– Ишь ты, – восхитился отец, перебил меня на полуслове. – И где только успел слов таких нахвататься? Технология! Отработал!
– Так Степан во всем виноват, он мне учителей из города привез. Они-то и научили, – усмехнулся.
– Ну-ну! Кстати, вспомнил. Об учителях, – остановил меня жестом отец. – Ты долго еще собираешься мои деньги на ветер выбрасывать? Ладно бы и впрямь учился, а то одно горе. В лучшем случае всего два дня в неделю занимаешься.
– Так сам же видишь, времени на все не хватает, – попытался отбояриться. Не вышло.
– А на это времени хватает? – показал на бумаги отец.
– Это другое, – ответил, чтобы хоть что-то сказать.
– Решай, или ты учишься, или прекращаешь выбрасывать на ветер мои деньги. Договорились? День на раздумья тебе хватит?
– Хватит, – кивнул.
– Ладно, не кисни. Что ты там дальше наметил? Показывай, изобретатель…
Новый самолет мы собрали за полторы недели. Большая часть этого времени ушла на поездки в город за нужными деталями. Что-то купили, что-то заказали в механических мастерских. Ну и в депо на станции, конечно. Там собрали редуктор. Передавать крутящий момент с помощью двух шестерен и цепи, как это было на мотоколяске, я не собирался. Если уж делать, так делать надежно. Но при этом понимал, что до настоящей надежности нам ой как далеко. Тут столица нужна, ее заводы.
Из города же привезли и бензин. Для его хранения вдалеке от всех строений поставили отдельную сараюшку. Небольшую, буквально три на три широких шага, чтобы только развернуться внутри можно было. Назвал лабораторией, чтобы важности делу придать. Местные впечатлились. Родичи тоже…
Винт выстругивал сам, сам же и профили вычертил. На глазок, из памяти почерпнул нужные знания.
Кстати, там же, в городе, в скобяной лавке на-ткнулся на металлическую линейку. Каково же было мое удивление, когда ее на прилавке увидел. Да у меня даже руки задрожали!
– Николай, ты чего? – наклонился ко мне отец. – Случилось что?
– Все хорошо, – улыбнулся. – Теперь все будет просто отлично. Давай еще вот такую штуку купим?
– Любезный, и вот эту линейку приложи к нашим покупкам, – согласился отец и распорядился тут же. – И посчитай все вместе.
Линейку? Даже название уже есть. А я-то, дурень, намеревался здесь метрическую систему проталкивать…
В москательной лавке углядел белый шелковый шарф и тут же загорелся покупкой. Вспомнил виденную когда-то хронику этой эпохи. Решил, почему бы и нет? И тоже отложил в сторону, к коричневой кожаной куртке с квадратными накладными карманами, будем покупать. Присмотрел и кожаную кепку, приказал положить к остальным покупкам.
– Это-то тебе зачем? – изумился отец, ощупывая пальцами скользкую белую ткань. – Ладно, куртка, с ней понятно, чтобы ветер не продувал. Это я на себе испытал. А шелк для чего?
– Чтобы шею не натирало. Шарф себе сделаю.
– Еще чего не хватало, сам он сделает. Делальщик нашелся. Горничной скажешь, она сошьет. Уяснил?
– Уяснил, – согласился. – Александре отдать?
– Можешь и Александре, – усмехнулся хитрой ухмылкой отец. – Смотри, сын, принесет в подоле, что делать будешь?
Оба покосились на стоящего тут же продавца, усиленно делающего безразличный вид. Да что продавец, он еще не то слышал. Плевать! А отцу ответил, правда, голос все-таки понизил:
– Да я еще ни разу…
– Что, правда, что ли? – не поверил отец. И тут же решил приободрить: – Ничего, не тушуйся. У тебя впереди все! И открытия новые, и…
Первые испытания… Какие волшебные слова… А как звучат, а?
Стоящий на лугу самолет у понимающего человека мог бы вызвать оторопь и недоумение. Но откуда он тут возьмется, такой человек? Нет его. А есть я, и меня моя конструкция, в общем-то, устраивает. Да, не успели доклеить кабину, покрасить и отлакировать все деревянные детали, но это все можно и в процессе доделать. Сейчас главное проверить, как она себя в работе поведет.
– Держите его за хвост крепко, – скомандовал помощникам и потянулся к тумблеру. Включил зажигание. – Есть контакт!
Сам же и винт прокрутил. И отскочил в сторону, когда тот провернулся.
Мотор чихнул, из выхлопного патрубка пыхнул синий клуб дыма и повис, потек вниз истончающейся на глазах струйкой.
Еще раз! Чих, пых, и мотор схватился, затарахтел прерывисто, словно швейная машинка. Выхлоп ударил в траву, расползся по земле облачком.
– Держите крепче, не отпускайте! – рявкнул на пооткрывавших рты помощников и полез на пилотское сиденье. Застегнул ремни, поерзал на сиденье, уселся, поставил ноги на педали. Поехали?
Глава 17
Плавно добавил обороты моторчику, тот затарахтел чаще, револьверная трескотня холостых сменилась на рабочую пулеметную, цилиндр глушителя тут же нагрелся, от него ощутимо потянуло жаром раскаленного металла. Заметное глазу вращение пропеллера слилось в прозрачный круг, тугой поток набегающего воздуха ударил в грудь, лицо, заставил прищуриться. Через кожу пропитанной касторкой куртки пробиться не смог и юркой змейкой тут же скользнул под воротник, засвистел в ушах, попытался скинуть с головы приобретенную в городе кепку. Не вышло, она у меня козырьком назад надета, еще и натянута на голову очень плотно, по уши. Все хорошо, одно плохо – и почему я про очки забыл?
Оглянулся назад, увидел направленные на себя напряженные взгляды – побаиваются люди рычащего чуда. Отец стоит чуть впереди всей этой толпы, прямой, как струна. О, и мачеха здесь. Не выдержала, сюда же подошла. Что-то сомневаюсь я, что ее любопытство привело. Скорее, за мужа переживает – не дай боже, снова полезет в эту бесовскую повозку. Случись чего, и останется она без средств к существованию. Или немного не так, точнее будет сказать – без привычных средств.
Ладно, пора, небо зовет! Толкнул ручку от себя, задержал ее в таком положении, левой дал отмашку добровольным помощникам, мол, отпускайте. Те и отпустили хвост самолета, сразу же нырнули под стабилизатор, упали ничком, головы руками прикрыли.
Как мне хотелось бы сейчас, чтобы мощный мотор неудержимо поволок самолет вперед, в небо, чтобы от навалившихся перегрузок снова, как в той еще жизни, потемнело в глазах и стало трудно дышать.
Мечты, мечты…
Но сердце все равно сладко заныло в предвкушении предстоящего полета.
Медленно покатился по лугу, скорость начала понемногу увеличиваться. Быстрее, еще быстрее! Ворохнулось сомнение, а хватит ли выкошенной части луга для взлета? Тут же и задавил это постыдное чувство. А впереди уже отчетливо видна граница, разделяющая скошенную часть луга и девственную, нетронутую.
Поймал себя на том, что непроизвольно в спинку сиденья вжался. И рассмеялся в голос, и тут же пожалел о своей опрометчивости. Упругий, словно резиновый, воздух тут же раздул щеки, заставил задохнуться. Поспешно наклонил голову, прижал подбородок к груди, откашлялся. И все равно улыбнулся. Подумаешь, в траву воткнусь! Ничего со мной на таких скоростях не случится. Что точно жалко будет, так это самолет.
Почему? Если носом вперед клюну, то винт точно заломаю. А я его, между прочим, не один день выстругивал и вышкуривал. Потом лаком покрыл, отполировал до зеркального блеска, только что не вылизал.
Что еще? Скапотировать могу. Но тут уж как повезет. Могу перевернуться, а могу и нет…
Чем подобное грозит? Да ничем серьезным по большому-то счету. Я привязными ремнями хорошо зафиксирован, вперед не вылечу. Силовые дуги кабины не дадут поломаться самому, я тут словно бабочка в коконе сижу. Была бы обшивка, было бы вообще замечательно. Но чего нет, того, увы, нет. Пока…
Рама моторная не выдержит нагрузки? Сломается или треснет? Не беда! Поменять ее на новую – дело одного дня. Дольше буду ждать, пока клей высохнет.
Ладно, это все лирика, мысли промелькнули в одно мгновение и улетели прочь. Продолжаем разбег! Сопоставил нарастание скорости с оставшейся для взлета дистанцией – успею взлететь, никуда не денусь. Зря я так волнуюсь, опыт – великое дело!
Скоростенка хоть и медленно, но неудержимо растет. Вот уже и колеса начали то и дело подпрыгивать, зависать на какое-то мгновение в воздухе, вот встречным потоком из глаз выдавило непрошеные слезы. Сморгнул, капельки влаги сорвались с уголков глаз, скользнули по щекам, обожгли холодом, чиркнули по ушам и то ли улетели дальше, то ли успели высохнуть.
Плавно отпускаю ручку управления, возвращаю ее в нейтральное положение и жду, жду! Сейчас главное – выдержка, никак нельзя ручку на себя тянуть. Необходимо дождаться того единственного момента, когда самолет сам на крыло встанет. Это испытание для аппарата, проверка его летных качеств.
Только поэтому и жду, волнуюсь и переживаю. Так бы давно уже поддернул самолет, оторвал его от земли и полез бы, закарабкался по невидимой лестнице в небо. И не дергался так при приближении конца выкошенной для взлета полосы…
Вроде бы как мотор меня должен от набегающего воздушного потока своей массой защищать, а продувает ветром от винта аж до самого позвоночника. И это не зима на дворе, лето теплое. И куртка на мне кожаная, не рубаха тонкая. Даже новый шарф, такой белоснежный и манерный, никак не спасает. Вот он, еще один и, пожалуй, самый неприятный отрицательный пунктик в большом списке различий между планером и винтовым самолетом. Там такого холодного, пронизывающего до самых косточек воздушного потока точно нет. Остальные различия так, мелочь, не стоящие внимания. Положительных все равно больше, перекрывают они все неприятные моменты с большим запасом.
Подпрыгивания учащаются, зависания в воздухе становятся все дольше и дольше. Толчок, очередной прыжок вверх и понимаю, что все, отпрыгались. Это уже настоящий полет, больше цеплять колесами землю мы не будем.
Даже мотор обрадовался, заработал легче и громче, запел, затарахтел свою победную песню. Первые строки «Марша авиаторов» сами собой слетели с языка, заорал в полный голос от переполнивших меня эмоций. Первый мой самолет в воздухе! Самодельный! С мотором! Ура-а!