Нам нравилось наблюдать за тем, как его волосы снова отрастают, превращаясь в плотную шевелюру. В раннем детстве он часто с такой ходил, потому что усадить его в кресло парикмахерской было задачей почти непосильной. Анна говорила, что больше никогда и никому не позволит стричь Джека: пусть его волосы растут, завиваются, падают на лоб и лезут в глаза – но больше никаких стрижек.
Доктор Флэнаган оказалась права. МРТ показало отсутствие каких-либо признаков рака. Джек быстро набрался сил и снова пошел в школу. Они всем классом катались на Лондонском глазе, он даже начал ходить на футбольные тренировки, которые проводила команда «Хэмпстедские кольты». Могли ли мы об этом мечтать? «Вы только посмотрите на него, посмотрите на этого мальчишку, – твердил я про себя, глядя, как Джек носится по футбольному полю или с разбега плюхается в бассейн. – В жизни не скажешь, что когда-то в мозге у этого ребенка сидела раковая опухоль».
Поехать на Крит нам предложила одна из коллег Анны. Она же посоветовала этот пентхаус с террасой, с которой можно было без помех любоваться морем. Наши апартаменты располагались в самом тихом уголке пляжа, удаленном от привычных курортных увеселений: ни рева катеров и гидроциклов, ни назойливых криков лавочников, торгующих одеждой, коралловыми бусами и вареной кукурузой.
Вдруг Джек пронзительно завопил, сорвался со своего коврика и помчался к воде, пригибаясь и оставляя за собой на песке петляющую цепочку мокрых следов. Мы тут же вскочили на ноги, готовясь к худшему, и увидели, что над его головой порхает бабочка.
– Это оса, она за мной гонится! – кричал Джек, размахивая руками и приплясывая.
– Джек, это всего лишь бабочка. Она не сделает тебе ничего плохого, – успокоил я его.
– Откуда ты знаешь? – не поверил он. – Иногда бабочка может даже съесть. – Он побрел в мою сторону, держа руки у груди, как тираннозавр. – Ну правда, пап. Откуда ты знаешь?
– Просто я очень умный.
– Ха! – Джек бросился на песок и начал дергать меня за большой палец ноги. – Филип Кливер все равно умнее тебя.
– Неужто он и впрямь такой умный?
– Он научился читать, и писать, и считать, когда еще был совсем маленький.
– Ого, его, наверное, называют Вундерфил?
– Чего? – Джек выпрямился и с воинственным видом уперся руками в бедра. – Его зовут не Вундерфил, а Филип.
Анна рассмеялась.
– Не обращай внимания, Джек, – сказала она. – Папиных шуток никто не понимает. Так, а который час? Не слишком рано для того, чтобы выпить пива?
– Сейчас одиннадцать ноль пять, – ответил я, взглянув на часы.
– Но ведь у нас отпуск, значит, уже можно?
– Кажется, мы договорились, что начинать можно с десяти тридцати.
– Тогда мне бутылочку пива, пожалуйста, и немножко шоколадных крендельков, – заявила Анна и растянулась в шезлонге, демонстрируя слегка загоревшие ноги.
– Что еще закажете? – поинтересовался я.
– Больше ничего, спасибо, – промурлыкала она. – Разве что попрошу намазать мне спину.
Она села и протянула мне тюбик с кремом. Как было приятно снова прикасаться к ней, чувствовать под своими ладонями ее нежную, бархатную кожу.
– О, как хорошо, – почти простонала она, как будто на мгновение забыла, что мы не одни.
– Согласен.
– Но лучше прекрати, иначе еще чуть-чуть – и я сделаю что-нибудь неприличное.
– Ладно, – засмеялся я и последний раз провел по ее спине, втирая остатки крема. – Ну что, дружок? – окликнул я Джека. – Сходим за мороженым?
– Опять? – удивился он. – Разве сегодня воскресенье?
– Мы в отпуске, Джек, и можем есть мороженое хоть каждый день.
По дороге к бару Джек бежал впереди, размахивая палкой, которую где-то подобрал. Его камера болталась на ремне, перекинутом через плечо, и это напомнило Анну во времена учебы в Кембридже, когда она повсюду появлялась с футляром для скрипки за спиной.
Береговая линия время от времени изгибалась, образуя небольшие бухточки. Мы дошли до одной из них и, забравшись на небольшой камень, немного постояли, любуясь морем.
– Папа, здесь красиво.
– Это точно. Видишь маленьких рыбок? Они прыгают вон там.
Я показал на мелкую рябь и пузырьки на поверхности воды.
– Рыбки, рыбки! – закричал Джек, подскакивая на месте. – А почему они прыгают, пап? Они так играют?
Я на мгновение задумался: а действительно – почему?
– Наверное. А может, еду ищут.
Джек начал вытаскивать из сумки фотоаппарат.
– Хочешь их сфотографировать?
Он серьезно кивнул, осторожно, двумя руками вынул камеру и направил ее на плещущихся рыбок.
Я наблюдал за тем, как он, скрючившись и приседая, подбирается к самому краю воды, стараясь поймать удачный кадр. Погода стояла изумительная: солнце щедро поливало землю ярким светом, и на небе не было ни единого облачка, чтобы ему помешать. Вдалеке, поблескивая мачтами, плавали яхты.
– Папа, папа, смотри! – вдруг завопил Джек.
Он протянул мне камеру. На экране было видно, как маленькая блестящая рыбешка с широко раскрытым ртом выпрыгивает из воды.
– Ничего себе, Джек, это же просто шедевр. С такой фотографией можно запросто выиграть какой-нибудь конкурс. Нужно обязательно показать ее маме.
Лицо Джека сияло от гордости.
– Я покажу ее учительнице, когда мы приедем в Англию.
Бар представлял собой плетеную круглую хижинку в гавайском стиле с крышей из пальмовых листьев. Из маленькой колонки вырывалось оглушительное регги. Я посадил Джека на барный табурет и сам присел рядом.
– Привет, – сказал бармен. Акцент выдавал в нем уроженца Ямайки. – Дай-ка угадаю: всего лишь пару пива и одну апельсиновую газировку. – Он подмигнул мне и наклонился к морозильнику. – И конечно же, никакого мороженого для этого мальчишки.
Джек гоготнул. Это уже превратилось в наш ежедневный ритуал. Бармен достал рожок и, наполнив его ванильным и шоколадным мороженым, спрятал его за спину.
– Этому молодому человеку мороженое сегодня точно нельзя…
Он демонстративно покрутил головой и вдруг протянул нам рожок, сплошь усеянный разноцветной посыпкой. Нам до сих пор было непонятно, как он это делает.
Мы немного посидели в баре, подставив спины жаркому солнцу. Джек ел методично, как Анна: оценивающе осматривал рожок и в первую очередь слизывал мороженое там, где оно подтаяло больше всего, чтобы сладкая масса не потекла.
– Давай сходим к рыбкам? – предложил Джек на обратном пути.
– Давай. Вот только отнесем маме пиво – и сходим.
Мы пошли обратно, и еще издалека я увидел, что Анна смотрит в ту сторону, откуда мы должны были появиться.
– Я уже думала, вы заблудились, – сказала она.
– С нами случилось непредвиденное мороженое, – объяснил я.
– А папа уже второй раз пьет пиво.
– Спасибо тебе, Джек.
– Пожалуйста, пап, – невинным голоском произнес Джек, и я легонько ткнул его пальцем в бок.
– Прости, что задержались. – Я протянул Анне бутылку.
– Ничего страшного. По правде говоря, я прекрасно провела время с книгой, – улыбнулась она, кладя томик на полотенце.
Анна всегда много читала. В детстве ей часто приходилось оставаться одной: родители пропадали в церкви, а школьные товарищи жили далеко от ее деревни, поэтому все свободное время она сидела на крыльце их африканского дома с очередной книгой. Анна жадно поглощала романы Джеральда Даррелла и Вилларда Прайса, знала наизусть целые абзацы из Джеймса Хэрриота. Когда все книги из коллекции родителей были прочитаны, она нашла библиотеку в ближайшем городке и пустилась в захватывающее путешествие сквозь века с Джейн Остин, Дафной Дюморье, Вирджинией Вулф.
Мы допили пиво и решили немного прогуляться. Миновав несколько крупных отелей и клубов, вышли к общественному пляжу. Здесь было чисто и пустынно, лишь у самой дороги расположилось несколько местных семейств, которые жарили на костре тушку ягненка.
Мы свернули и побрели по небольшой заводи.
– Папа, стой, – сказал Джек и сам остановился как вкопанный. – Смотри – рыбки.
Он зачерпнул воду своим ведерком в надежде поймать рыбешек, но те двигались очень шустро и бросались врассыпную, стоило ему лишь коснуться поверхности воды.
– Вот они, вот они! – кричал Джек, кидаясь то в одну, то в другую сторону, поднимая со дна песок.
Сначала мы пытались охотиться на одиночек, но у нас ничего не вышло. Тогда мы опустили ведерко в воду и принялись тащить его по дну, как сеть, чтобы загнать в него целую стаю, но и этого нам не удалось. Эти юркие создания без труда ускользали от нас, и нам пришлось возвращаться на берег ни с чем.
– Они очень быстро плавают, – вздохнул Джек, качая головой. – Это какие-то турборыбки.
– Сейчас я вам покажу, как это делается, – заявила вдруг Анна, поправляя бикини и снимая очки.
– Мама! Ты что – пойдешь в воду?
Анна плавать не любила. «Я предпочитаю сушу», – говорила она.
– Да. И поймаю всех рыбок.
– Не-е-ет, ты не сможешь, – протянул с недоверием Джек.
– Смотрите и учитесь. – С этими словами Анна взяла ведерко и шагнула в воду.
Она двигалась очень медленно, сосредоточенно глядя вниз. Тут она резко опустила ведро в воду, и Джек радостно взвизгнул. Но рыбки снова оказались быстрее, и Анне достался лишь песок.
Однако Анну эта неудача ничуть не смутила. Она снова встала в хищную позу с ведерком наготове, выжидая удачный момент для атаки. Но едва она собралась снова напасть на рыбок, как вдруг поскользнулась и с шумным плеском ушла под воду.
Мы в голос загоготали.
– Мама, ты что делаешь? – вопил Джек, глядя, как мама беспомощно бултыхается в воде.
Наконец ей удалось-таки встать, и она побрела назад, мокрая и несчастная, с перепачканной песком физиономией.
– Непростая это задача, скажу я вам. – Она вытерла лицо, тяжело дыша. – Думаю, на сегодня с нас достаточно рыбной ловли.
Мы сидели на песке у заводи, жмурясь от яркого солнечного света. Анна, расположившаяся посередине, гладила наши с Джеком ноги кончиками пальцев.