Сегодня утром она гуляла по Амстердаму, плыла по каналам на широком приплюснутом катере, видела в пригородах настоящие мельницы. Потом перелет в Шереметьево, погоня за Ван Гольдом, звонок о похищенной Оксане… Вера засыпала на широченной кровати. Одна в пустой комнате.
Ей приснился Левушка. Даже не приснился, а пригрезился. Это было в тот момент, когда она уже не владела своими мыслями, но еще не совсем заснула.
Это была его квартира. Они сидели за столом, держа в руках бокалы красного вина. Левушка долго говорил ей приятные слова. Голова начала кружиться от нежности и эротики. Сначала она любила его ушами, а потом он встал и повел её в спальню… Верочка смотрела, как он раздевается – медленно и томно, копируя поганых стриптизеров… Разоблачившись, Левушка подошел к ней, положил руки на её грудь и сразу же получил удар в челюсть.
Это была не пощечина, не милый хлопок ладошкой, а мощный и закрученный удар по всем правилам бокса.
Левушка вяло вскрикнул, отлетел в угол и начал растворяться вместе с разбитым зеркалом, вместе с одеждой на ковре, вместе со всей своей квартирой… Верочкин сон тоже растворился.
Она разозлилась! Не на Льва Бармина, который незвано появился в её мечтах. Не на скромного Сытина, который мог бы наяву устроить ужин при свечах с романтическим продолжением.
Верочка разозлилась на себя. Эротические грезы про Левушку указывали на то, что она женщина вздорная, непостоянная и распутная. А значит Алексей прав, что не положил на неё глаз. Он прав всегда и во всем! Как тонко он уловил её актерское нутро. Он чуткий и душевный, он умный и нежный… Он любимый…
Утром Сытин с любопытством наблюдал за Верочкой. Она вела себя, как в сентиментальном водевиле, как в мыльной опере. Она кокетничала, томно вздыхала и строила глазки… Пошутить решила или приснилось ей что-нибудь?
Алексей тоже не спал часть ночи, но думал не о глупостях, а о деле.
– Ты помнишь, Верочка, я говорил, что у меня на даче тайники сделаны.
– Помню, говорил.
– Ольга о них, естественно, знала и как-то сказала, что хотела бы иметь свой личный тайник.
– Ну и что?
– А то, что это было, когда в доме отделка шла. И она со строителями общалась больше чем я. Значит, могла что-нибудь соорудить.
– Ты, Сытин – буржуй. У тебя не дача, а коттедж. И даже, если Ольга сделала тайник, то найти его невозможно. Три дня будем ползать от подвала до чердака и стенки простукивать.
– Ты права, Верочка, но я еще один разговор вспомнил. Однажды лежим мы с ней в постели…
– Стоп, Сытин! Меня совершенно не интересуют твои бывшие интимные дела.
– Вот как раз в тот день ничего и не было! Мы просто так лежали… Ольга мимоходом сказала, что и у неё на даче есть свой тайничок. Спрашиваю – где? Она напустила таинственности, но проговорилась – под нами!
– В кровати?
– Или в ней, или в паркете под кроватью… Собирайся, Верочка, едем на дачу. Петя Колпаков машину на мое имя купил. Через час подгонит к подъезду новый Опель.
– Хоть не красный?
– Почти нет. Он сказал, что это цвет гнилой вишни… Не могу представить эту гадость.
Верочка понимала, что глупо ревновать Сытина к трагически погибшей Ольге. Это даже грешно! А главное – то была вполне законная жена со всеми вытекающими последствиями… Но невозможно было удержаться, когда на даче они с Алексеем ощупывали бывшую супружескую кровать.
Матрац вспарывать не стали, но оттащили его к стене… В мощном деревянном каркасе тоже не было намека на тайниковые полости. А вот в паркете предательски выделялся прямоугольник с экран небольшого телевизора – диагональю в тринадцать дюймов.
В паркете просто нельзя было делать тайник. Все щели залиты лаком, и невозможно скрыть люк.
Сытин подцепил крышку отверткой – фанерная коробка под полом была пуста. Почти пуста! На дне одиноко лежал сейфовый ключ желтого металла. Медный или бронзовый… Ну, не золотой же!
Это очень важно, если человек умеет забывать всякие неприятные для него события. Каждый взрослый за свою жизнь делает массу пакостей и подлостей. Тот, кто все это помнит и терзается – не жилец! У него начинаются всякие мании и фобии. Другими словами – у него крыша начинает ехать. И такой хилый тип быстренько уходит. Или в монастырь, или на тот свет. Но чаще – в психушку.
Арсений, конечно, вспоминал Ольгу, но только по мере необходимости. Только те моменты, которые могли помочь ему двигаться к цели… Сожалел ли он, что убил ее? Безусловно! Но он же не знал тогда, что эта зараза стащила у Ромашкина синюю тетрадь. Зачем она это сделала? Теперь у неё не спросишь… Да и не так важно – зачем! Важно – где она её спрятала или кому передала…
Очень поздно Арсений понял, что хитрая мадам Сытина играет двойную игру. Даже тройную или четверную… С мужем она была верной супругой, с Виктором – надежным сообщником, с ним, с Арсением – откровенной любовницей. Но ни с кем она не была настоящей. Украв тетрадь, она обманула всех, кроме «Вальтера».
План у Арсения был простой, но слишком рискованный. Он решил поехать в Балашиху и предстать перед Виктором. В какой роли? Почти без грима… Была, мол, Ольга моей любовницей и я передал её очень ценную вещь. Девайте искать вместе. Готов помочь материально.
Виктор должен клюнуть на это предложение. Кто откажется от денег? Да и ищут они в одном направлении, но только цели разные. И все козыри в руках у него, у Арсения.
Он только в последний момент заметил, что дорога, ведущая к дому Виктора на Кленовой улице, перекопана. Пришлось разворачиваться и объезжать по проулку мимо знакомой избы, в которой он ночевал несколько раз… Хорошая была женщина Надя Малькова. Учительница! Добрая, доверчивая, но какая-то невезучая. Просто случайно попала в переплет… А он, Арсений – вообще ни в чем не виноват. Не мог же он оставить ее в живых, после всего, что она сделала! На ней два греха: охранника отравила и слишком много знала… Арсений вспомнил об этой учительнице младших классов случайно, мимоходом. Только из-за того, что дорога перекопана и пришлось проехать мимо ее дома… Он же, Арсений – нормальный человек. Без комплексов и мании преследования. Он же умеет забывать всякие неприятные для него события…
Виктор был не пьян, но и не трезв. В обычном состоянии, когда не за рулем… А вот Федор нагрузился покрепче. Нельзя сказать, что он лыка не вязал, но делал это с большим трудом.
Друзья даже обрадовались, что пришел третий… Арсений быстро понял – уже две недели в доме идут поминки.
После налета на их дом Виктор поставил две задачи: достойно помянуть кореша Сергея и найти украденного ботаника Ромашкина.
Первая задача была проста и понятна… Но и вторую задачу он решал. За время затянувшихся поминок Виктор трижды выезжал в Москву. Надо было попугать Милана Другова – пусть работает!
Арсений пригубил стакан и попытался перевести беседу в деловое русло:
– Поймите, друзья, у нас общие цели. Нам надо поймать Алексея Сытина и здесь в вашем доме допросить. Мне нужна тетрадка, которую спрятала Ольга.
– Со стихами?
– Нет, там моя диссертация.
– Понятно… Но, когда мы этого гада поймаем, мы его сразу прирежем. Правда, Федя?
– Правда… Но не прирежем, а отравим. Как он Серегу…
– Верно, Федя! Отравим его медленным ядом. Воронку вставим и три литра уксуса вольем… Слушай, друг, а ты чего про тетрадку у самой Ольги не спросишь. Раз, говоришь, она тебе честь свою отдала, то тетрадку-то чего зажилила?
– Понимаете, Виктор, как мне сказали, Ольга погибла.
– Тебе соврали! Недавно Федя ее видел… Федор, подтверди!
– Видел.
– Потом она в свою контору приходила. А неделю назад ее Милан Другов повязал вместе с мужиком. Поймал, но упустил… Так что тебе, друг Арсений, наврали. Жива Ольга! Вот закончим Серегу поминать и всех их поймаем… Но не они нам нужны. Нам бы ботаника вернуть. Я прав, Федя?
Пять дней назад, когда возникла идея о похищении Оксаны, нервы Милана Другова не выдержали. Он впал в транс… Он мог понять слежку за Сытиными. Он не одобрял, но согласился с их временным захватом и допросом. Но украсть невинную девушку – это слишком.
И вот тогда сыщик Зубков предложил хитрющий план под названием «Приглашение к танцу». Понятно, что и в названии был элемент конспирации, потому что никаких музыкальных номеров не предусматривалось… Егор был, конечно, архивист, но чему-то и он учился в Академии ФСБ, тогда еще Высшей школе КГБ.
Суть плана была в следующем: не надо похищать девушку. Надо увлечь эту Оксану, пригласить ее на дачу к Милану и удерживать там не силой, а лаской.
На роль коварного соблазнителя Егор предложил себя. При этом он потребовал соответствующие атрибуты: около миллиона алых роз, парижский парфюм для подарков, модный прикид для себя и недельный запас деликатесов для всех, включая друзей – Константина и Анны.
Это была авантюра, но план сработал… Егор подкараулил Оксану у ее дома и робко поинтересовался дорогой в ближайшую библиотеку. Потом он откровенно кадрил ее, хихикал, городил какие-то глупости, и вскоре девушка согласилась отобедать в ресторане.
Все дальнейшее старо как мир – многозначительные тосты, нежные взгляды, шутливые намеки, долгие проводы по темным закоулкам и прощальный поцелуй в подъезде… Утром Зубков сообщил Оксане, что у его друга день рождения, и они приглашены на его дачу.
– Костя не любит шумных компаний. Только он с женой Аней и мы с тобой… Оксана, я очень хочу похитить тебя на недельку. Ты согласна?
– Конечно, Егорушка… Но послезавтра мои друзья из Парижа прилетают. Придут, а меня нет.
– А мы им записку оставим. Такую шутливую – напиши, что тебя украли. Ведь это правда! Я похищаю тебя.
– На недельку?
– Возможно, и на всю жизнь.
Понятно, что после таких слов Оксана уже ничего не помнила. Что она написала в записке? Зачем эта глупая шутка?