– Вот ты где. Я уже начал думать, что ты меня избегаешь, – услышал я за спиной, когда повернулся, чтобы взять еще один бокал.
Это был Скотт в компании какой-то высокой брюнетки.
– Здорово, приятель. Не знал, что и тебя пригласили, – сказал я, улыбаясь им обоим. – А я как раз собирался тебе сегодня позвонить.
– Не сомневаюсь, – произнес Скотт.
– Я и не думал, что тебя можно затащить на такую вечеринку, – бодро сказал я. – Вся эта вегетарианская еда и…
– Я на разных вечеринках бываю, Роб…
Впервые на моей памяти Скотт вел себя враждебно. Он неоднократно звонил и писал мне, пытаясь выбить из меня код, этот крошечный скрипт, который позволил бы ему заключить сделку с китайцами и положить конец своим финансовым проблемам. А я все тянул время, игнорировал его и кормил завтраками, а после новостей, связанных с Джеком, и вовсе о нем забыл.
– Ну, здесь вроде бы неплохо… – Я попробовал разрядить обстановку.
– Это, кстати, Каролина. – Скотт кивнул на брюнетку.
– Привет, – сухо сказала та с сильным славянским акцентом и бросила тоскливый взгляд в сторону молодых людей, толпящихся в другом конце гостиной.
– Это Роб, – представил меня Скотт.
– А-а, – протянула Каролина, и я подумал, что она собирается что-то сказать, но она лишь покачала головой.
– Скотт, слушай, мне правда очень жаль, – начал я. – У меня сейчас непростой период – семейные проблемы. Но я надеялся, что мы встретимся и поговорим…
– Я продаю «Симтек», Роб. Это дело решенное. И я попросил тебя лишь об одном…
– Знаю, прости. Просто все сложнее, чем тебе кажется…
Скотт громко вздохнул, глядя на шумную толпу гостей.
– Поговорим завтра, Роб. Я не буду просить тебя об одолжении прислать мне код, потому что ты все равно этого не сделаешь. Как я уже сказал, решение принято.
Воцарилось молчание.
– Каролина, ты уже пробовала еду? – не выдержал я.
– Да, – ответила она, не глядя на меня. – Ничего особенного.
Я кивнул, лихорадочно соображая, что бы еще сказать, как вдруг к нам подбежали Джек с Индией.
Индия была на полтора года старше Джека, и, когда они были совсем маленькие, она называла его своей куклой. Ей нравилось расчесывать его кудряшки и заплетать их в хвостики. Джек ее боготворил и повиновался ей во всем, словно она была ему старшей сестрой.
– Здравствуйте, дядя Роб. Как вы поживаете? – В свои шесть Индия разговаривала как подросток.
– Ничего, Индия. А как ты?
– Очень хорошо, спасибо.
– Не скучаете?
Джек мотнул головой:
– На полу был паук, и мы убежали.
– Вот как. Думаешь, он все еще там? – спросил я.
– Джек, наверное, он уже уполз, – сказала Индия, и Джек слегка покраснел – в точности как Анна.
– Пойдем к моей маме, вдруг ей нужна помощь? – предложила девочка, и Джек так энергично кивнул, что у него качнулись уши.
– А ты видел нашу маму, Джек? – спросил я у него. – Она сказала, что пойдет посмотреть, как ты играешь.
Джек помотал головой:
– Нет. Может, мама поехала домой.
– Ну что ты, она где-то здесь. – Я посмотрел по сторонам.
– Пойдем, Джек.
Индия взяла Джека за руку и повела его в игровую комнату. До меня донеслись ее слова о питательных веществах и о том, что «такие продукты намного чище».
– Это твои дети? – спросила Каролина, когда я снова повернулся к ней и Скотту.
– Только мальчик. Девочка – дочка Лолы.
– Какой Лолы?
– Лола – это хозяйка вечеринки, малыш, – тихо сказал Скотт, убедившись, что никто нас сейчас не слышит. – Женщина, которая делает еду из сырых продуктов.
– А, эта, – произнесла Каролина и уставилась на меня серьезным взглядом, от которого мне стало не по себе. – Твой сын какой-то уставший.
Я оторопел, не зная, как реагировать на этот более чем странный комментарий.
– Возможно. – Я почувствовал, как кровь прилила к лицу. – Он с раннего утра на ногах.
– У него такие… как это будет по-английски, Скотти? – Она повернулась к Скотту и провела указательными пальцами у себя под глазами. – Такие черные круги вот здесь.
– Что ж, очень может быть, он действительно устал, – повторил я, стараясь не выдать раздражения.
– Иногда они говорят о проблемах с печенью или почками, это все связано, – не унималась Каролина.
– Извините, я на минуту.
Я зашагал прочь, слыша за спиной громкий голос Скотта.
Я зашел в туалет, заперся в кабинке и набрал в «Гугл» «опухоль мозга темные круги». За 0,5 секунды поисковик выдал 1 250 000 ссылок. Меня била дрожь. Я ткнул в одну из них – «Пять причин заподозрить у ребенка рак». Вот оно. Признаки нейробластомы: глаза навыкате, темные круги, нависающие верхние веки.
Вода журчала в трубах, Лола что-то говорила в микрофон. Я не отрывался от экрана телефона, щелкая одну ссылку за другой. Стеклянный взгляд, прогрессирующее заикание, чувствительность к яркому свету. У Джека не было ни одного из этих симптомов. Сделав глубокий вдох, я вышел из туалета.
В другом конце галереи Лола по-прежнему вещала, но Анны нигде не было. Я выглянул в окно: она сидела в машине с выключенными фарами.
– Прости. Знаю, что поступаю невежливо, но это выше моих сил, – сказала она. – Я не могу улыбаться как ни в чем не бывало и делать вид, будто все хорошо.
– Не нужно объяснять. – Я положил руку ей на плечо. – Давай просто поедем домой? А Лоле я что-нибудь наплету.
– Если тебе несложно. Я просто не могу заставить себя вернуться туда.
– Несложно, не волнуйся.
– Извини меня. Не нужно было мне приезжать.
– Ничего страшного, солнышко. Я схожу за Джеком, хорошо?
– Спасибо.
Она вжалась в кресло и выглядела совершенно разбитой. Я вернулся в галерею и сказал Лоле, что Анна неважно себя чувствует, поэтому мы уезжаем. Джек с Индией, босоногие, сидели под столиком с шампанским, разложив на полу бумажные тарелки.
– У нас пикник, – сообщил Джек и поднес ко рту кроссовку, делая вид, что пьет из нее.
– Вижу. Сколько у вас тут вкуснятины.
– Пап, а можно мы еще поиграем?
– Боюсь, нам пора домой. Мама очень устала.
– Ну па-а-ап.
– Вы с Индией скоро снова встретитесь.
Джек нехотя натянул обувь и чмокнул подружку на прощание.
– Пока, Джек, – официальным тоном сказала Индия. – Было очень приятно поиграть с тобой сегодня.
Пока мы шли к выходу, он беспрестанно оглядывался, чтобы убедиться, что Индия машет ему вслед. Едва забравшись в машину, Джек тотчас же заснул, и всю дорогу до дома мы ехали в тишине, которую нарушал лишь монотонный шелест колес.
– Ты в порядке? – спросил я, когда мы свернули на подъездную аллею.
– Да. Прости, я знаю, что веду себя невыносимо. – Анна обернулась и, убедившись, что Джек спит, тихо продолжила: – Но я не могу перестать думать о том, что будет, если… это так глупо, но…
– Я понимаю. – Мне хотелось передать ей слова Каролины, но я не стал – только этого ей сейчас не хватало. – Перестань себя изводить, так попросту нельзя, – сказал я, поглаживая ее по колену.
Войдя в дом, мы сразу отнесли Джека наверх, в его спальню. Он был очень сонный, но мы все равно умудрились переодеть его в пижаму и почистить ему зубы. Когда Анна вышла из комнаты за мазью от какой-то сыпи, я внимательно осмотрел глаза и веки Джека, поворачивая его под светом лампы то в одну, то в другую сторону, но никаких признаков, описанных в Интернете, так и не обнаружил.
Мы уложили его в постель, вместе подоткнули одеяло и положили вещи, без которых он никогда не засыпал: в ноги – крышку от коробки с печеньем и рваный плащ Дарта Вейдера, в изголовье – его любимцев: Маленького Мишутку и фонарик, чтобы ночью он в любой момент мог их нащупать.
Присев на край кровати, я разглядывал висевшие на стене снимки небоскребов и фотографии Джека. Иногда, пожелав ему спокойной ночи, я стоял за приоткрытой дверью и наблюдал за ним: некоторое время он лежал на спине, а потом включал фонарик и, водя его лучом по изображениям на стене, шепотом перечислял названия зданий и мест, где он побывал, небоскребов, которые мечтал покорить. Но сегодня все было тихо. Сегодня Джек крепко спал.
7
Мы доехали до Харли-стрит в полном молчании. В приемной Анна села на стул и застыла, словно изваяние. За все время она ни разу не пошевелилась, не открыла книгу, даже не заглянула в телефон. Напротив сидела женщина в парандже, и я мог бы поклясться, что вот она – точно больна. Это было ясно из того, как она потирала большой палец об указательный, как шагал из угла в угол ее муж, зажав в руке четки.
Секретарша назвала наши имена и провела нас в кабинет. Там за громадным столом примостился маленький человечек – доктор Кеннети. Ощущение было такое, будто ребенок надел отцовский халат, чтобы поиграть в доктора.
– Здравствуйте, мистер и миссис Коутс, – сказал он, когда мы сели, и откашлялся. – Рад вас видеть. Издалека добирались?
– Нет, из Хэмпстеда, – чуть слышно произнесла Анна.
– Чудно, выходит, мы почти соседи. – Он посмотрел на нас, потом – на бумаги, лежащие перед ним на столе. – Итак, снимки Джека. Перед тем как мы начнем, я прошу вас помнить: я не истина в последней инстанции, поэтому я всегда рекомендую родителям своих пациентов посетить еще какого-либо специалиста, кроме меня, чтобы иметь возможность руководствоваться не только моим мнением. – Доктор вздернул брови. Я молчал, не зная, ждет он ответа на свою тираду или нет. – Я говорю это абсолютно всем. Что ж, приступим. Из результатов МРТ следует, что у Джека определенно глиома – это разновидность опухоли головного мозга.
Помню вой автосигнализации, доносившийся с улицы, приглушенные голоса за дверью в приемной. За окном, по загаженному подоконнику, прохаживался голубь. Кеннети молчал, ожидая нашей реакции, но мы сидели, словно оглушенные. Нам казалось, что эти слова предназначаются кому-то другому, а мы – лишь невольные наблюдатели разворачивающейся на наших глазах чужой драмы. Я отупело глядел на пресс-папье из «Дисней Уорлд» с фотографией какого-то ребенка в яркой футболке, на которой были нарисованы рыбешки из мультика «В поисках Немо».