Я уже забываю про живописные пейзажи вокруг, про гладкий блестящий камень в руке, про холодную воду… Ужасно хочется плыть с ним рядом, но вместо этого я наблюдаю за мерными взмахами его сильных рук над водой, пока Гар не становится совсем маленьким.
В голове почему-то возникает дурацкая мысль, а вдруг он не справится с таким расстоянием, вдруг устанет, я же не знаю, как прокачаны его плавательные способности. Начинаю нервничать, волноваться, стараюсь себя успокоить, но его нет слишком долго. Я вижу его голову, он на плаву, но успокоюсь я, наверное, только тогда, когда он приплывёт обратно.
Сердце начинает стучать не ровно, я чувствую то ускорение, то замирание, только не это. Выхожу из воды на берег, сажусь на траву и стараюсь ровно дышать. Голова Гара начинает увеличиваться, значит, он уже плывёт обратно. Выдыхаю. Вижу отчётливо его руки, слышу плеск воды, улыбаюсь.
В момент, когда он встаёт на ноги, пригладив мокрые волосы назад, и отжимает обеими руками бороду, у меня внутри всё замирает. Блестящие капельки воды на плечах и груди, мокрые боксеры, так бесстыдно выделяющие то, на что смотреть не нужно. Я заливаюсь краской и прикрываю лицо ладонями. Маша, перестань, это он, а не ты должен стесняться.
- Не жалеешь, что не поплыла со мной? – садится от рядом со мной на траву. – Хорошо освежился, бассейн с рекой не сравнится никогда, совершенно другие ощущения. Маш, ты чего?
Он берёт холодной мокрой рукой моё запястье и отнимает мою руку от лица.
- Всё нормально, - пытаюсь я придать невозмутимость своему лицу.
- Точно нормально? У тебя пульс учащённый, иди я тебя успокою, - притягивает меня к своей груди.
- Ты мокрый, - сопротивляюсь я.
- Ага, мокрый, а ещё горячий, очень горячий. Маш, ну что ты как маленькая, сегодня по-любому всё случится, расслабься и получай удовольствие, - он приподнимает мой подбородок и легко касается губами моих губ.
Запах речной воды так близко, мокрая борода щекочет щёки, веки самопроизвольно закрываются в предчувствии страстного поцелуя, но Гар отпускает мой подбородок.
- Надеюсь, я не слишком быстр? Ты готова?
Блин, теперь он, как маленький. Ну разве можно об этом спрашивать в такой момент, и что я должна ответить? Бери меня, я вся твоя? Вот взял бы просто и поцеловал как надо, а то «готова – не готова».
- Я не знаю, - тихо отвечаю, а внутри полное разочарование.
Да, я не встала ему навстречу, хотя видит бог, что я хотела это сделать. Я пыталась оттолкнуть, но мне простительно, мы знакомы совсем недавно, я пытаюсь соблюсти приличия, а он мог бы и догадаться, что бедная девочка просто стесняется.
Я не привыкла мужчин менять. Гар мне нравится, очень нравится, меня к нему тянет, я всеми клетками ощущаю влюблённость и влечение, но я не могу этого показать. Только недавно у меня был другой мужчина, у нас были серьёзные отношения. А что, если Гар подумает, что я легкодоступная. Не хватало ещё, пусть лучше считает меня врединой.
- Не знаешь? – он повторяет за мной, словно пробует на вкус мой ответ. – А так, знаешь?
Горячий, настойчивый и требовательный поцелуй накрывает мои губы. От неожиданности я всхлипываю, затягивая воздух ноздрями, но он не отпускает меня, пробует на вкус то одну, то другую губу, врывается в рот языком, находит мой и нежно его поглаживает, дыхание становится жарким, руки сами тянутся и обнимают его за мощную шею, через футболку я ощущаю мокрые капельки с его груди, он бережно подкладывает мне руку под спину и наклоняет к земле.
Нет, только не здесь.
Я пугаюсь его напора, но вырваться из этих страстных объятий невозможно, да и не хочется. Затылком ощущаю траву под головой, его вес давит, живот наливается каменной тяжестью, боже, мне в бедро совсем недвусмысленно упирается его орган.
Как остановиться?
глава 38
В голове всё плывёт, я полностью захвачена страстью, руки зарываются в шевелюру моего Аполлона и в нетерпении пробегают по его спине. Под пальцами гладкая влажная кожа с рельефными буграми мышц, щёки и подбородок щекочет его шелковистая борода, умеренное давление на мою грудь и звуки шумного дыхания будоражат кровь. Боже… Разум покидает меня, оставляя место лишь инстинктам, я не могу этому противостоять, я вся горю и в первые секунды даже не понимаю, что произошло, почему вдруг в мои глаза так ярко светит солнце.
- Ты не должна была этого делать, - он падает прямо на землю голым торсом и, отвернувшись от меня, рычит в примятую траву. – Зачем ты поддаёшься? Маш, ты реально меня с ума сводишь, ещё чуть-чуть, и я бы разорвал тебя прямо здесь на травке.
Я молчу, глаза закрыты, пытаюсь вернуться в реальность, но до сих пор ноги дрожат и в животе каменным комом стонет неудовлетворённость. Глубокие вдохи и выдохи помогают. Я начинаю чувствовать под спиной какую-то колючку, и этот дискомфорт помогает быстрее собраться.
- Я ни в чём не виновата, - произношу упрямо, пытаясь ладонями остудить разгорячённое лицо. – Ты сам это начал.
- Но я же не думал, что ты подыграешь, я вообще был готов, что меня пошлют куда подальше, а ты…
- То есть ты сейчас обвиняешь девушку в том, что она тебя раздразнила? – офигеваю я от такой наглости. – Зачем тогда целоваться полез, посидели бы просто рядышком, - во мне начинает закипать возмущение.
- Ладно, не бухти, подожди пару минут, я сейчас.
Гар срывается с места и быстро снова идёт к воде. Он ныряет, но уже не плывёт куда-то вдаль, а просто охлаждает разбушевавшуюся кровь. Сейчас я ему завидую ещё больше, вот бы тоже в воду, но здравая мысль своевременно стучит в голову: «если я сейчас разденусь перед ним до нижнего белья, то неизве6стно чем закончится наше купание».
Вдоволь нанырявшись, этот человек-гора выходит на берег. Он поднимает с земли свои брюки и заходит чуть глубже в высокую траву. Переодевается. Сегодня я увижу его полностью обнажённым. Предвкушение разливается тягучим мёдом внизу живота.
- Я готов, - возвращается от ко мне, засовывает ноги в кеды, а футболку одевать не торопится. – Пойдём.
Я киваю, конечно пойдём. Что нам здесь ещё делать? На реку посмотрели, можно в деревню возвращаться.
- Ты обиделась? - оборачивается он и заглядывает прямо в глаза.
- Нет, чего мне обижаться, - пробубнила я, отводя в сторону ногой длинную крапивину.
Трава высокая, Гар впереди прокладывает дорожку, я следом.
- Может я резко, ты не обижайся, просто трудно в запале себя сдерживать, прости, если обидел.
Надо же, думает о том, что наговорил, извиняется, культурный. Некстати вспоминаю Эда, он бы так никогда не сделал, скорее бы надулся, как индюк, и ждал, когда я первая к нему обращусь.
Он всё ещё смотрит на меня, и я натягиваю на лицо дружелюбную улыбку, Гар улыбается мне в ответ, и снова идёт вперёд. Я за ним, высоко подняв руки, чтобы сильно не ожагалиться.
- Ну как тебе наша река, Машенька? А этот охламон уже искупаться успел, вот неугомонный? Не сильно крапивой обожглись, пока к воде ходили?
От бабы Ани сразу куча вопросов, как только мы вошли в калитку.
- Ой, бабушка, зачем же вы его выпустили? Убежит же, - я ринулась к Барсу, увидев его на деревянной лавке возле дома.
- А куды ему бежать, если здесь неплохо кормят, вон, смотри, как жмурится, поймал всё-таки мышь, довольный, хорошего кота привезли, такого грех не оставить.
- Я вообще-то не собиралась его здесь оставлять, - сажусь я рядом с котёнком на лавку, - он с нами обратно поедет, - Барс довольно мурчит и подставляет мне под ладонь то одно, то другое ухо.
Бабушка хитро улыбается. Мы разговариваем про деревню, про детство Игоря. Кстати, так непривычно вместо колоритного «Гар» слышать ласкательное «Игорёша». Но его это не смущает, он активно подкидывает бабушке воспоминания для разговора, а та их с удовольствием смакует, будто по-настоящему погружается в те времена.
- А ведь он совсем не такой был, каким ты его сейчас видишь, и я не про рост, - смеётся старушка. – Длинный, худой, вечно сутулый, а сейчас богатырь прямо, любо-дорого смотреть.
Худым я Гара вообще не представляю, такую гору мышц нужно постараться вырастить, неужели он такой целеустремлённый.
- Да, было время, - поддерживает бабушку внук, - а сейчас вон что могу, - он подхватывает охающую бабушку и поднимает выше головы.
- Поставь на землю, стервец, кому говорю, аж голова кругом пошла.
Мы все вместе смеёмся, а возле забора останавливается крупных размеров женщина, видимо соседка, разглядывает нас и кидает едкую фразу.
- Здравствуй, Анна Михална! Внучок твой, смотрю, новую невесту нашёл, с прежней-то не прижился что ли? Эх молодые, всё у них ветер в голове, вот в наше время отношения ценились, и невестами никто не бросался. В церкви обвенчают и до самой смерти рядом, а тут…
- Иди куда шла, Семёновна, нече свой нос в чужие дела совать, - грубо отрезала ей баба Аня.
Соседка ехидно усмехнулась и пошла своей дорогой, а след после её слов остался. Сразу так тоскливо и неудобно сделалось, словно я здесь чужая, словно не своё место заняла.
- Не слушай её, пустобрёхая она, всем гадости говорит, тем и живёт, а саму ни дочь, ни сын не навещают, вот и пухнет от зависти. Всё хорошо будет. Былое проходит, настоящим жить надо, а не за прошлое держаться. Пути Господа нашего неисповедимы, кто ж знал, что всё так получится.
Старушка глубоко вздыхает, я поднимаю глаза на Гара и вижу его внимательный взгляд.
- Хочешь расскажу, как дело было?
глава 39
- Ты уже рассказывал, - отмахиваюсь я, - я всё помню.
- Но я же вижу, как на тебя подействовали слова этой женщины. Ты резко замкнулась, невооружённым глазом видно, поникла. Маш, надеюсь, ты не думаешь, что с помощью тебя я Маринку с Лизой хочу забыть? Вы разные, совершенно разные, сравнивать вас невозможно, а бабуля правильно говорит, что прошлое нужно в прошлом оставлять. Если бы моя бывшая жена сама не хотела на родину вернуться, я бы их с дочкой отбил,обязательно отбил бы, но в том-то и дело, что я видел её тоску по родным. Семья у них большая, не такая, как у нас здесь, там в одном поселении почти половина родственников, и радушие, теплота тоже с нашими не сравнимы, другое всё. Я помню, как приехал туда однажды: Мананку с Лизкой принимали везде, как дочь родную, а я сзади,