– И что, были, которые захотели переехать в лес? – засомневалась я.
– На такую зарплату, какую я предлагаю, и не захотеть? Конечно. Четверо откликнулись.
Если честно, то Шура не произвел на меня впечатления богатого человека: затасканные джинсы, далеко не новый свитер и руки, которые выдавали в нем настоящего работягу. То, что Шура самым настоящим образом вкалывает, сразу бросалось в глаза. Глядя на эти ручища, я засомневалась, правду ли говорит гость. У нас ведь как принято: заработал деньги, найми людей, которые теперь будут горбатиться на тебя. Чем больше, тем солиднее сумму ты получишь в конечном итоге. Капитализм, одним словом.
– Теперь мне из этих четырех надо одного выбрать. Завтра я с двумя встречаюсь, в воскресенье и в понедельник тоже назначены встречи.
«Ага, значит, дома он сидеть целый день не будет, и развлекать его не надо», – мысленно порадовалась я.
– Так что я вас не сильно обременю, – заключил Шура.
«Он что, телепат? Или у меня на лбу высвечивается бегущая строка, транслирующая мысли?» – я удивилась и одновременно испугалась способностей гостя.
– И вовсе вы нас не обремените, – смутившись, пробормотала я. – Квартира у нас большая. Я вам постелю в кабинете. Живите, сколько хотите.
– Мама, а дядя Шура пригласил нас на выходные к себе на звероферму. Мы поедем? – спросила Аня. – На страусов охота посмотреть.
– Непременно, – ответила я и вышла из кухни готовить комнату для гостя.
Проходя мимо зеркала, я внимательно всмотрелась в свое отражение. Неужели у меня такая мимика, что можно читать по моему лицу? Да нет, просто это совпадение, не может человек знать, что думает собеседник.
Глава 8
На следующее утро мне пришлось соврать Олегу, что мы с Алиной едем на крупное промышленное предприятие, чтобы предложить дирекции несколько коллективных экскурсий. После разговора с руководством предприятия нам нужно посетить редакцию местного телевизионного канала, а потом обязательно заехать в типографию.
– Буду не скоро. Вы уж как-то сами, без меня, – вздохнув и изобразив на лице искреннее сожаление, добавила я.
Олег не особенно вникал в то, что я ему говорила. По-моему, он даже был рад, что я надолго ухожу из дома.
– Конечно-конечно, мы сами управимся. Правда, Шура?
– Угу, – выглянул из кабинета наш гость. – Умер кто-то?
– С чего вы взяли? – спросила я, застигнутая врасплох.
Ни вчера, ни сегодня я не говорила Олегу о смерти юбилярши Ады Семеновны. Ему только скажи! Сразу начнет капать на мозги: «Только не вздумайте искать виновных. Я вас знаю. Вас с Алиной хлебом не корми, дай рысью побегать за преступником!»
Откуда тогда узнал Шура? Его телепатические способности начали меня пугать. Он что, провидец?
– Ну, вы вся в черном. С утра и в черном. Сегодня суббота, а вы в подчеркнуто официальном костюме. В таком только на похороны идти.
– Куда хочу, туда хожу, – буркнула я и выскользнула за дверь.
«Надо же, муж не заметил, что я в черном, а этот заметил. Мистика какая-то, – с раздражение подумала я. – Уж кто-кто, а Олег прекрасно знает, что я терпеть не могу темные цвета, а черный костюм надеваю только в случаях крайней необходимости, исключительно на похороны».
Алинин «Опель» уже стоял перед подъездом.
– Что так долго?
– У нас гость, – сообщила я.
– Понимаю, надо приготовить, накормить, убрать. Гостеприимство обязывает.
– Да странный он какой-то. Живет в лесу и читает мои мысли.
– Прямо из лесу читает?
– Да ну тебя, – отмахнулась я. – Я же тебе говорю, что он сейчас гостит у нас.
Не буду описывать похороны. Скажу только, что хоронили тем же составом: пришли сотрудники, соседи, мы с Алиной и, естественно, Кружилин с матерью. После кладбища все поехали в ресторан «Мимино» на поминки усопшей.
Банкетный зал, который вчера утопал в цветах и воздушных шарах, сегодня был убран черными креповыми бантами. Во главе стола стоял портрет Ады Семеновны, перевязанный траурной лентой.
Алина вела себя крайне беспокойно. И на кладбище, и здесь, в ресторане, она постоянно крутила головой, оглядываясь на публику.
– Что с тобой? – спросила я, когда она в очередной раз попросила меня убрать голову. Я ей, видите ли, заслоняю обзор. – Кого ты высматриваешь?
– Женщину ищу! Ту, с букетом, в парике. Она должна быть здесь. Убийцы всегда приходят на похороны своих жертв.
– Во-первых, не всегда. Во-вторых, не убийца, а причастная к смерти. А в-третьих, мы уже давно не на кладбище. Если ты так будешь крутиться, ты перевернешь на себя горячее, – предостерегла я.
– Хоть убей, но я не вижу ни одной дамы в парике.
– На то он и парик, чтобы его время от времени снимать. И еще я тебе хочу сказать: если эта женщина виновница гибели Ады Семеновны, то верх наглости прийти на поминки. Поэтому расслабься. Лучше думай, что мы скажем Ольге Наумовне.
– Можешь положиться на меня, я знаю с чего начать разговор.
Поминки подошли к логическому завершению. Кружилин встал и поблагодарил собравшихся за то, что они пришли проводить Аду Семеновну в последний путь и помянули ее добрым словом.
Увидев, что Ольга Наумовна собирается уходить, Алина тоже подхватилась со своего места. Догнав соседку, она сказала, ни к кому не обращаясь:
– Какая жестокая судьба! Ни детей, ни семьи, так еще умереть в день своего рождения. Несправедливо.
Ольга Наумовна повернула голову, чтобы посмотреть, кто это говорит. Увидев Алину, она оживилась:
– Вы правы, на Адочкину долю столько всего выпало.
– А я ведь, Ольга Наумовна, успела с Адой Семеновной подружиться, – призналась Алина. – Такая добрая, светлая была женщина. Вы очень торопитесь, Ольга Наумовна?
– Куда мне торопиться? Живу одна. Вот была подружка, а теперь ее нет.
– Нам с Мариной Владимировной тоже идти домой не хочется, – подыграла пожилой даме Алина. – Может, мы вас пригласим в уютное тихое кафе. Посидим еще, помянем Аду Семеновну, выпьем кофе. Как вы?
– Я не против, – согласилась Ольга Наумовна.
Алина повела ее к своей машине. Я на секунду затормозила подругу.
– Нехорошо, что мы так уходим, не простившись с Кружилиным и Верой Семеновной. Может, надо их подвезти домой?
– Марина, сейчас наша миссия – найти убийцу, – возразила Алина. – Кстати, Кружилину еще счет за поминки надо оплатить. Хватит с меня того, что я задаток внесла. Ты слышала, какое условие он мне поставил? Найду убийцу, он мне компенсирует затраты. Нет… так на нет и суда нет.
– Ах, вот оно что! – теперь я поняла, почему Алина торопится быстрее сбежать. Она все еще держит обиду на Кружилина.
Алина привезла нас в маленькое безлюдное кафе на тихой улочке. Столик можно было выбрать любой – мы заняли самый крайний, в глубине зала, чтобы нам никто не мешал.
Заказав по чашке чая – наша собеседница не пила кофе – и по пирожному, мы приступили к расспросам.
– Ольга Наумовна, а вы давно знаете Аду Семеновну? Такая милая женщина… Должно быть, с ней приятно было общаться?
– Ой, не берусь вспомнить, сколько лет я ее знаю, наверное, с детства. Это сейчас мы живем в одном доме. Ой, оговорилась. Жили в одном доме, – поправилась она. – Никак не могу поверить, что Адочки больше нет. Так вот, раньше мы жили в разных домах, но по соседству, мой дом стоял перпендикулярно дому Иволгиных. А двор у нас был общий, как раз на том самом месте, где сейчас стоит свечка-многоэтажка. Раньше как было? Ребятни много. Летом в салочки, в казаков-разбойников играли, зимой каток во дворе заливали – весело. В нашем дворе собиралась детвора со всего квартала. Человек, наверное, двадцать, а может, и больше. Адочка была тихоней и всегда с сестрой гуляла.
– С Верой?
– Да, Верочка ее младше года на три, вот ее Адочка и опекала. Знаете, они ведь без матери выросли. Во время войны она пропала: вышла из дома и не вернулась. Хорошо хоть отец с войны возвратился, он один их воспитывал. А потом мы с Адой вместе в одну школу бегали. После школы наши пути разошлись. Мы не виделись довольно долго. После института я уехала из города. Где я только не работала – и на Крайнем Севере, и на Дальнем Востоке. Я геолог по профессии – страну вдоль и поперек объездила. Вышла на пенсию, купила двухкомнатную квартиру, а моей соседкой оказалась Адочка Иволгина. Конечно, она изменилась: пополнела, поседела. Я ее по фамилии узнала – красивая фамилия, Иволгина. И вот представьте себе, если в детстве мы как-то не очень близко дружили, то теперь стали неразлейвода. Она одна и я одна. У нее из родственников только сестра и племянник, у меня сын, но тоже не близко: на Севере остался жить. Судите сами, много общего. Времени навалом. Мы с ней и по театрам, и по выставкам ходили. За грибами выбирались. Я ее даже в бассейн пыталась записать, но Адочка отказалась: «Без меня, Оля, плавай. Я никакой пловец – воды боюсь».
– Ольга Наумовна, а Ада Семеновна была скрытным человеком? Она вам рассказывала, как прошли ее зрелые годы? Почему у нее жизнь не сложилась? Мы видели ее фотографии. В молодости она была очень эффектной женщиной.
– Что ж, – Ольга Наумовна вздохнула. – Все равно их в живых уже нет: ни Адочки, ни ее Лени. Давно это было, я только-только переехала в наш дом. Затеяла я печь пироги, да не рассчитала: муки оказалось мало. Бежать в магазин далеко. Опара подходит, надо срочно тесто месить. Вот я и пошла к Аде. Звоню в дверь – открывает она, лицо зареванное, глаза красные, веки оттекшие. «Случилось что?», – спрашиваю. «Если и случилось, то давно», – отвечает. Я у нее муки попросила, а вечером пришла с пирогами. «Угощайся, – даю ей целую тарелку. – А плакала чего?» Долго мы в тот вечер сидели, Адочка мне душу свою изливала. Оказывается, в тот день хоронили человека, с которым у нее был долгий роман. Мужчина был женат. Встречались они тайно целых пятнадцать лет, а потом расстались и долгое время не виделись.
– Пятнадцать лет встречались? И что, за это время мужчина не смог определиться? – спросила я.