К этому времени уже и ангар был полностью готов. И даже полки для разной мелочовки собрали и навесили. Воротины же, как и говорил, получились тяжелыми.
Управляющему, правда, такое положение дел очень не по нраву пришлось. Все ходил да морщился. Пытался створку приподнять. Я уже не выдержал его тяжких вздохов, подошел и поинтересовался, в чем именно дело, что не так?
Оказалось, все до банального просто. Сокрушался Игнат Иванович, что такое большое и просторное помещение будет без дела простаивать.
– Николай Дмитриевич, а эта твоя штука так и будет все время посерединке стоять? – не стал скрывать причин своей озабоченности управляющий. – Или ее можно будет в сторонку отодвинуть?
– Конечно, можно будет и отодвинуть, – сказать, что я удивился подобной озабоченности, значит, ничего не сказать. И в свою очередь поинтересовался: – А зачем ее куда-то двигать?
– Если ее к стеночке поставить, то посмотри, сколько места сразу освобождается.
– И-и, что? – осторожно спрашиваю. Заподозрил уже неладное потому что.
– Ну как же! – воодушевился управляющий. – Столько свободного места появляется! Можно все инструменты сюда перенести. Или… Или сеном под самую крышу забить…
– Какие еще инструменты? – опешил и переспросил. – Какое сено?
– Так из того сарайчика, – удивился моей растерянности или непонятливости управляющий. – Через крышу которого вы не так давно соизволили провалиться.
И замолчал резко. Что-то ему в моем выражении лица не понравилось. Потому что как-то вдруг засуетился и схватился оправдываться:
– Ну, так вы же не все время будете вашу штуку отсюда выкатывать? Стоит она, да и пусть себе стоит на здоровье. И сену мешать не будет. Опять же, уедете вы скоро…
– Ах, сену мешать не будет? Стоять будет? – разозлился от такой бесцеремонности. И сделал шаг вперед, заставляя управляющего отступить на точно такой же шажок назад. – Уеду я? И куда это я, интересно, уеду?
– Так в училище же, – еще на один шаг отступил Игнат Иванович. Несмотря на то, что я пока оставался на месте.
– Все знают, куда и когда я уеду! – вздохнул. И успокоился. Ну и зачем вспылил? Что это меняет? Ни-че-го! – Один я не знаю. Вот когда уеду, тогда и посмотрим.
– Да как же? – управляющий даже руками всплеснул. – Лето у нас короткое, погожих дней раз-два и обчелся. Мало ли, дожди пойдут? Нельзя сено в поле оставлять, никак нельзя.
– Ну так соберите его в копны, – отмахнулся. Тут со своими проблемами бы разобраться…
И остановился, сообразил потому что. Дошло. А ведь и это мои проблемы тоже. Пускай сено, но оно ведь скошено для благополучия моего семейства? Да-а, пора привыкать мыслить шире, с позиций собственника… А какой собственности собственник, кстати? Да хотя бы полей, для начала. И сена…
Наконец-то он пришел, первый день летных испытаний. Хороший такой день, солнечный и тихий, как по заказу. У земли ни одна былинка не шевелится. Штиль.
Для начала выкатили планер из ангара и прокатили на руках просто по аллейке. Посмотрел, как катится, как и на какой борт кренится. Идет легко, все ровно, перекосов никаких не заметил. Ребятни со всех сторон набежало, ужас сколько, взрослые подтянулись. И откуда только прознали? Придется за всеми присматривать, чтобы руками не трогали.
Выкатились на тщательно выкошенный луг. Траву успели заранее убрать. Прицепили за крюк-самосброс веревку подлиннее, я это дело проконтролировал. Мало ли, что у меня там заранее петля скручена? Дело для всех новое, незнакомое. А ну как проигнорируют по глупости или незнанию мои указания и вздумают веревку тугим узлом завязать?
Перекрестился, помолился, народ спохватился, тоже забормотал, креститься начал. Бабы запричитали. Оглядел собравшихся, подмигнул какой-то симпатичной девчонке из деревенских да и залез в кабину. Как ни старались стойку-дугу меньше сделать, а все равно высоковато получилось. Чтобы залезть, приходится на колесо вставать. Уселся на сидушку, ноги на педали поставил, ремни подтянул. Пошерудил из стороны в сторону ручкой, подвигал на себя – от себя. Все работает, ход свободный, ничто ни за что не цепляется. Ну и что, что мы все это сто раз в ангаре проверили? Перед полетом лично обязан еще раз убедиться, что все работает нормально.
Поехали, что ли? Оглянулся по сторонам. Ближе всех ко мне дядька стоит, торопливо крестит меня и молитву шепчет. Кивнул ему головой, улыбнулся одними губами. Ну а что? Я тоже не из железа сделанный. Волнуюсь, конечно, хоть и стараюсь внешне спокойным выглядеть.
Дал отмашку рукой, шустрая молодежь с другого конца за веревку уцепилась. Потянули, выбрали слабину, как учил, побежали со всех ног. Планер легонечко скрипнул колесами, прошуршал по траве, покатился вперед. Ребята ускорились, насколько смогли, дернули на себя веревку, тут же бросили и разбежались в стороны. Рывок! Веревка слетает с крюка и остается в стерне, а мы прокатываемся вперед еще немного. В момент рывка беру ручку на себя, и планер, вроде бы как, немного подвзмывает. Точно говорю! Не показалось ни капли. Даже легкость какую-то ощутил на мгновение. А потом прижало к земле, придавило, стойка спружинила, и планер еще раз легонечко так подпрыгнул на колесах и покатился. И в центроплане что-то скрипнуло. Но так, не страшно. Просто дерево поскрипывает от нагрузок. Пустое все, главное, что у меня получилось сделать задуманное!
Вылез наружу, трясущимися от перевозбуждения руками погладил кромку крыла, пнул от избытка чувств колесо и вздохнул глубоко-глубоко. Так, что даже в груди заломило. Неужели и впрямь все получилось? И сам же себе еще раз ответил – получилось! Осталось только по-настоящему взлететь. Вот сейчас и попробуем. Только сначала тщательно осмотрю все элементы – крыло, оперение, подкосы, фюзеляж и шасси. Мало ли что могло не выдержать нагрузки, или где-нибудь натяжение тросов ослабло?
Оглянулся на толпу – стоят, молчат. Непонятно. Махнул рукой – и как прорвало! Загомонили, закричали что-то невразумительное, но явно радостное, помчались навстречу.
Мастера подходили степенно, молодежь бежала вприпрыжку, набежавшая со всех сторон, словно по волшебству, ребятня неслась с топотом и залихватским присвистом. Гомона радостного сколько было, что даже уши в какой-то момент заложило. Дядька все норовил за плечо потрогать, словно хотел убедиться, что со мной ничего не случилось.
Удивило то, что не только я первым делом кинулся планер осматривать, но и мастера тоже. Все пощупали, простучали, только что не обнюхали. И отступили довольные. Как же, не подвела конструкция, выдержала первое испытание.
Что дальше, спрашивают? Как что? Можно переходить ко второму!
– Может, хватит на сегодня, а эту штуку твою обратно в сарай поставим? – растерялся дядька. – Пусть пока постоит, а ты успокоишься, остынешь как раз?
– Никаких обратно! – засмеялся. – Только вперед!
Вот оно что! На самом-то деле никто из моих помощников не верил, что вот эта чудная штука и впрямь на что-то способна. А теперь осознали, но еще не приняли. Ничего, сейчас я вас еще больше удивлю. А дядька только сейчас понял, чем я собираюсь рисковать. Понял и испугался ответственности. Думал, поиграется княжич, да и успокоится. Дошло? Сообразил? И страшно ему, и запретить уже не может. Нет на то княжеского дозволения.
Но и мне не следует медлить и ждать, поспешать нужно. Так, на всякий случай…
Откатили планер на исходную позицию, веревку заново протянули, чтобы ровной линией на траве лежала. На крюк петлю накинули. Управляющий с дядькой лично коляску пригнали. Наставник все порывался что-то сказать, да вокруг народа много, не дали ему такой возможности.
Самого быстрого жеребца запрягли, выкатились вперед и остановились. Подождали, пока к коляске веревку привяжут, дождались моей отмашки и тронулись. Дядька обернулся, глаз с меня не сводит…
Рывка веревки я не ощутил. Признаюсь, очень этого момента опасался. Конструкция все-таки хлипкая, лошадка сдуру дернет и вырвет крюк к такой-то матери. И все труды насмарку, переделывай заново.
Не дернула и не вырвала…
Планер мягко покатился вперед, скорость под учащающийся топот лошадиных копыт все нарастала и нарастала, шелест травы под колесами моментально превратился в сплошное шуршание. Из-под колес коляски прямо мне в лицо летела травяная колючая пыль, заставляла прищуривать глаза и то и дело отплевываться.
Ручку с самого начала разбега как взял на себя, так и продолжал держать. Отрыв! Планер задрал нос, полез уверенно вверх, где-то впереди – внизу отчаянно выругался дядька. Натянулась, словно струна, веревка, самолетик повело в одну сторону, тут же коротко мотнуло в другую. На этот раз успел отреагировать, убрал небольшой крен элеронами, отпустил ручку, отдал ее от себя и выровнял полет. Сильнее дунул в лицо ветер, ощутимо выросла скорость. Момент схода веревки с крюка не прозевал. Да и как его прозеваешь, если планер в единый миг словно обрел свободу?
Это просто нужно самому прочувствовать! Рывок вверх, словно взмах крыльями. Планер приподнялся в воздухе, как будто вспух на воздушной подушке.
Самолетик задирает нос, от перегрузки желудок прилипает к сидушке, голова и руки тяжелеют. С усилием отдаю ручку от себя (слава физическим упражнениям и тренировкам с отягощениями), и желудок тут же обрадованно подпрыгивает, упирается комом в горло. Удерживаю в себе недавний завтрак, выравниваю планер в горизонте…
Опыт, он и в этой царской России никуда не делся! Поерзал немного в воздухе, мотанулся туда-сюда в потоках да и приноровился к управлению и полету. Сразу же по сторонам огляделся, основные ориентиры взял. Назад оглянулся, усадьбу нашел, успокоился – теперь ни за что не блудану. И в мыслях нет далеко от нее отходить, но в воздухе всякое может случиться, поэтому лучше всегда знать, в какой стороне дом… тьфу, посадочная площадка. Находится…
Ощущения не передать словами! От набегающего потока баранья шкура с несколькими рейками защищает, сбоку вообще пусто, и безбрежный пятый океан вокруг плещется! Хочется орать во всю глотку от восторга и в то же время молчать от страха. Это тебе не за дюралевой обшивкой сидеть, тут небо – вот оно, вместе с воздухом неудержимо в горло врывается. Оно ласковое и в то же время до жути жестокое, может придержать бережно на своих широких ладошках, а может и щелба