А еще, помню, собирал я аэросани. Мотор на той же свалке металлолома вместе с рамой добыл. В сборе с передней вилкой, кстати. И бензобак с сиденьем. Вообще, раньше свалка металлолома была сродни золотому дну. Там все можно было найти, даже любой цветной металл. Сторожа? Договорился за трояк, они глаза и закрыли, что я выношу и сколько. Сложнее было все это добро до места дотащить.
Раму переваривали по моему чертежу на заводе, тоже по знакомству, вытаскивал потом ее через забор. Такое приключение было. Она же здоровая получилась, стойки под задние лыжи, под винтовую группу в разные стороны торчат, как нести? Так мне ее ребята-сварщики до периметра на «Муравье»-мотороллере в кузове довезли и перекинуть на ту сторону забора помогли. Перелез и дальше уже сам, в одиночку, эту штуку неподъемную на себе пер. Неподъемная, потому что неудобно нести. Но донес, никуда не делся. Да и идти недалеко уже было, всего-то перейти через железку, подняться по склону горы и вот она, наша Станция юных техников! Там все и собирал…
Да-а, с этими санями я тогда наприключался будь здоров, до сих пор с удовольствием прошлые деньки вспоминаю.
Алюминий на лыжи тоже утащил с завода, но уже с другого. В качестве шефской помощи для Станции договорился. Теперь-то понимаю, что это была за помощь, если выносил так же, через забор. Как вспомню, так вздрогну. Листы полуторка, стандартные, в руках так и играют. Но повезло, вынес, не поймали. Какие-то детали вытачивал сам на станке, что-то пришлось делать на заводе. Но уже официально. После эпопеи с листами алюминия больше так не рисковал. Хоть тут ума хватило.
Винт сам вырезал и отбалансировал. На ПСРЗ, в столярном цеху, подобрали отличную заготовку для него. Друг детства помогал выбрать, одноклассник, царствие ему небесное. Работал он там тогда…
А собрать все в кучу не успел, уехал поступать. И поступил. Так все и пропало, никому моя задумка с аэросанями, кроме меня самого, не была нужна. Растащили детали, а винт остался. В авиамодельном кружке потом лет десять стоял. Заходил я туда, будучи в отпуске, самолично его видел.
К чему это я так развоспоминался? К тому, что такая техника, как вот эта коляска самобеглая, никакой сложности для меня не представляет. А пока воспоминаниям предавался, мужичок мотор и запустил. И как-то споро у него получилось это проделать, что я решил его на будущее приметить. Всего-то раз и крутнул. Движок с первого оборота схватился, затарахтел ровно, из глушака синий дымок повалил. Кстати, по возвращению в… куда? В сарай? Звучит как-то непривычно. В гараж? Так и стану отныне то строение называть. В общем, нужно обязательно проверить масло. Наверное, жрет как не в себя, раз так дымит.
Топливный краник открыл, бензин побежал, теперь можно не опасаться, что заглохнет мотор. Кривой стартер у мужичка отобрал, под ноги бросил. Самого его развернул и в спину подтолкнул, иди, мол, к своим. Имя спрашивать не стал, управляющий здесь, он мне и скажет в случае надобности.
А сам на водительское сиденье полез. Оно тут строго по центру получается. По правую руку дядька сидит, слева чуток свободного места имеется. Можно еще одного пассажира брать, но тогда водителю тесновато придется. Лучше на свободное место груз какой-нибудь положить. Пальто, например. Или шапку. Багажного отсека здесь, к сожалению, не предусмотрено. Да и какой тут багаж? Этому моторчику и без багажа тяжеловато.
С круга съехал на подъездную аллею, домчался по ней до ворот. Как-никак уже и опыт появился. Первая передача уже не устраивала, переключился на вторую. Машинка веселее побежала, километров пятнадцать в час на глазок получается. Из будочки сторож выскочил, засуетился, забегал и отворил перед нами ворота. Переглянулись с дядькой, и я выехал за пределы усадьбы.
– Куда эта дорога ведет? – наклонился к дядьке, чтобы не сильно кричать.
Мотор вроде бы и не громко за спиной тарахтит, а вот глушак прямо под боком находится. От него больше всего шуму.
– Верстах в двух развилка будет. Направо в город, налево к реке, – во весь голос кричит мне прямо в ухо дядька. Оглушил, старый черт.
– Поехали к реке? – отодвинулся подальше на всякий случай.
– А доедем? – уже чуть тише кричит старый.
– А куда мы денемся! – смеюсь в ответ. Дорога становится чуть лучше, и я переключаюсь на вторую передачу. – А не доедем, так докатим.
На развилке повернули налево, как и хотел.
Здесь пришлось снизить скорость. Дорога стала еще хуже, на неровностях корпус начал поскрипывать и потрескивать. Деревянный же. Не развалился бы.
На ямах и колдобинах весело подпрыгивали, рессоры здесь есть, а амортизаторов нет. Зато на сиденье подстилка в виде самого натурального стеганого матраса лежит, она и спасает наши тела от ушибов. Иначе поотбивали бы себе на этих ухабах все, что можно и что нельзя.
Скорость еще больше снизил. Из одного упрямства дальше поехал, хотелось что-то новое увидеть. А то все имение и имение, усадьба да подсобные помещения. А тут река, простор…
Скорость-то снизил, а кузову все равно достается. Поскрипывает, что вызывает определенное беспокойство. Или просто не привык я к таким кузовам, а для них подобный скрип обычное дело? Может быть. И еще за цепную передачу на колеса беспокоился. Пыль же.
И сидеть было очень неудобно, особенно когда по колдобинам поехали. Сидушка широкая, матрас под нами ползает, приходится ногами в пол упираться, возвращать его на место. Боковой поддержки нет, спине тяжко, ей тоже упереться не во что. Если только в соседа. Вот и снизил скорость, по-ехал на первой. Медленно, зато спокойно.
Вот и берег! Большой луг и река. Широкая, метров триста здесь будет. На той стороне строения какие-то виднеются, даже лестницу разглядел, что к реке спускается по крутому берегу. Пристанька небольшая, и лодочка стоит. Это успел разглядеть.
– Останавливайся! – толкает меня в бок дядька.
– Зачем? – не понимаю. – До берега же еще далеко.
– Да вон, не видишь, что ли? – кивает в сторону.
Кошусь туда же. Ну, отдыхающие, и что? Люди отдохнуть приехали, пикничок устроили. Лошадок выпрягли, сами под зонтом устроились. Дальше не видно, накрыли они поляну или нет, далеко до них. Но то, что среди отдыхающих дамы присутствуют, сразу сумел углядеть. Платья и шляпки издалека видно.
– Не узнал, что ли? – начинает сердиться дядька. – Остановись же ты!
Хватается за один рычаг, тянет его на себя, цепь дергается, коляска зарывается задними колесами в песок, по инерции выскакивает из ямок…
Отбрасываю дядькины руки в стороны:
– Ополоумел совсем, старый? Убить нас хочешь? Руки убери, перевернемся же!
Но остановился. Дядька ведь не просто так запаниковал? Значит, причина на то точно имеется! И находится она, причина эта, во-о-он там, под зонтом.
– Это кто такие? – моторчик глушить пока не стал. И остановился с таким расчетом, чтобы сразу же можно было развернуться и назад поехать.
– И этого не помнишь? – дядька, не отрываясь, смотрит в сторону гуляющей компании и гоняет по щекам сухие желваки.
Вопрос риторический и ответа не требует. Поэтому просто пожимаю плечами. Старый каким-то образом улавливает мой жест, вздыхает тяжело и сдувается, обмякает на сиденье:
– Да где уж тебе помнить-то! Поехали отсюда, дома обо всем расскажу.
Но уехать мы не успеваем. Отдыхающие сразу засекли наше появление и дружной толпой уже направляются в нашу сторону. Еще бы не засекли, эта тарахтелка на всю округу швейной машинкой стрекочет. Теперь уезжать нельзя, на бегство будет похоже. Стоим, ждем. Вылезать из авто и не думаю.
Глава 7
Да только забыл я, что у нас вся коляска, начиная с кожаного, сейчас собранного гармошкой у нас за спиной тента, и до колес в вороньем помете! И дядька промолчал, видать, при виде гуляющей у реки разряженной в светлые одежды группы молодых людей у него из головы начисто все вынесло.
И нам об этом факте сразу напомнили.
Две пары приблизительно моего возраста или чуть постарше. Или младше, пока не рассмотрел. Девушки так точно помладше, я с них сейчас глаз не спускаю. Еще бы! Первые мною встреченные аристократки.
Это еще одно знание. Любопытно, как и во что одеты дамы, как себя ведут, как идут, как держатся в компании.
И если глаза меня не обманывают, это сестры. Есть что-то общее в лицах. И локоны, выбивающиеся из-под шляпок, одного оттенка. Светленькие. Не блондинки, а русые, с золотистой рыжинкой.
Одна чуть младше другой. И держат друг друга под руку. Точно, сестры. Погодки? Похоже на то.
Одеты почти одинаково. Фасон платьев, на мой неискушенный взгляд, уж точно один. Воротник-стойка, пышные рукава, затянутая талия. В цвете есть небольшое различие, в оттенке, вернее. Одно платье светлое кремовое, другое чуть более темное. Приглушенный такой цвет, неяркий. И шляпки в тон платьям, и тоже одинаковые у обеих девиц. Да даже зонтики, и те одинаковые. Про перчатки уже и не упоминаю. Значит, догадался правильно, что сестрицы.
Глаз-алмаз! Издалека все рассмотрел, словно сфотографировал.
Парни? Теперь можно и нужно на них посмотреть. Обязательно. Оценить исходящую от них опасность и приготовиться. К чему? А ко всему! Ведь недаром дядька так торопил меня с отъездом. Значит, есть причина. Дядька из-за всякой ерунды так мелочиться не станет.
Девушки посерединке, парни по краям держатся. Идут рядышком с девицами, но не под ручку, просто сопровождают.
Справа – высокий. На голову выше остальных в компании. И какой-то болезненно худой, что ли. Лицо вытянутое, щеки впалые. Шея тощая, из воротничка одинокой хворостиной торчит.
Пока рассматриваю, они еще приблизились. Идут не спеша, между собой о чем-то смешном вполголоса переговариваются. Смешном, потому что дамы слегка улыбаются. А у парней на лицах выражение такое ехидное или, скорее, злорадное. При этом все на меня поглядывают. Похоже, надо мной смеются? Л-ладно, подходите, вместе посмеемся. И я точно последним буду смеяться!