и будем искать убийцу Ады Семеновны, то точно упустим свою выгоду: наша секретарша не справится с толпой жаждущих отдохнуть в зимний сезон, и наши денежки уплывут к более расторопными конкурентам.
«Каждый должен заниматься своим делом», – подумала я.
Я хотела для очистки совести съездить к Вене Куропаткину и на этом в деле Ады Семеновны поставить жирный крест. Как было бы хорошо, если бы он не видел никакой женщины с букетом бордовых роз!
Я постаралась отвлечься, не думать о несостоявшемся банкете и его последствиях, но мысли вновь и вновь возвращали меня в кабинет администратора к умирающей Аде Семеновне. Что она там говорила? «Она все знает. Я виновата перед ней»? Кажется, Алина права, не могла Ада Семеновна умереть от радости. Что-то ее напугало, боюсь повториться, до смерти. Кто поверг ее в ужас? Дама с розами? Розы – не примета! Вот если бы она пришла с лотосом или букетиком эдельвейсов, ее бы, пожалуй, запомнили, а так… Мы ничего о ней не знаем: кто она, как выглядела, во что была одета. Неоспоримо лишь то, что она общалась с Адой Семеновной. Разговор был кратким, но действенным, как пуля девятого калибра.
Нет, если мы хотим узнать, что стало причиной смерти, мы с Алиной должны пойти другим путем, узнать об Аде Семеновне все. Или хотя бы то, что удастся узнать. У каждого человека за душой есть тайна, свой скелет в шкафу, как говорят англичане. Кто-то всю жизнь скрывает, что в детстве стянул в магазине канцелярских товаров ластик, кто-то разбил банку с вареньем и списал все на кота или младшего братишку, а кто-то… Хорошо бы понять, в чем винила себя Ада Семеновна.
Очнувшись от мыслей, я оглянулась. В зале находились только официанты. Они снимали со стен шары и разбирали гирлянды цветов. Работа была не из легких. Шары закрепили высоко под потолком. То есть, чтобы отвязать шарики, надо было взгромоздиться на лестницу, найти место крепежа и развязать веревочку.
Двое официантов держали лестницу, один лез. С горем пополам он пробился через скопление шаров и потянул за свободный конец связки. Шары, наполненные гелием, тут же отлетели в сторону, но вниз не опустились.
– Фу ты ну ты, – официант потянулся за концом веревки, которая маятником раскачивалась на расстоянии метра от лестницы.
Тем временем два других официанта, которые держали лестницу, увлеченно вели беседу и, казалось, совсем не замечали мучений своего товарища, который пытался схватить конец веревки. В конечном итоге он стал на цыпочки и, вытянув руку, ухватился-таки за веревку. Увы, центр тяжести сместился, и официант стремительно начал падать, увлекая за собой лестницу. На его счастье, часть шаров, которыми были украшены стены и вход в заведение и которые не были наполнены гелием, лежали в кучке на полу, как раз в том месте, куда стремительно падал официант. Под тяжестью рухнувшего на них тела шары стали лопаться не одновременно, а с некоторым интервалом. Канонада длилась секунд десять – пятнадцать. Этого времени хватило, чтобы в головах двух других официантов пронеслась шальная мысль: «Террористы!» Словно подкошенные, они хлопнулись рядом со своим собратом.
Я подумать ничего не успела и потому осталась стоять.
– Во, придурки! – услышала я за спиной. – Что с лебедем делать?
– Я?!! – вздрогнула я от неожиданности и обернулась. За моей спиной стоял молодой человек в бабочке и черном смокинге. – С каким лебедем? – не поняла я.
– С ледяным. Забирать будете?
– Я? – удивилась я.
– Ну да. Вы же подруга той женщины, что организовывала банкет?
– Да. А вы кто?
– Дмитрий Лисицын, администратор.
– Ах, администратор, – я вспомнила, что с ним мы тоже хотели поговорить. – С лебедем, а что с ним можно делать? Он ведь все равно растает. Хотите, поставьте его в холодильник до лучших времен, хотя вряд ли он туда поместится. Лучше выставьте его в общий зал, пусть люди любуются.
– Спасибо, именно это я хотел вам предложить.
– Дмитрий, я вот о чем хотела у вас спросить. Это вы предложили юбилярше воспользоваться вашим кабинетом?
– Да. Ваша подруга и юбилярша приехали за час до банкета. Не знаю, что там случилось с прической почтенной дамы. А, ну да, – вспомнил администратор, – она прическу примяла шляпкой. Ваша подруга вызвала по телефону парикмахера, чтобы тот срочно перечесал именинницу. Парикмахер прихватил с собой маникюршу. Они сначала хотели здесь расположиться, но я предложил им другой вариант – мой кабинет. Не чесать же юбиляршу в банкетном зале, на глазах у приглашенных гостей?
– Благородно. А скажите, Дмитрий, у вас кто-нибудь спрашивал из гостей, где Ада Семеновна?
– Конечно, все спрашивали. Первыми приехали ее племянник и сестра. Я сказал им, что виновница торжества приводит себя в порядок. Потом в зал вошли сослуживцы юбилярши, пожилые тетеньки, я им тоже объяснил, что она скоро выйдет.
– То есть все были с букетами и все практически знали, где находилась Ада Семеновна, – задумчиво произнесла я.
– А что, не надо было говорить? – забеспокоился Дмитрий.
– Да нет, почему, – протянула я. – Кто бы мог подумать, что в день юбилея, кто-то придет с камнем за пазухой.
– Вы что-то сказали? – прислушался к моему бормотанью Дмитрий.
– Вы видели даму с темно-бордовыми розами? – спросила я, не особенно надеясь на то, что Дмитрий запомнил всех гостей.
– Так все…
Что и следовало доказать: Дмитрий мне не помощник. Остается еще шанс: спросить у девушки Кати, которая делала Аде Семеновне маникюр, не сталкивалась ли она в коридоре с таинственной незнакомкой. Простившись с администратором Димой, я поехала к Куропаткину.
К этому времени Катя и Веня уже вернулись в салон «Донна Белла». Катя стояла в окружении коллег и рассказывала, что произошло с ее клиенткой в ресторане «Мимино».
– Ну да вы помните ту дородную даму, которую неделю назад привела сюда Алина Блинова. Ты, Симочка, ей маски делала, а ты, Маша, массаж лица. Нормальная тетка, немного неухоженная, но главное, что без закидонов. Богатым клиенткам не угодишь: то им вода горячая, то кусачки тупые, то ножницы острые, боятся, что их порежут. А эта все терпела. Жалко, конечно, что с ней такое случилось.
– Катька, ты толком можешь, объяснить, что с ней произошло? – стала терять терпение Симочка.
– Что? А разве Веня вам не сказал? Он же раньше меня пришел. Откинулась она, клиентка моя. Прямо после моего маникюра. Кошмар! Ужас! Мистика какая-то! Представляете, вчера у подружки взяла почитать книжку Донцовой «Маникюр для покойника». Как вам это нравится? Может, это было предупреждение? Может, я того? – Катя округлила глаза. – Проводник?
– Того, что? Какой проводник? – не поняла Маша. – Ты, что ли, клиентку убила?
Я вздрогнула, мне такая мысль в голову не приходила.
– Маша, не пугай меня! Как бы я ее убила?
– Ну ты же любительница детективов! Сначала порезала случайно палец, а потом опустила его в ванночку с раствором цианистого калия.
– Ну у тебя и шутки! Померла дамочка! Взаправду. На труповозке с банкета увезли.
– После твоего маникюра? Господи! Что ж ты ей сделала? Вены перерезала? – загалдели парикмахерши.
– Да я ей только ногти лаком покрыла! Ножницы в руки не брала, – стала оправдываться Катя. – Меня Веня мог и не брать с собой. Это его подруга, Блинова, попросила меня привезти. Лак ей, видите ли, не понравился. А когда вчера я маникюр покойнице делала, сама цвет выбирала. Ой, ну вчера-то бедняжка еще не была покойницей. Не верите, спросите у Вени, он врать не станет.
– Веня, неужели померла? – потребовали подтверждения сотрудницы салона «Донна Белла».
Куропаткин кивнул:
– Хорошо, что она не в нашем салоне богу душу отдала. Сердце, наверное. О, Марина Владимировна, – он заметил меня. – Только не говорите, что вас прислала Алина Николаевна. Говорю сразу, покойницу причесывать не буду. Допричесывался. До сих пор прийти в себя не могу.
– Я по другому вопросу, – я взяла за локоток вусмерть бледного Веню и отвела в сторону. – Мне нужно тебе и Кате задать несколько вопросов.
– А разве Ада Семеновна не сама умерла? – хорошо знающему меня и Алину Куропаткину нетрудно было догадаться, что нам пришло в голову. – Вы хотите найти убийцу?
В ответ я лишь кивнула. С Куропаткиным мы дружим очень давно. Было дело, он помогал нам в расследованиях, когда надо было изменить мой или Алинин внешний вид. А один раз, мы даже взялись отыскать человека, подорвавшего Венин салон. И справились с поставленной задачей. Правда, оказалось, что «Донна Белла» взлетела на воздух случайно, но кто ж об этом знал, мы-то думали, что охота ведется на Куропаткина.
– Да, Венечка. Уж больно странно умерла Ада Семеновна. Скажи, когда ты вышел из кабинета администратора, ни с кем не столкнулся в коридоре?
Куропаткин сморщил лоб, припоминая события двухчасовой давности:
– Кажется, мальчишка в белом халате стоял в коридоре, курил. И все.
– А тебя кто-нибудь спрашивал, где юбилярша?
– Забыла, ты же с Алиной подходила?
– Мы не в счет.
– Тогда никто.
– И на том спасибо. Можно я с Катей поговорю?
– Да, говори, конечно. Катерина, иди сюда.
Катя отделилась от толпы коллег и подошла к нам.
– Катя, а ты не помнишь… – я повторила свой вопрос, который минуту назад задала Вене.
– Я оставила клиентку с подсыхающим лаком, а сама пошла в зал, – стала вспоминать девушка. – В коридорчике стоял парень, очень симпатичный. Мы с ним немного поболтали, потом он остался курить, а я пошла на выход. Открыла дверь, а мне в лицо букет. Я чуть зрение не потеряла! Кто так букеты носит?! Сама метр с кепкой, а букет задрала как воздушный шар.
– Букет был сложен из бордовых роз?
– Да, будь они неладны.
– Ты можешь описать женщину?
– Только лишь, что она низкорослая и в парике.
– В парике?
– Ну да, в парике. Новенький такой паричок, волокно блестит хорошо, цвет пепельный.
– А лицо женщины ты рассмотрела? Сколько ей лет? Хотя бы примерно.