобрал названия тому, что делало Тархана Тарханом.