, что шатается по миру в поисках грошиков на будущую трапезу, это люди, у которых есть цель и поддержка. Были они частью большого целого, а когда поняли, что имеют дело с солдатами империи, – сразу же отказались от сражения.
Завтра они убедятся, все ли пахнет настолько дурно, как кажется.
– Изменение планов, десятник. Двойные стражи, видимые и скрытые, псам – тоже принюхиваться. По одному на стражу. И до отдыха найдем место, где к нам будет труднее подобраться.
– Слушаюсь.
– И… расскажи остальным то, о чем мы подозреваем. Пусть знают, что Крысы снова пытаются нами играть.
– Так точно, господин лейтенант.
Место было идеальным для лагеря. Кучка деревьев посреди широкой горной долины, обозначенной на карте как Пастбища Денмах. До леса с каждой стороны оставалось с полмили, а курень, что стоял под деревьями, говорил, что луга эти использовали довольно часто. Наверняка со дня на день в долину пригонят животных, а курень в ближайшие месяцы сделается пристанищем пастухов. Для Кеннета, однако, самым важным было то, что к такому месту не смогли бы незаметно подобраться даже его стражники.
Они не разбивали палаток, деревья и кусты достаточно оберегали от ветра. Лейтенант, пользуясь этим заслоном, даже позволил разжечь небольшой костерок. Чашка горячего бульона из сушеного мяса и гороха была важнее любой маскировки. В горах, если человеку долгое время не удается согреться внутри, не помогут никакие палатки или одеяла, холод вгрызается в кости и не отпускает, высасывая силы и ломая дух.
Они удерживали двойную линию постов: четверо людей на краю рощицы и четверо – чуть поглубже, притаившихся и замаскированных. Ни один солдат, даже Фенло Нур, не скривился. Игры внутренней разведки были тем, что превращает окрестности во вражескую территорию.
Выступили они перед рассветом. Тихо, как ночные призраки, что запоздали с явлением и теперь пытаются сбежать от света солнца. Солдаты двигались быстро, с руками на оружии, с арбалетами в ладонях. Они охотились.
Кеннет несколькими взмахами подозвал сержантов.
– Около полудня мы должны быть на перевале, – сказал он. – Приказ – ясный, мы должны их схватить, у дворянки и волос с головы не должен упасть. Мы ничего не знаем об этих женщинах, кто они и что могут… Понимаете, о чем я говорю?
– Чары? – Андан нахмурился, словно лишь теперь об этом подумал.
– Не знаю. Мы доставили девиц Крысам – а через несколько дней приходится за ними гнаться за много миль от Кехлорена, к тому же – они успели впутаться в какие-то странные происшествия. Крысиный посланник и слова не промолвил, но я видел, насколько он нервничает. Не станем рисковать. Если попытаются бежать, застрелите их лошадей. Если почувствуете вонь магии…
– Тогда нам и их застрелить?
– Нет, Фенло. Тогда – смываться. Когда у них не будет лошадей, они от нас не уйдут. Доберемся до них чуть позже. Это приказ.
Десятники покивали.
Перевал Амох был обозначен на карте тремя знаками. Первый говорил, что он узок, второй – что окрестности здесь безлюдны, а третий, несколько смазанный, казался информацией о том, что за перевалом начинаются дикие горы. Официально здешние земли принадлежат одному из местных графов, однако тот, похоже, не имел ни сил, ни желания, чтобы ввести на них меекханский порядок. Поселенцы тоже не стремились к негостеприимным и каменистым районам, где каждый кусок черного хлеба приходилось оплачивать галлонами пота. На таких землях даже долгие годы свободы от податей не обеспечивали благосостояния.
Было понятно, что за перевалом беглянкам придется оставить лошадей, может, они еще сумеют добраться до Черного Виерха, острого хребта из темного гранита, но потом-то их ждет лишь пеший путь. Это еще одна вещь, которая оставалась не слишком понятной во всей этой истории. Отчего они убегали в эту сторону и как, проклятущее проклятие, находили здесь дорогу? Из нескольких фраз, которыми они перекинулись за время встречи, он понял, что они – с юга, из Великих степей. А в Олекадах двигались словно по собственному подворью. Откуда знали окрестности?
Дела, в которые замешаны Крысы, воняют на милю.
Когда рота добралась до перевала, оказалось, что те воняют еще сильнее.
Во-первых, охотники сразу же поняли, что женщины уже были здесь, отдохнули и уехали. Судя по всему, добрались сюда еще утром, а потому наверняка бо́льшую часть дороги преодолели ночью. В темноте, верхом, в горах. Или – и мысль эту подбросил Омнэ Венк – знали другой, более короткий путь, что только подтверждало подозрения, что Крысиная Нора не раскрыла им всей правды.
Во-вторых, они разбили здесь лагерь и отдыхали с пару часов, в то время как их спутница-графиня бродила окрестностями совершенно бесконтрольно. Волк, Азгер Лавегс и Фенло Нур с четверть часа изучали следы и почти разругались, но выглядело все так, что ни одна из трех женщин не была связана, каждая могла двигаться свободно, одна из них, в туфлях с узкой подошвой и в длинном платье, удалилась по нужде шагов за сто. Это несколько противоречило полученной информации.
В остатках кострища нашлись кости небольшого зайца и двух сурков, диета любого, кто выбирался в горы без припасов. Две лошади, как утверждал Волк, уже начали спотыкаться, явно теряя силы. А значит, они не имели ни пищи, ни корма для животных. Это могло говорить о том, что бегство в горы не было спланировано. Очередной удар по сказочкам, сообщенным Крысами.
В-третьих, за ними кто-то шел.
След нашел Фенло Нур, который отыскал логово, где таились, как минимум, четверо людей – мужчин, судя по длине шага и глубине отпечатка ног, – вышедших в путь, едва женщины свернули лагерь. Прежде же преследователи остановились за четверть мили до перевала и, как утверждал коренастый десятник, не пытались приближаться к беглянкам. Четверо мужчин, что следят за тремя одинокими женщинами, но не пытаются напасть на них ночью.
– Разбойники? – спросил Кеннет.
Нур странно поглядел на него и покачал головою.
– Нет. Я вам, господин лейтенант, кое-что покажу. Пройдемся вдвоем, хорошо?
Они пошли. И тот показал.
Белку. Тщательно распятую на земле и живьем ободранную от шкурки. Судя по тому, что кровь едва-едва схватилась, зверек был еще жив, когда мужчины покинули укрытие. Дело закончили мураши.
Кеннет отвел взгляд от мертвого тельца.
– Им было скучно?
– Возможно. Но они находились здесь ночью. Ночью никто не ловит в лесу белок. А значит – поймали ее днем, держали живой и развлекались, ожидая, пока женщины отправятся дальше.
Лейтенант стиснул зубы. Такие вещи не должны случаться исключительно с его ротой. Словно все безумцы и дегенераты уперлись, чтобы переходить дорогу именно Красным Шестеркам. Следующего обычного бандита они наверняка станут обнимать от радости.
Логика пыталась дать всему хоть какое-то рассудительное объяснение.
– Может, это какой-то ритуал? Принесение жертвы, чтобы умилостивить малого бога или вызвать демона? Пометники так поступают.
– Может быть, господин лейтенант. – Фенло Нур переложил арбалет в другую руку, присел и ткнул в трупик веточкой. – Но это должно было оказаться исключительно малое божество или такой же мелкий демон, чтобы удовлетвориться подобным созданием. Кроме того… я не чувствую Силы.
– О, я и не знал, что ты чародей.
– Я не чародей. Но я видел, как вы сглатываете, когда тот шаман Фургонщиков освобождает своих духов. Появись здесь эманация кого-то из Бессмертных или выстави из Тьмы свою лапу демон, мы бы почувствовали это даже через несколько дней.
– Тогда зачем они это сделали?
Десятник встал, подтянул пояс, пару раз пнул по земле, присыпая белку.
– Полагаю, они это сделали, потому что любят. Нам бы найти этих женщин раньше них.
– Верно. В путь.
Они их заметили два часа спустя. Похоже, женщины ехали и вправду медленно, видимо, не могли решиться оставить лошадей, которые нынче их явно задерживали. Животные – судя по тому, как двигались, – были ужасно уставшими, просто измученными. Шли, удерживаемые под уздцы, и только одно из них несло на спине всадника.
Кеннет остановил роту на краю леса, перед солдатами открывалась длинная и узкая долина, типичная для Олекад, с лесом, растущим по краям, и пустой серединой, прорезанной вдоль узким ручейком. От беглянок солдат отделяла едва ли половина мили.
Лейтенант скрыл отряд среди деревьев и принялся наблюдать. Женщины, не оглядывались, шли вперед со склоненными головами, уставшие, похоже, не меньше животных. Пойманный в силки заяц или сурок – этого маловато, чтобы дать человеку сил для длинного и быстрого путешествия. Они выбрали дорогу серединой долины, в сторону ее северного края, еще пара миль – и доберутся до места. И что тогда? Они уже миновали путь на Черный Виерх и если и вправду туда собирались, то должны были свернуть вправо четвертью мили раньше. Или же они потеряли дорогу, или не искали перехода – как подозревала внутренняя разведка – на Лиферанскую возвышенность.
– Десятники!
Те подошли. Кеннет не отводил взгляда от женщин.
– Пойдем краем леса, чтобы они нас не заметили, – приказал лейтенант. – Мы должны их опередить, прежде чем они пройдут милю. Подождем их в конце долины.
Несколько кивков были единственным ответом.
– Если те, кто за ними идут, хотят сохранять дистанцию, они должны скрываться где-то в том лесу. Потому – внимание. Собак в авангард. Вы знаете приказы, мы должны взять женщин живыми – и мы так и поступим, но о тех странных спутниках не было ни слова. Фенло и я полагаем, что у них не в порядке с головой, а потому я позволяю действовать по усмотрению. Если полагаете, что они сдадутся, – связать, если же нет… Просто не позвольте им сбежать. Выступаем.
Лес был достаточно густым, чтобы скрыть стражников от взглядов преследуемых. Бежали трусцой, с оружием в руках, помня, что они не одни, псы шли впереди, растянувшись широким веером и не издавая ни звука. Знали, что идет охота на людей.